Сидя у подножия Древа Души, Ло протянула руку и коснулась длинных светящихся ветвей. Нежный розоватый свет неровными бликами скользил по коже и разгорался ярче, стоило только шевельнуть пальцами.
Ей было непривычно теперь постоянно использовать правую руку, а вид изуродованной кисти и вовсе повергал ее в уныние. Однако выбора не было: левая рука ее покоилась на перевязи, и хотя Ло могла шевелить пальцами, но ничего ими не чувствовала. Охотница запрещала себе об этом думать, но черные мысли все равно раз за разом возвращались в голову: а что, если чувствительность так и не вернется? Что, если раны заживут, а рука так и будет висеть плетью? И что ей тогда делать? Раз и навсегда попрощаться с небесами и осесть на земле? Нет, Ка’ани и остальные охотники не оставят ее, в этом она не сомневалась. Но что это будет за жизнь? Как с этим смириться, ведь она еще молода, полна сил и лишь совсем недавно была полна надежд, а теперь… А теперь ей остались только слезы и боль. Боль физическая, боль душевная - и неизвестно, какая из них сильнее. А может, она слишком рано начала себя жалеть? Хорошо, пусть чувствительность в руке и не вернется, но ведь она даже сейчас может шевелить пальцами. И хотя придется вновь переучиваться держать лук в левой руке, а правой растягивать тетиву, то, может, еще не все потеряно?
Но тут же она тяжело вздохнула; этот план мог бы сработать, если бы ее правая кисть была целой. Но старая травма перечеркивала все надежды: мизинца на правой руке у нее не было, безымянный палец не сгибался. А удерживать стрелу лишь тремя пальцами хоть и возможно, но очень сложно. И сколько пройдет времени, прежде чем она этому научится? Да и сумеет ли она поднять левую руку настолько, чтобы держать лук? Или все, что она может – это едва заметно шевельнуть кистью и пальцами?
Желая проверить свои возможности, Ло попробовала приподнять локоть больной руки и тут же зажмурилась, с трудом сдержав крик. Плечо прострелила такая сильная боль, что на глаза навернулись слезы. Нет, еще рано экспериментировать. Раны должны зажить, так что руку сейчас лучше вообще оставить в покое. И все, что ей сейчас необходимо – это время. Но проблема в том, что как раз времени у нее и нет! Ей необходимо забрать накопитель из тайника, разобраться с планами Корпорации и делать что-то! Она не может просто затаиться и зализывать раны!
Опустив руку, Ло провела пальцами по корням Древа Души. Что же делать? Как ей спасти планету? Как спасти жителей? Что она может сделать одна или с горсткой повстанцев? Да ничего! Она даже не умеет планировать боевые операции, не умеет руководить бойцами. Да и с оружием она теперь не сможет обращаться; хотя она и забрала свою винтовку, но та теперь для нее бесполезна. Она абсолютно беспомощна! Уже не охотница, а жалкая, никому не нужная калека!
- Почему ты выбрала меня, Великая Мать? Я же такая слабая!
Опустив голову на руку, Ло закрыла глаза. Она уже целый час сидела тут, но так и не осмелилась сотворить тсахейлу с Древом. А что, если Мать и в самом деле сочтет ее предательницей? Что тогда делать? Мать может ее даже и не убивать – она ее просто отвергнет, отвернется от нее. И вслед за ней отвернутся все, весь клан. Точнее, та жалкая часть, что от него осталась.
А может, Великая Мать уже отвернулась? И Кексик был лишь исполнителем ее воли?..
Нет. Нет, потому что в этом случае икран просто бы сбросил ее, а не донес до лагеря ученых. Да что там, она бы и не сумела его подчинить.
Понимая, что мысли начинают идти по кругу, Ло подняла голову. В глазах ее стояли слезы, и весь мир казался блеклым и размытым. Единственным световым пятном в нем было могучее Древо Души. Но сейчас даже этот свет был пугающим. Она так жаждала вернуться сюда, так хотела наконец-то оказаться у подножия этого Древа, но сейчас одна только мысль о тсахейлу вызывала дрожь.
- Дочь моя…
Голос тсахик раздался неожиданно, заставив охотницу вздрогнуть. Ло’ота так погрузилась в свои мысли, что не слышала, как Мо’ат подошла почти вплотную к ней. Хотя стоило признать, что тсахик, как и многие на’ви, умела передвигаться совершенно бесшумно.
- Да, матушка?
Ло не повернулась к своей собеседнице, а вновь опустила голову, пряча взгляд.
- Я уже давно наблюдаю за тобой, Ло’ота. – Тсахик обошла охотницу и, поднявшись к подножию Древа, грациозно опустилась на колени. – И я не могу понять, что с тобой происходит. Ты вернулась совсем другой, я не узнаю тебя. Ты так много сделала для народа, Кэа Тэап, но я вижу, что твое сердце сгорает в огне. Что же случилось там, в городе, что за событие так сильно изменило тебя? Отчего ты проливаешь столько слез?
- Я просто боюсь, матушка. Боюсь, что моя рука не будет действовать, что я останусь калекой…
- Ты никогда не умела лгать, дочь моя. – Тсахик тонко улыбнулась. – И этим ты отличаешься от демонов, что хотят уничтожить наш мир. Ты всегда говорила мне правду, и за это я и люблю тебя. Так откройся же мне сейчас. Скажи, о ком ты плачешь? Чье имя ты шепчешь в те минуты, когда думаешь, что тебя никто не слышит?
Ло с силой сжала зубы, уткнулась лицом в корни древа. Всего несколько неосторожно сказанных слов - и для нее все будет кончено! Она потеряет то, что столь трепетно и осторожно возводила на протяжении пятнадцати лет. Она потеряет свой дом, свою семью, свой клан. Она потеряет все!
Но лишь подумав так, она вдруг с ослепительной ясностью поняла: она уже потеряла это все. В тот момент, когда она решилась лететь в город, она потеряла все то, что было ей так дорого. И главное, она потеряла прежнюю себя. Потому тсахик и не узнает ее. Потому что прежней малышки Ло уже не было. Она погибла там, в городе, а из праха возродилась другая Ло – та, что сожгла свое сердце в страшном огне и пеплом усыпала свою дорогу к свободе.
Боль, которую она тщетно пыталась запереть внутри себя, сорвалась с ее губ сдавленным криком, который практически сразу перешел в неконтролируемые рыдания.
- Я зря полетела в этот чертов город! Зря вернулась! Да лучше бы я погибла там! Матушка, я больше не могу! Мне больно! Мне так больно!!!
Тсахик обняла ее, прижала к себе, укачивая, точно маленькую. Сердце ее обливалось кровью - все это время она молила Эйву вернуть ей дочь, но сейчас, видя ее страдания, она уже жалела об этом. Еще несколько дней назад, когда Ка’ани помог Ло спуститься с икрана, а она, страшно похудевшая, изможденная, раненая и одетая, как демон, двинулась ей навстречу, Мо’ат поняла, что там, в городе людей, ее названной дочери пришлось пережить нечто страшное. Страшное настолько, что она и представить себе не сможет. И сейчас, обнимая ее, тсахик мысленно взмолилась Великой Матери: «Дай ей сил, о Великая! Спаси ее, как уже спасла однажды! Не дай ей сойти с ума от горя!»
А вслух проговорила:
- Плачь, моя девочка, плачь, и пусть вместе со слезами уйдет все то горе, что ты держишь в себе. – Она ласково гладила Ло по волосам, перебирая пальцами смоляные пряди. - Плачь, ведь даже самые сильные из нас иногда должны плакать. Ты не побоялась войти в огонь, не побоялась сражаться с демонами, сумела вернуться живой. Израненной, но живой! Однако ты плачешь сейчас не из-за тех ран, что скрыты под повязками. Ты никогда не боялась физической боли, уж я-то точно это знаю. Но я помню, как ты молила Великую Мать о том, чтобы она даровала тебе забвение. И нынешняя твоя боль точно такая же. Так что же произошло с тобой в городе демонов? И кто он? Кто тот, о ком ты пролила столько слез?
Ло молчала. Она должна была ответить, должна была признаться тсахик в своем предательстве, но… Но слова застревали у нее в горле, а голос сел, так что она могла лишь едва слышно шептать:
- Он демон, матушка. Он тот, кто умер и возродился из пепла. Он принес огромное горе нашему Народу, уничтожил Дерево-Дом и убил многих наших братьев и сестер. Эйва помогла мне его забыть, но в городе я вновь встретила его. Встретила того, кого так давно потеряла и кого так любила все эти годы… И безумно люблю и по сей день!
Она судорожно вздохнула и прошептала несколько слов, которые упали, точно нож гильотины:
- Его зовут Майлз Куоритч.
Едва сказав это, Ло вся сжалась, готовая к тому, что Мо’ат отпрянет, с гневом оттолкнет ее от себя, точно ядовитую змею, назовет предательницей, велит немедленно убираться вон и никогда не возвращаться в клан. Но…
Но рука Мо’ат лишь на мгновение замерла, а после охотница почувствовала, что тсахик вновь коснулась ее волос. И в этом прикосновении было столько любви, что у Ло защемило сердце и она торопливо выдохнула:
- Я сама уйду, матушка! Я знаю, что я предала вас всех и что отныне мне нет места в клане! Я прошу лишь об одном – дай мне немного времени, чтобы мои раны затянулись. Хотя бы пару недель. Раненая, я не выживу в лесу…
- Почему ты хочешь уйти, Ло’ота?
Голос тсахик не дрожал, но Ло была уверена, что та ошарашена этой новостью. Однако следующие слова шаманки заставили ее удивленно отпрянуть.
- Все эти годы ты была одной из нас, а что изменилось теперь? Предательство? Возможно. Вот только предала ты не нас, а себя. - Мо’ат вдруг улыбнулась: - Я не буду тебя судить за твою любовь, Ло’ота. Ведь никто не осудит тебя сильнее, чем ты сама.
Ло покачала головой.
- Сомневаюсь. Норм уже осудил меня. В бреду я наговорила такого, что он…
- Норм не родился здесь! – Мо’ат взмахнула рукой, заставляя Ло замолчать. – Он до сих пор мыслит, как человек. И судит тебя так, как судил бы человек! Но мы-то знаем, насколько необычны бывают пути, которые для нас уготовила Великая Мать.
Она помолчала и заговорила вновь. Но теперь ее голос звучал глухо.
- Ты рассказала мне правду, так что я отвечу тебе тем же. Я никому не скажу о том, что услышала от тебя, моя дочь, но ты должна решить для себя, решить один раз и больше никогда не возвращаться к этому. Должна решить, кто ты. Ты по-прежнему одна из нас, будущая тсахик и та, что спасала из огня раненых? Ты та, что все эти годы была мне дочерью? Или все же та, что хочет вернуться в мир демонов, чтобы прожить совсем иную жизнь?
- Я не могу быть тсахик, Мо’ат. – Ло покачала головой. – Теперь ты понимаешь, почему все эти годы я избегала любых отношений, почему я отвергла предложение Тарсема? Я не стану женой вождя. Я не стану ничьей женой!
- Мы это еще обговорим. – Мо’ат упрямо поджала губы. – Я не требую от тебя ответа сейчас и не потребую его позже. И какое бы решение ты ни приняла, я поддержу его. Но если ты все же останешься с нами, то…
Ло опять сжалась. Сейчас Мо’ат скажет, чтобы она выкинула из головы эти мысли, чтобы никогда больше не виделась с Майлзом и прочее, прочее. Но тсахик вновь удивила ее.
- …обратись к нашей Матери. Раскрой ей сердце, и я знаю – она услышит тебя и облегчит твою боль. И не бойся. Ты дома, Ло’ота. И мы сумеем защитить тебя от демонов.
«Но против демонов памяти вы бессильны».
Ло закрыла глаза и медленно кивнула. Ей не хотелось спорить или что-то объяснять. Она знала, что может рассказать Мо’ат абсолютно все, но эти вновь обретенные воспоминания были столь дороги ей, что она не могла допустить, чтобы кто-то посторонний касался их. А уж воспоминания о том, что произошло в городе, и вовсе будили в ее душе те чувства, о которых она не смогла бы кому-то рассказать!
Лишь ему одному…
Горько улыбнувшись, Ло кончиком пальца прикоснулась к губам, к крохотной ранке, которая была едва-едва заметна, - почти заживший укус. Пройдет еще несколько дней, и от него останется лишь крохотный, незаметный для окружающих шрам. Но она будет знать, что он есть.
Воспоминание, которое никто не сможет у нее отнять!
Тяжело вздохнув, Ло выпрямилась и посмотрела на Мо’ат.
- Я вернулась домой, матушка. И как бы ни было сильно мое горе, как бы я ни мечтала воссоединиться с тем, кого так люблю, кому я отдала свое сердце, но я по-прежнему Оматикайя. И я вернулась сюда, чтобы спасти вас всех! Да, я не Торук Макто, я не умею воевать и вряд ли когда-то научусь. Но я сделаю все, что от меня зависит! И если надо будет, то я умру, но не позволю, чтобы люди уничтожили наш мир! Потому что мое место здесь! Потому что я люблю вас всех! Вы моя семья!
Мо’ат улыбнулась.
- Тогда утри свои слезы, Ло’ота... И поговори с Великой Матерью. Она услышит тебя, я это точно знаю.
Тсахик уже давно ушла, а Ло все еще сидела у корней Древа, обдумывая сказанное. И чем больше она думала, тем сильнее ее одолевали сомнения. Она не соврала Мо’ат, когда сказала, что любит их, что вернулась для того, чтобы их спасти. Но, несмотря на это, она не сомневалась, что уже ничего не будет так, как раньше. Всё изменилось. Сам мир изменился! И Корпорация сделает все, чтобы изменить этот мир еще сильнее. А значит, ей не удастся вновь вернуться к той беззаботной жизни и просто баюкать свою печаль. Нет! Теперь ей предстоит бороться. Вся ее жизнь теперь станет полем битвы. И если ей очень повезет, то на этом поле она встретит Майлза и погибнет именно от его руки, а не от рук солдат…
Или Кевина.
При этой мысли Ло мороз пробрал по коже. Вот кого она теперь действительно боялась. И если полковник, в случае чего, просто застрелит ее, то Кевин не даст ей просто так умереть, о нет! Он буквально вынет из нее душу, разрежет на кусочки и сделает все, чтобы сломать ее, унизить и заставить валяться у него в ногах!
Но тут же Ло вспомнила, что ей рассказали Александр и Гжегож незадолго до ее побега: Ньюман ведет какую-то свою игру. И более того, он неоднократно прикрывал ее, спасал от гнева Сандерса. И пусть при этом он преследовал свои цели, но…
Но сталкиваться с ним на узкой дорожке Ло определенно не хотела. Эту встречу она гарантированно не переживет, нечего и думать.
Постепенно мысли ее вновь вернулись к накопителю. Завтра утром она должна отправиться с Ка’ани в заданный квадрат, найти этот накопитель и отвезти его Норму. А после должна будет решить, что делать дальше. В одиночку она не справится, это ясно. Ей нужна помощь. Помощь того, кто умеет воевать, кто знает, как организовать воинов, того, за кем они пойдут.
А значит, ей придется отправиться на острова и поговорить с Джейком, уговорить его вернуться или хотя бы попросить совета. Но прежде…
Она перекинула косу через плечо и, помедлив несколько мгновений, сотворила тсахейлу с Древом.
- Я вернулась, о Великая Мать.
Ветер качнул светящиеся ветви Ивового Древа, запутался в волосах охотницы и тут же стих, точно его и не было.
- Ты видишь, что я совершила, видишь, как я жила эти месяцы. Я убила много невинных, я много раз нарушала все мыслимые и немыслимые запреты, я лгала, предавала и делала все, чтобы выжить и вернуться домой! И если ты отвергнешь меня, если прямо сейчас отвернешься, то я уйду, обещаю! Уйду и никогда больше не вернусь в лес. Но если ты позволишь мне помочь, то я сделаю все, чтобы спасти эту планету. Люди задумали страшное. Теперь ты не сможешь им противостоять, потому что к их услугам все технологии их умирающего мира. Они уничтожат леса, отравят океаны и убьют каждого, кто встанет на их пути!
Ей показалось, что ветер донес до нее несколько слов, услышав которые, Ло закрыла глаза, сдерживая вновь подступившие слезы.
«Ты дома, Ло’ота. Это твой дом…»
- И я сделаю все, чтобы спасти наш дом, Великая Матерь. Клянусь тебе!
Утро следующего дня.
- Ты точно уверена, что справишься?
Ка’ани с недоверием посмотрел на Ло, которая стояла перед ним, положив руку на седло его икрана.
- А у меня что, есть выбор?
Ло совершенно не хотелось пререкаться, но сейчас излишняя забота со стороны охотника ее почему-то безумно раздражала. Однако она не видела, как выглядит со стороны, иначе бы поняла, почему Ка’ани так волнуется за нее. Она не видела свои неуверенные движения, не замечала глубокие черные круги под глазами, посеревшую кожу. Из-за того, что она сильно похудела, черты лица у нее заострились, да и общий вид был болезненным.
- Я в порядке.
Ка’ани покачал головой, но вовремя понял, что спорить сейчас бесполезно и что Ло просто не услышит его. А потому, сотворив тсахейлу с банши, он уселся в седло и, протянув руку своей спутнице, усадил ее впереди себя. Ло’ота, ухватившись за упряжь, отклонилась назад, прижавшись спиной к груди охотника, и тот, обняв ее одной рукой за талию, покрепче прижал к себе.
- Ты говорила с Великой Матерью?
Икран, шумно хлопая крыльями, поднялся в воздух. Это был крупный зверь, так что он без проблем нес двойную ношу. В это путешествие они отправились вдвоем: Ка’ани не стал привлекать других охотников и повстанцев.
- Да. – Ло’ота бездумно всматривалась в проплывающий внизу древний лес, который частично скрывал легкий предрассветный туман. - Ка’ани, я должна отправиться на острова и вернуть Джейка домой.
- Что?! – Охотник удивленно вскинулся. – Но ты не выдержишь этот путь, Ло’ота!
- Я сильная девочка.
- Но не такая сильная, как тебе кажется.
Ло почувствовала, что охотник наклонился к ней, и ощутила его дыхание на своем плече. Почему-то ей были неприятны эти ощущения, хотя она и понимала, что в действиях охотника не было никакого скрытого подтекста.
- Дай себе время, Ло’ота. Пусть твои раны заживут.
- У нас нет этого времени, Ка’ани! Я не знаю, что замыслили наши враги. Какой будет их следующий ход. Планы – это хорошо. Но их можно и изменить. И их будут менять, я уверена. Мой побег не остался незамеченным, как ты понимаешь. И люди поймут, зачем я приходила в город. Рано или поздно поймут. Если уже не поняли.
И тут же она одернула себя:
- Впрочем, я что-то слишком уж поверила в себя. Я ничего не смогу противопоставить мощи Корпорации, и потому никто ничего не станет менять из-за моего побега. И, может, это и к лучшему. Та девушка, Инду, которая была на моей стороне, сумела выкрасть необходимые документы. И именно они записаны на том носителе, который мы сейчас заберем.
- И тем не менее, если ты умрешь, то это никак не поможет нам в борьбе с демонами.
- Я не умру.
Ло помотала головой и вновь всмотрелась в очертания величественных арочных скал и леса, что раскинулся у их подножия. Ей так не хватало этой красоты, так не хватало небес! И как бы ей сейчас хотелось оказаться в одиночестве, в седле Сивин. Хотелось привстать в стременах, заставить банши камнем рухнуть вниз, а потом расправить крылья и уйти в сторону, заложив крутой вираж…
- Меня, как оказалось, не так-то просто убить. Хотя пытались многие.
- Тебе не хватит сил на двухдневный перелет, Ло’ота. Да и никакой икран не сможет нести двоих седоков так долго, а над океаном негде сделать привал. И у тебя нет своего икрана. Сивин же так и не вернулась.
- Я надеюсь, что она появится… – Ло тяжело вздохнула. – Она пару месяцев назад спасла меня. Да и не только меня…
- А кого еще?
Однако на этот вопрос Ло не собиралась отвечать, а потому перевела тему.
- Я отправлюсь на острова одна, а ты оставайся здесь, с племенем. И, Ка’ани … - Она помолчала. – Я чувствую, что грядет что-то страшное. Меня Тарсем не послушает, но ты имеешь на него влияние. Нижнюю деревню надо оставить. Клан должен вернуться в Парящие Горы. Только там они будут в безопасности. Мой побег, как я ранее и сказала, не остался незамеченным. В городе у меня остались не только друзья, но и враги, которые будут меня искать! И я боюсь, что некоторые из них могут напасть на деревню. Электровихрь защищает нас, но и технологии людей не стоят на месте. Ты наверняка помнишь, что произошло три месяца назад. Ты помнишь, сколько тогда погибло невинных? И я боюсь, что история может повториться. - Она добавила глухо: - Меня точно будут искать. Тот, кто помог мне бежать, предупреждал меня, чтобы я уходила как можно дальше отсюда. Но я не сбегу трусливо, как сбежал Джейк, о нет! Но и не хочу подвергать вас опасности. А потому мы должны заставить всех на’ви убраться подальше в горы. Туда, где люди не сумеют их достать.
- Ты говоришь как тсахик, Ло’ота. – По интонации Ка’ани Ло поняла, что он улыбнулся. – Мо’ат нашла достойную преемницу.
- Ка’ани!
- Не кричи, я услышал тебя. Я сегодня же поговорю с Тарсемом и постараюсь убедить его сделать так, как ты сказала. Но, Ло’ота, я по-прежнему считаю, что ты не выдержишь такой долгий перелет, - отрезал охотник и вдруг добавил решительно: - А потому я лечу с тобой.
В лесу было сумрачно. Густые кроны деревьев смыкались над головами, а от земли поднимался туман, который скрадывал звуки шагов и голосов. Ло, достав планшет, который ей одолжил Норм, вывела на экран карту местности. После, вбив в поиск координаты, которые ей в свое время дала Инду и которые она тогда заучила наизусть, покрутилась на месте, определяя, в какую сторону идти. Ка’ани, наблюдая за ее манипуляциями, усмехнулся и провел ладонью по шее икрана.
- Ты так и не сняла одежду демонов, Ло’ота. Почему ты так цепляешься за нее?
Охотница, которая и в самом деле до сих пор была одета в камуфляжные штаны и темно-зеленую майку, раздраженно дёрнула хвостом.
- Это сейчас так важно? – И, не желая дальше развивать эту тему, она коротко бросила: – Идем.
Она первая зашагала вглубь леса, периодически сверяясь с картой. Впрочем, долго идти не пришлось, и вскоре Ло уже остановилась, повертела головой, выискивая ориентир, про который ей говорила Инду, - поваленное дерево с настолько толстым стволом, что даже аватару не хватило бы рук, чтобы обхватить его. И там, под самым комлем, Бьорн закопал контейнер с накопителем. Его сейчас им и предстояло найти.
Опустившись на колени, охотница раздвинула густые заросли тригномов и погрузила руку в мягкую землю. Почему-то ее вдруг пробрала дрожь. А что, если Бьорн обманул и ее, и Инду? Что, если он не стал прятать тут флешку? Что, если он все же не на их стороне?
Но стоило ей так подумать, как она почувствовала, что под руку ей попалось что-то гладкое, и она, торжествующе вскрикнув, вытащила небольшой, размером с ладонь, прозрачный контейнер, в котором матово поблескивал металлический корпус накопителя.
- Нашла!
Ка’ани, который стоял за ее спиной, довольно кивнул.
- Хорошо. Теперь мы можем возвращаться?
- Нет, погоди. - Ло протянула ему контейнер. – Отвези его Норму. Пусть он начнет разбираться с информацией, а я… А я останусь здесь. Я хочу побыть наедине с лесом. К закату я выйду к скалам. Отправь кого-то из охотников, чтобы забрали меня.
- Но, Ло’ота… - Ка’ани попытался было возразить, но тут же понял, что это бесполезно и тяжело вздохнул. - Ты безоружна.
- У меня есть нож. – Охотница повернулась к нему спиной, продемонстрировав ножны на пояснице. – Мне этого хватит. Если бы Эйва хотела меня убить, то она бы сделала это еще давно. Не волнуйся за меня. И не спорь, прошу тебя! Улетай.
Охотник, покачав головой, молча развернулся и пошел прочь. Ему явно было что сказать, и Ло была благодарна, что он все же оставил свое мнение при себе, а не стал уговаривать ее вернуться.
А ей просто хотелось остаться в полном одиночестве. Впервые за эти три долгих месяца. Ведь там, в лаборатории, рядом всегда был кто-то из технического персонала, ученых, операторов аватаров. И даже если она находилась в саду одна, то осознание, что буквально в двадцати метрах от нее стояло здание, в котором полно народу, буквально отравляло ей жизнь. А в деревне и вовсе не было возможности остаться в одиночестве. Но тут, в лесу, где на многие мили вокруг не было никого, она наконец-то могла вздохнуть полной грудью.
Проводив глазами уходящего Ка’ани, Ло развернулась и пошла в сторону причудливых арочных скал, которые она видела с высоты. Ей очень хотелось побежать, без труда преодолевая препятствия и уворачиваясь от крупных листьев гинеманов и шелколистов (растения произрастающие на Пандоре), которые перекрывали ей путь. Хотелось ощутить эту легкость, практически полет, но… У нее элементарно не было на это сил. Медленно идти, осторожно пробираясь сквозь заросли, – да. Но не более того. А о свободном полете теперь можно надолго забыть.
В ветвях деревьев над ее головой раздалось шуршание, и Ло, уже наученная горьким опытом, торопливо отпрянула назад. Вне всякого сомнения, там притаился икран. Что, впрочем, не было чем-то удивительным, ведь скалы, где горные банши обычно и гнездятся, были совсем рядом.
Она отступила вовремя. Крупный черно-рыжий икран спикировал вниз, распахнул крылья и сердито взревел. Ло’ота прищурилась, не веря своим глазам.
- Ты меня преследуешь?!
Этого икрана она бы узнала из сотни других, как всегда безошибочно узнавала Сивин. Тем более, что этот икран был под нетипичным для на’ви седлом.
Кексик, припав к земле, зашипел, выгнул шею, и Ло опасливо сделала шаг назад. Она не сумела с ним справиться даже тогда, когда у нее еще действовали обе руки. Так что нечего и мечтать одолеть его сейчас, когда одна рука у нее лежит на перевязи, искалеченная черными клыками банши. А в том, что он нападет, Ло даже не сомневалась. Но страха не было. Что ж, на этот раз она и вправду не сумеет его одолеть и точно погибнет. И, возможно, это будет не самая плохая смерть.
Однако, как ни странно, зверь не спешил нападать. Он шипел, крутился на месте, но не кидался на нее. И Ло’ота, сама от себя не ожидая, вдруг решительно шагнула вперед.
- Кексик, котик...
Она протянула руку и сделала еще шаг, готовая, впрочем, тут же отскочить назад, если икран сделает выпад. Но он не нападал.
Шаг, шаг, шаг, еще шаг.
"Если он сейчас кинется, то я не успею увернуться". Охотница понимала это до боли отчетливо, но не отступала. Она уже просто не могла отступить, не могла отвести взгляд от желтых глаз банши.
Кончики ее пальцев наткнулись на шершавую шкуру икрана, и тот, дернувшись, вдруг толкнул Ло головой, точно большой, но ласковый кот. Он едва не сбил ее с ног, но в его движении не было агрессии.
- Мальчик, ну что же ты? Хороший мой, хороший котик...
Ло, улыбнувшись, обхватила голову икрана здоровой рукой, бесстрашно прижалась к его морде лицом, закрыла глаза. Неужели он позволит себя оседлать? Неужели он признал ее? Невозможно! Это просто невозможно! Икран выбирает лишь одного наездника и не подпускает к себе других! А может, его обманула ее одежда? Или тот факт, что она уже однажды летала на нем?
Один из нервных отростков банши скользнул по ее плечу, по руке. Ло, не открывая глаза, провела ладонью по своей косе, перекинула ее вперед и, помедлив мгновение, сотворила тсахейлу.
Икран вздрогнул всем телом, шумно хлопнул крыльями. Ло мысленно сжалась, уже готовая к удару когтями или укусу, но ничего не произошло. Кексик был спокоен.
Все еще не веря в происходящее, охотница открыла глаза и, взявшись за упряжь, с трудом взобралась в седло, привстала на стременах и мысленно отдала команду. Икран в ту же секунду оттолкнулся лапами от земли, мощно взмахнул крыльями и взлетел.
Холодный ветер тут же ударил по глазам, и Ло прищурилась: на ней не было маски наездника, так что лететь будет дискомфортно.
- Тише, мальчик, тише. Помедленнее.
Икран, поняв, чего наездница от него хочет, раскинул крылья, паря в воздухе. Он был полон сил и жаждал лететь вперед, но воля Ло сдерживала его.
Одновременно с этим перед мысленным взором наездницы мелькали образы, которые все еще помнил икран: горящий корабль, выстрелы, тьма и огонь. А еще его хозяин, который обессиленно лежит на мокрых камнях…
Ло помотала головой. Ей хотелось погладить банши, провести ладонью по шершавой чешуе, но она боялась отпускать упряжь, боялась соскользнуть вниз. Пальцы у нее дрожали, колени тоже подрагивали, и в какой-то момент она без сил опустилась в седло, а потом и вовсе обхватила икрана за шею и прижалась к нему головой. Она даже не отдавала никакой команды, но Кексик, повинуясь ее мыслям, ушел в сторону, разворачиваясь, и понес ее в сторону деревни.
- Ты сможешь перенести меня через океан, мальчик? – Ло закрыла глаза и улыбнулась. – А потом я свяжусь с твоим хозяином…
И добавила чуть слышно:
- Ведь мы оба так хотим его увидеть…