Гаара рождается в этом мире тогда, когда жизнь только начинала зарождаться. Он появляется здесь — неправильно маленький и слабый, потерянный, с кашей вместо воспоминаний (жизнь Шукаку и его собственная перемешались в гремучий коктейль, как и их личности и это было ужасно). Он появляется в этом мире тогда, когда ничего и никого не было, кроме Смерти и Жнецов.

Гаара не открывает глаза, он скукоживается, пытаясь сделаться как можно более маленьким (хотя, по ощущениям, он и так маленький и это чувствуется так неправильно, потому что он являлся Однохвостым, с большим телом и габаритами, способным уничтожить деревню взмахом хвоста, но сейчас он такой маленький). И в этот момент он (или они?) ощущает странно-страшный холод, загробный холод, но такой родной и приятный, пускай от него и леденеет сердце.

Гаара льнет к чужой (ледяной) ладони, стараясь закутаться в эту смертельную ауру, и незнакомый старческий (но приятный) голос тихо посмеивается.

— Ты способен принести этому миру огромные неприятности, — со странной нежностью говорит Что-то и Гаара порыкивает. Что-то смеется.

Гаара не может понять, что это за создание, но несмотря на леденящий душу холод Гааре так хорошо и уютно, будто бы он обрел дом, будто бы он наконец почувствовал любовь семьи, которую раньше так и не довелось ощутить.

— Бедный маленький демоненок, — бормочет Что-то и Гаара чувствует, как его осторожно берут на руки. Ледяная аура обволакивает его и Гаара чувствует спокойствие на душе, которого никогда еще не чувствовал раньше. Это было приятное чувство.

Гааре нравилось.

— Поспи-поспи, — Что-то говорит все тем же старческим голосом и Гаара утыкается ему в плечо (а иногда, не в силах сдержаться, трется об него щекой), вдыхая ауру смерти и погибели. — Поспи, а когда проснешься, начнешь сеять хаос. Когда проснешься, тебе станет гораздо легче, потому что станешь одним целым.

Что-то помогало ему склеиться. Что-то помогало ему найти середину между личностью джинчурики и Однохвостого и Гаара был ему благодарен. Это создание не было человеком, и Гаара без сомнений мог довериться ему.

Поэтому он засыпает под шепот Смерти; под тихие, странные мелодии, которые напевало Что-то; под рассказы о том, каким интересным станет этот мир, когда Гаара проснется.

И Гаара заснул.

- -

— Стой-стой, — Дин быстро машет руками и зажмуривается. Гаара послушно прекращает рассказ. Гаара не знал сказок, он толком и свой старый мир не помнил, поэтому все, что он мог рассказать — это то, как он появился в этом мире. Дин, в шутку (но Гаара этого не понял) попросивший рассказать ему сказку на ночь, против, отчего-то, совершенно не был. — То есть, Смерть качал тебя на ручках?

Гаара медленно моргнул, не совсем понимая, отчего Дин так шокирован.

— Да, — просто ответил он.

Этот ответ, кажется, несколько сломал забавного человека.

— И, и ты вообще из другого мира?

В этот раз Гаара ограничился молчаливым кивком.

— Очешуеть, — выдохнул Дин. — Черт, я всегда знал, что инопланетяне существуют!

— Но я не…

— Нет-нет, не вздумай ломать мои детские мечты, — тут же прервал его Дин. — На самом деле мне сложно представить, что ты был, ну, таким крохотным.

Гаара пожимает плечами.

— Смерть никогда не врет. Если хочешь услышать, насколько я был маленьким, спроси у него напрямую, вот и все.

Дин помотал головой:

— Нет-нет, я хоть и отбитый, но не настолько.

Гаара пожал плечами.

На какое-то время повисло молчание. Гаара, не теряя времени, рассматривал забавного человека.

Смерть не обманул, когда сказал, что мир станет гораздо интереснее, когда он проснется. Мир действительно стал интересным, в нем появились люди — создания с множеством идей и мыслей. Жадные и омерзительные, не видящие дальше своего носа.

Гаара смотрел на них, Гаара уничтожал их, Гаара наблюдал за ними и не мог понять, как к ним относиться.

Он ненавидел людей.

Он боялся людей.

Он хотел быть к людям ближе.

Множество желаний разрывали его сознание, его мысли и он не мог определиться, его будто бы тянуло в две разные стороны и ощущалось это ужасно. Гаара срывался, Гаара уничтожал, Гаара сеял хаос, отпечатавшийся в людском сознании как самая страшная тварь, которая только могла существовать.

Смерть растил Гаару.

И от Гаары веяло могильным холодом, люди этого боялись. Боялись запаха крови, который от него исходил практически всегда, и мешался с запахом Смерти.

Гаара, в итоге, устал от людей. Устал наблюдать за их войнами, устал испытывать к ним то ли ненависть, то ли искреннюю любовь.

— Я ухожу, — говорит Гаара, снизу вверх глядя на Смерть. Смерть изящно-вопросительно приподнимает бровь.

— Тебе нужна передышка, маленький демоненок?

Гаара на это ведет плечом.

— Люди выматывают. Я устал от них.

Смерть тихо смеется и протягивает ладонь с длинными белыми пальцами, треплет Тануки по волосам. Пальцы у Смерти были красивые. Иногда Гааре казалось, что жили они какой-то своей жизнью, отдельно от Смерти

— Есть за людьми такой минус, да. — Говорит Смерть со скупой, но мягкой улыбкой. Гааре эта улыбка нравится — она сухая и холодная, но такая нежная и искренняя, что иногда у него странно щемило в груди.

Тануки уходит в спячку с чистой душой —- где-то в глубинах пустыни, подальше от Ада и Рая, подальше от людей. Спрятанный Смертью, он засыпает на долгие-долгие тысячелетия…

— Э-эй, — слышит он голос Дина и моргает, приходя в себя. Кажется, воспоминания поглотили его слишком сильно.

— Что? — Спрашивает он, фокусируя взгляд на Винчестере. Как раз из-за него (почти из-за него, ладно), Гаара и оказался разбужен. И он не знал, радоваться этому или нет.

Гааре определенно нравилось, что люди стали более… терпимыми. Может, все людские углы сглаживало одно лишь существование Дина, потому что было в нем что-то такое приятно-честное, живое и яркое, от чего Гаара не мог оторвать от него взгляд.

Дин, наверное, нравился Гааре.

Наверное. Потому что Гаара не был в этом уверен.

— Ты ушел в себя, — пояснил Дин, — а вообще, я спросил, тебе что, нравится, когда тебя на руки берут?

Гаара моргнул и пожал плечами, не особо понимая вопроса. Ему нравилось, как это делал Смерть, но сравнивать ему особо было не с чем.

И Дин, будто бы прочитав его мысли, подошел ближе, а затем…

— Ну что, нравится? — Спрашивает Винчестер и Гаара моргает, не совсем понимая, в какой момент оказался взят на руки, точно принцесса из мультика (Гаара не помнит, какого именно, потому что они смотрели едва ли не всю “Золотую коллекцию Диснея”, просто потому что Дин слегка увлекся).

— От тебя не пахнет Смертью, — тихо отвечает Гаара спустя мгновения, утыкаясь Дину в шею.

Дин как-то странно вздрагивает и Гаара слышит в его голосе некую нервозность:

— Конечно, я же живой, — посмеивается он.

Гаара чуть хмурится, трется носом о шею Дина (от чего тот крупно вздрагивает в очередной раз), вдыхая его запах.

— От тебя пахнет пирогами, Дин. Но ты не пирог.

Дин начинает смеяться.

Нет, Гаара, наверное, никогда не поймет этих странных людей.