Какаши косится на спину Шисуи, бегущего спереди, и ему становится несколько странно от осознания, что буквально вчера он менял мелкому Учихе подгузник и катал на шее, а сейчас они идут на не особо-то и безопасную миссию.

То есть, там явно не С и В. Как понял Какаши, миссия А-ранга опасно граничит с рангом S.

Он давит желание покачать головой.

Время летит слишком быстро, по его скромному мнению, но Какаши не жалуется.

Он переглядывается с Рин и та улыбается, явно зная, о чем он думает.

Про себя Какаши называет это синдромом деда. Архонты, раньше он убивался по прошлой жизни, а теперь из-за того, как быстро летит время.

Нет, ему уже ничем не поможешь, совершенно точно нет.

Вообще, если так подумать, то Шисуи в общем-то действительно давно не катался у него на шее.

Какаши на секунду задумался.

Этого действительно давно не происходило.

Помнится, в последний раз, когда он так сделал, Шисуи неистово покраснел и отчего-то отказался.

Признаться, Какаши в тот миг даже слегка грустно стало. Неужели он не уследил, когда ребенок перестал быть ребенком и стал стесняться подобных, достаточно детских жестов?

Какаши вновь смотрит на спину Шисуи и давит вздох.

Да, он действительно не заметил этого. Просто в один прекрасный момент Шисуи-чан внезапно стал джонином и…

Грустно все это, в общем.

Рин, словно прочитав его мысли (за столько лет знакомства она стала слишком хорошо его знать и Какаши соврет, если скажет, что не позволяет ей делать этого), вновь послала утешающе-доброжелательную улыбку.

Какаши в ответ фыркнул.

Их троих отправили на миссию в Кири. Конечно, Какаши и до этого ходил с Шисуи на миссии, но те были не настолько высокие рангом, как эта.

Изначально планировалось, что с ними пойдет еще и Обито, однако тому досталась куда более важная миссия — нужно было в срочном порядке помочь Мадаре-сану посадить помидоры, а смертников, подобно Обито, больше не было.

Обито являлся буквально единственным человеком (за исключением Итачи и Шисуи, ладно), который без особых проблем терпел довольно скверный нрав Мадары. Даже Какаши приходилось тяжело с ним, а Какаши, по своему же скромному мнению, считал себя довольно… способным человеком по части терпения и притирке к другим людям.

Но не в этом случае, нет.

У Обито был иммунитет к выходкам Мадары и Мадаре в целом, а Итачи… что ж, если смотреть на отношение Мадары к остальным, можно сказать, что он являлся его любимчиком.

Наверное.

Это все еще было под сомнением и Какаши не был уверен в этом, правда.

Шисуи просто предпочитал без надобности не соваться Мадаре на глаза. Если по началу он хотел встретиться и поговорить с ним, может, даже вытащить парочку интересных техник или фишек, то потом, подумав, решил, что нафиг оно ему надо.

Так что желанием Шисуи не горел и, судя по всему, не собирался.

Какаши не знал причину такого поведения, но решил, что Шисуи сделал вывод по его и рассказам Итачи. Потому что Обито в этом плане верить было нельзя. Для Обито Мадара являлся едва ли не лучшим дедом на свете, что было весьма странно и наводило на мысли о том, что Обито в некотором роде мазохист.

Серьезно, Какаши даже постепенно сам начал верить в собственную теорию-предположение.

Хотя, пускай Шисуи и перестал быть заинтересован во встрече с Мадарой, все равно пару раз с ним пересекся. Какаши обычно присутствовал при этих встречах где-то поблизости и прекрасно видел невероятно странный взгляд, который Мадара бросал на Шисуи-чана.

О, он клянется, что даже слышал бормотание о неком Изуне, но решил не вдаваться в подробности.

Какаши прекрасно знал этот взгляд.

Обычно это взгляд того, кто видит в другом человеке кого-то, кто был ему дорог и близок. Кого-то, кто был уже давно мертв.

Наверное, только из солидарности Какаши не стал лезть в это.

Потому что иногда (довольно часто, на самом деле), в отражении он мог наблюдать точно такой же взгляд.

Собственно, раз уж речь зашла о Мадаре, было бы неплохо упомянуть, что старик в Конохе определенно… прижился. Если вообще можно было так сказать.

Учитывая, что Мадара оказался личностью нелюдимой и весьма (очень) ворчливой, не многие хотели с ним пересечься.

Только мазохисты (как Обито, например), либо по вынужденным мерам (как Итачи или Фугаку, просто потому что они вроде как родственники, а еще глава и наследник клана, у них просто не оставалось выбора).

Так что да, говорить, что Мадара прижился, было уточнением весьма и весьма сомнительным.

Даже не смотря на свой скверный характер, у Мадары оставалась его не менее скверная репутация, от чего желающих с ним встретиться, прямо скажем, нельзя было и пересчитать по пальцам одной руки.

С учетом, что на руке этой не было бы одного или двух пальцев.

Собственно, да, мало кто хотел попасться на глаза Мадаре (только отбитые), и того это более, чем устраивало.

Минато на все это лишь вздыхал, однако отчего-то и сам предпочитал держаться от Мадары как можно дальше.

Не из-за боязни, вовсе нет, а из-за головной боли, которая обязательно последует за подобным визитом.

Так что на реакцию шиноби он реагировал вполне себе понимающе, обычно зовя на помощь Обито, потому что тому было только в радость, а еще у него имелся прекраснейший иммунитет к ворчанию и темпераменту Мадары.

Но, конечно же, каждый шиноби все равно как минимум раз, да помогал Мадаре в огороде.

Миссии у Мадары вообще стали своеобразным наказанием, которого страшились даже опытные джонины, потому что это был не просто Мадара, это был дедушка Мадара, что звучало в разы внушительнее и мощнее.

Так что, да, желающих помогать Мадаре (кроме Обито) в общем-то и не было. Кроме Обито, которого и отправили помогать доброму дедуле сажать помидоры.

По правде говоря, Какаши все еще находился в некотором шоке, что Мадара так неплохо (действительно неплохо, учитывая его весьма громкую и не совсем хорошую репутацию) прижился в Конохе. Мало того, он не мог поверить, что Минато-сенсей, Фугаку-сан и Цунаде-сама просто взяли и… и провернули все это.

Поставив Данзо перед фактом, а после и вовсе отстранив того от дел.

Архонты, это было просто восхитительное зрелище.

То, что чуть позже Данзо скоропостижно скончался, совершенно точно никого не волновало.

Хотя, Хирузен взгрустнул чутка, но не было видно, что он сильно горевал по вроде-как-другу.

Возможно, черные делишки Данзо изрядно потрепали Третьему нервы.

Потому что все, чего хотел Третий — это тихо-мирно сидеть себе на пенсии и заниматься ничегонеделанием. Он хотел, чтоб от него наконец отстали.

Данзо никак не отставал и периодически визиты старому другу наносил.

И Хирузена это несколько… уставал он, в общем.

Какаши знает все это просто потому, что был очень частым свидетелем подобных разговоров между Минато и Хирузеном.

Третий великодушно позволял Анбу (то есть ему, да, личная охрана Хокаге, как-никак) оставаться в помещении. Ничего секретного там все равно не было, но погреть уши Какаши был не против, совершенно точно нет.

В такие моменты сразу вспоминалась Доля Ангела и вусмерть пьяные, а оттого и развязанные на язык, люди.

Какаши моргает.

О, нет, не-а. Вспоминать о прошлом он не собирается, нет.

Какаши искренне старается бороться с этим, до сих пор. Ему уже шестнадцать и у него, кажется, вполне себе неплохо получается.

Он не забывает прошлую жизнь, нет.

Просто… все еще пытается осознать тот факт, что уже не сможет вернуться в свой мир? Не сможет увидеть близких людей?

Это действительно тяжело давалось, но Какаши старался.

И, что более важно, у него неплохо получалось.

В конце концов, его жизнь, как Кэйи, уже закончилась.

А сам Какаши уже познакомился с множеством новых людей. Они не стали заменой, нет. Но каким-то невообразимым образом стали дороги ему.

Минато-сенсей, Кушина, Шисуи, Рин, Обито…

Окончательно Какаши осознал это в момент, когда Обито умер. Это его практически сломало, но он понял, что определенно стал частью этого мира. Он привязался к этому странному миру, как бы этого не хотел.

А после, когда Обито оказался жив…

Что ж, да, Какаши окончательно и бесповоротно осознал, насколько сильно он дорожил всеми ими.

Это… это, определенно, было непривычно и странно.

Кэйа, кажется, чувствовал себя примерно также, когда оказался в окружении Дилюка и Крепуса, оказался в тепле и уюте.

Отличие было лишь в том, что Какаши — не Кэйа. Он прекрасно знает, что такое уют и тепло, просто… Ему было непривычно привязываться к новым людям. Еще сложнее было не видеть в них черты тех, кого он оставил в прошлом мире.

И, сказать по правде, он все еще грешил этим.

Однако…

Он вновь смотрит на спину впереди бегущего Шисуи.

В этом ребенке он никого не видел. Шисуи просто был Шисуи.

Какаши не знал, почему так вышло, но он предполагал, что это по той причине, что он, ну, фактически растил его, да.

Он видел развитие личности Шисуи.

Возможно, именно это послужило причиной того, что в нем, в этом ребенке, Какаши никого не видел, никаких призраков прошлого.

Это… это было равносильно глотку свежего воздуха.

Какаши наслаждался компанией Шисуи, особенно если брать в расчет то, что ребенок был далеко не глуп и с ним было, о чем поговорить.

Пускай в последнее время Шисуи отчего-то старался избегать с ним телесных контактов, но Какаши благодушно списал все на переходный возраст. И начавшуюся карьеру шиноби, да.

Он переживал, но пока ситуация не выходила из ряда вон, Какаши не видел необходимости вмешиваться. Это только отпугнуть могло. Да и Шисуи, опять же, далеко не глуп.

Ни в коем случае, Какаши не забывал, что тот являлся ребенком. Он просто делал скидку на то, что Шисуи — гениальный ребенок шиноби. Если он хотел быть ребенком, Какаши без проблем мог дать ему это, позволить. Они оба это знали.

Так что Какаши не особо переживал по этому поводу, да.

— Предлагаю устроить перерыв, — говорит Рин, вырывая Какаши из потока мыслей.

Шисуи чуть замедляется, смотрит на него через плечо. Хатаке, чуть подумав, кивает.

Да, пора бы было устроить привал. С учетом того, что они находились в пути практически весь день, а уже темнеет… Следовало не просто устроить привал, а подготовить место для ночевки.

Шисуи, прекрасно поняв его кивок, оглядывает окружение и направляется левее, замедляясь.

Несмотря на такое построение, капитаном на эту миссию, в общем-то, был назначен Какаши.

Но он был вовсе не прочь отдать хотя бы часть инициативы Шисуи, да.

— Какаши-нии, тут есть неплохое место, — через пару минут говорит Шисуи, и они с Рин безоговорочно следуют за ним.

Расставив ловушки и все необходимое для успокоения паранойи, они втроем садятся вокруг костра.

— Все-таки нужно почаще делать привалы, — в тишине вздыхает Рин.

— Так мы быстрее доберемся, — возражает Шисуи.

— Но так мы сможем поберечь силы, — отвечает ему Нохара.

Какаши молча слушает переговоры этих двоих, даже не думая вмешиваться.

Однако спустя минут десять он несколько обреченно вздыхает и прерывает их:

— Все, все, успокойтесь. Ложитесь спать, я дежурю первым.

— Хай, — отвечают те в один голос, благо, даже не думая оспаривать его решение.

Какаши помнит, как будучи Кэйей, его решения пытались оспорить молоденькие рыцари. Мол, что вы, капитан, поспите, мы будем дежурить первыми.

Какаши сдерживает фырканье и потягивается, удобнее устраиваясь и облокачиваясь о ствол дерева.

Признаться, его не покидало странное и не особо хорошее предчувствие, так что он старался быть настороже.

Он смотрит, как Рин укладывается спать, а после вопросительно изгибает бровь, видя, как Шисуи несмело подполз к нему (потому что иначе подобное движение назвать было нельзя).

— Какаши-нии, все в порядке? — Неожиданно-робко спросил Шисуи, от чего Какаши даже удивился.

Шисуи, конечно же, впитывал и вбирал от него все самое плохое. Так что не было удивительно то, какой языкастой язвой он рос. Однако в отношении Какаши он иногда… делал вот это, да. И Какаши несколько терялся и забавлялся одновременно.

Что сказать, у Шисуи хорошо получалось быть засранцем. И параллельно с этим максимально невинным ребенком, да.

Очаровательный детеныш.

— Конечно, Шисуи-чан. С чего бы такие вопросы? — Чуть улыбнулся он.

Шисуи отвел взгляд, чуть нахмурившись.

— Ты выглядел напряженным.

Какаши фыркает.

— Шиноби всегда напряжены, особенно за пределами своей деревни, — отвечает Хатаке, насмешливо глядя на Шисуи. Тот закатывает глаза, а после, посидев в задумчивости пару минут, подползает к нему под бок.

Какаши фыркает, но приобнимает того за плечи.

— Скоро выше меня вымахаешь, — тихо говорит он с непонятной для себя интонацией.

— Нет, Какаши-нии всегда будет выше меня, — упрямо заявляет Шисуи, что искренне забавляет Какаши. Будь Шисуи хоть сто раз гением и шиноби, он по прежнему оставался очаровательным ребенком с поистине бараньим упрямством.

Однако… Какаши было малость грустно от осознания того, что скоро Шисуи совсем станет взрослым.

Архонты, у Какаши даже сомнений не возникало, что тот вырастет либо с его рост, либо вообще перегонит.

И не то чтобы он привязался…

…

Ладно, Какаши слишком привязался к Шисуи. Если так задуматься, даже сильнее, чем к кому-либо.

— Конечно-конечно. Как скажешь, Шисуи-чан. А теперь спи, я разбужу, когда настанет твоя очередь дежурить.

Шисуи в ответ что-то мычит и Какаши мягко улыбается.

Право слово, какой же он все-таки ребенок.

Какаши вдыхает ночной воздух и остается один на один со своими мыслями и плохим предчувствием.

Но все не так уж и печально.

Тепло чужого тела под боком определенно сглаживало ситуацию.

--

«Я, должно быть, проклят» — несколько флегматично думает Какаши, ощущая невероятное чувство ностальгии. — «Я точно проклят».

Пустым взглядом он смотрит на окровавленное тело в своих руках, и везде кровь-кровь-кровь.

Какаши не задыхается только потому, что он слишком… слишком шокирован, чтобы чувствовать что-то помимо флегматичного шока.

Он чуть покачивается, пряча Рин в объятиях, пряча ее тело от этого жестокого мира и…

О, он, определенно, немного опоздал с обереганием Рин от жестокого мира.

Какаши тихо фыркает, утыкается носом в ее волосы, он ощущает лишь холод и металлический запах крови и…

Архонты, он уже это чувствовал.

С Обито было точно также, но сейчас, даже малейшая надежда на то, что Рин могла бы воскреснуть таким же чудесным образом, как и Обито, была разбита в дребезги.

Потому что Рин не дышала.

Она была мертва, абсолютно и точно, ее пустые глаза смотрели в никуда.

Незряче смотрели куда-то вдаль.

Какаши ничего не ощущает.

Ничего, кроме абсолютной пустоты.

Он смотрит на Рин в своих руках и… это кажется шуткой.

Как эта миссия вообще обернулась подобным?

Каким образом Рин дала себя похитить?

Какого черта она подставилась под его удар?

— Какаши-нии? — Осторожно подходит к нему Шисуи и Какаши резко выдыхает. Задушенно как-то.

Он…

Архонты, он убил Рин.

Да, она подставилась, но он сделал это. Это не был несчастный случай, как с Обито, Какаши сам, своими руками, всадил осколок льда ей в сердце и…

— Какаши-нии! — Резко окликивает его Шисуи и он вздрагивает.

— Возвращаемся, — хрипло говорит он, достает свиток и замирает, всего на пару мгновений.

А затем, резко качнув головой, запечатывает тело Рин.

Все, что сейчас нужно — это добраться до деревни и отчитаться о миссии.

Все, чего хотел Какаши — это умереть.

Он проходит мимо Шисуи, игнорируя его взгляд.

Какаши слишком устал от всего этого.