Шисуи впервые видел Какаши таким… разбитым. Конечно, он и раньше замечал эту надломленность в глазах почти-брата, но сейчас Какаши совершенно не скрывал того, что чувствует себя максимально паршиво.

И это было жутко.

Шисуи уже давно не ребенок (что бы там не думали Обито, Какаши-нии и прочие близкие люди), он буквально стал джонином в девять и понять, каково сейчас Какаши, совершенно труда не составило.

И Шисуи было одновременно больно и страшно видеть Какаши таким.

Словно бы из него выкачали все те крохи жизненных сил, которые в нем оставались.

Шисуи привык видеть Какаши склеенным из масок-осколков и вечных улыбок на лице. Пускай и половина его лица была спрятана за маской, это, отчего-то, вовсе не мешало видеть его эмоции. Поразительный навык, по правде говоря.

Но Шисуи…

Шисуи совершенно точно не был готов видеть то, как этот замечательный человек разбился вдребезги.

Шисуи восхищался Какаши. Он восхищался человеком, которого знал буквально с рождения, который находился с ним практически все время. Какаши помогал ему, тренировал, провожал и забирал из академии.

И в какой-то момент Шисуи понимает, что Какаши для него — это все. Какаши заменил ему семью. Какаши стал его личным центром мира, вселенной.

Шисуи Учиха осознал, что любит Хатаке Какаши в возрасте восьми лет.

И видеть, как он едва ли не хоронит себя заживо было невыносимо.

— Я… думаю покинуть деревню, — как-то раз тихо говорит Какаши, бездумно глядя в небо. — Это эгоистичный поступок, но… Мне хочется побыть эгоистом.

Шисуи тогда замирает удивленно. Смотрит на Какаши в свете закатного солнца и сглатывает.

Он не был так сильно знаком и привязан к Рин, как Какаши или дядя Обито. Да, ему было жаль, что она погибла, но больше он сожалел о том, что ее смерть доставляла такую душевную боль его близким людям.

Потому что не только Какаши так близко к сердцу воспринял смерть Рин.

О, дядя Обито его возненавидел.

За то, что Какаши допустил ее смерть.

За то, что не защитил.

И это была невероятно крупная ссора, которую не смог предотвратить даже Четвертый Хокаге.

Шисуи было жаль Обито.

Но Какаши для него был самым близким человеком, гораздо ближе, чем Обито, так что не было сюрпризом то, чью именно сторону он выбрал.

Это, на самом деле, было до банального просто предугадать.

Шисуи всегда останется на стороне Какаши.

Поэтому, он без лишних раздумий говорит:

— Я пойду с тобой, Какаши-нии. И даже не думай меня отговаривать, — говорит он упрямо.

Какаши лениво переводит на него взгляд и фыркает.

— Даже не думал. Но что скажут старейшины твоего клана, а, Шисуи-чан?

Шисуи в ответ улыбается в лучших традициях Какаши.

— О, у них нет выбора, — заверяет он и Какаши тихо посмеивается, мягко трепля его по волосам.

Шисуи чуть жмурится, ощущая, как желудок приятно-неприятно сжимается от этого обычного, но такого желанного прикосновения.

— Кушина-сан скоро родить должна, — шепчет Какаши на грани слышимости, будто говоря сам с собой, но Шисуи прекрасно его слышит.

И поджимает губы, глядя на пустой взгляд серо-голубых глаз.

Отчего-то по спине пробегает дрожь.

Какаши сейчас выглядит так, словно бы… словно бы его здесь нет.

Он выглядит так, словно мыслями где-то далеко-далеко, словно он не принадлежит этому миру и отчего-то Шисуи вдруг одолевает страх того, что он может исчезнуть.

Не смотря на всю свою силу и мощь, временами Какаши казался ему невероятно хрупким. Как лед, который он создает — одно неверное движение и тут же раздастся характерный треск.

Шисуи не сдерживается, осторожно дотрагивается до руки Какаши и тот слегка вздрагивает.

Во взгляде наконец мелькают отголоски жизни, от чего Шисуи тихо, но несказанно облегченно выдыхает.

— Ничего страшного, Какаши-нии. Ты имеешь право побыть эгоистом.

И Шисуи искренне так считал.

Потому что, ну, Обито всегда был довольно импульсивным. И сейчас, когда Рин умерла, подставившись под удар Какаши (пускай она и сделала это из лучших побуждений, чтобы не разрушить Коноху запечатанным в нее Третьехвостым)…

Эта смерть, эта ненависть в глазах Обито, направленная на Какаши, сделали свое дело — он разбился окончательно.

Вдребезги.

И Шисуи считал, что Какаши как никто другой имел право побыть эгоистом.

--

Про то, что у старейшин не было выбора, Шисуи не шутил.

Потому что давления на него у них не было.

Конечно, они могли использовать Итачи, но… Использовать для шантажа наследника клана — идея весьма и весьма хреновая, что старики, к счастью, понимали.

Все, чем (кем) искренне дорожил Шисуи — Какаши. Который мог постоять за себя без особых на то проблем.

Если так задуматься, то, что Шисуи так зациклился на нем, вовсе не было удивительным.

Потому что Какаши был с ним всегда, сколько он себя помнил.

Шисуи, кажется, даже немного впитал в себя частичку (если не большую часть) повадок и привычек Какаши, просто потому что так получилось.

Исход был предрешен.

Шисуи был готов следовать за Какаши хоть в Ад, а кроме Какаши на него управ больше не было.

И старейшины это прекрасно понимали.

Поэтому Шисуи не составило труда мягко попросить их об отпуске на неопределенный срок.

Возможно, он вырос в манипулятора, чьи угрозы мягко и неуловимо вплетались в слова, но…

С кем поведешься — от того и наберешься.

Шисуи не раз видел, как Какаши множество раз вел себя подобным образом.

Это завораживало.

Шисуи брал с него пример.

И весьма успешно, надо сказать.

Потому что старейшины, явно проглатывая желчные слова, дали таки официальное добро. Как и глава клана, собственно.

Но у Фугаку-сана не было никакого выбора, достаточно было лишь вытянуть козырь в виде Итачи с его умоляющими глазками, и дело оказалось в шляпе.

Гордился ли собой Шисуи?

Определенно.

Так что дело оставалось за малым — сообщить о своем уходе в путешествие Хокаге-сама.

Шисуи не сомневался, что Минато-сан даст добро. За Какаши нужен был присмотр, просто необходим. Идти в одиночку для него (особенно в нынешнем состоянии) было не лучшей идеей, как и оставаться в деревне.

Шисуи был наилучшим вариантом.

Особенно с учетом того, что Какаши относился к нему заметно теплее и искренне, чем ко всем остальным.

Эту его черту, к слову, Шисуи заметил недавно. И искренне поразился, стоило ему осознать, что остальные люди, похоже, этого не замечали.

Иногда Какаши смотрел на некоторых людей так, словно видел в них кого-то других.

Он намеренно скрывался за вежливыми улыбками, весело щурил не скрытый за протектором глаз, огораживая себя стенами.

И Шисуи не замечал за Какаши подобного поведения с ним.

Это было…

Приятно.

Это льстило, несомненно.

Но и возлагало большую ответственность. Потому что Шисуи не хотел причинить Какаши боль или как-то подвести его.

Конечно, может он себе и напридумывал всего, но…

Шисуи был гением.

И чаще всего он попадал в самую суть, так что справедливо полагал, что не ошибался.

И, конечно же, он не ошибался.

Потому что Какаши всегда был не против его компании.

А Минато-сан, что не удивительно, дал добро на их путешествие.

Шисуи просто надеялся, что это хоть как-то поможет немного склеить моральное состояние Какаши.