Кэйа ведет плечом и отводит взгляд в сторону. Кто же знал, что на пути к хокаге он умудрится пересечься с тем, кого меньше всего хотел встретить?

Обито Учиха, собственной персоной, стоял напротив в точно таком же ошарашенном состоянии, как и он сам.

Кэйа думает, что возвращаться все-таки было плохой идеей. Но дальше странствовать было уже совсем уж сомнительно — с ребенком на шее это казалось не самой потрясающей идеей.

У Кэйи был максимально простой план — привести Дейдару в Коноху, убедиться, что тот будет хорошо устроен, а после сбежать вновь, возможно, снова в компании Шисуи. Хотя, даже без “возможно” — маленький засранец увязался бы за ним без каких-либо замедлений, даже не слушая вполне разумные аргументы о том, что ему следовало бы остаться в деревне, а не бродить в компании Кэйи хрен пойми где.

Кэйе, на самом деле, понравился такой образ жизни.

Ему понравилось путешествовать и прекращать это дело он намерен не был. Даже если его назовут предателем деревни и сделают нукенином, плевать.

Однако сейчас, когда был шанс узаконить его путешествия (потому что в комплекте с ним шел Шисуи и у Кэйи не было никакого желания портить ребенку жизнь, мало ли, вдруг он все же одумается), Кэйа был вполне не против.

Всего то и нужно, что периодически (раз в три года хотя бы) заскакивать в деревню к Хокаге, быстро отчитываться, а после вновь сбегать куда подальше под предлогом долгосрочной миссии (которой, очевидно, не было).

Можно ли было сказать, что Кэйа бесстыдно копировал образ жизни Джирайи?

Нет, конечно.

Он просто им вдохновился.

Это звучало куда более лучше, чем изначальный вариант, определенно.

Назовите Кэйю трусом, если хотите, но ему будет все равно. Он устал жить под боком с замедленной бомбой и, как любой нормальный человек, старался держаться от нее как можно дальше.

Кэйа избегал воспоминаний о прошлой жизни, Кэйа сбегал от Конохи.

Кэйа, наверное, все-таки был трусом.

Но его это уже не волновало, потому что он чувствовал, как медленно, но верно склеивал себя, свое моральное состояние.

Снова.

Кэйа ломался и собирал себя множество раз, и он чувствовал, что еще один такой раз уже не переживет. Сдастся, опустит руки.

Желания собирать себя по кусочкам в очередной раз у него попросту нет.

— Т-ты, —выдохнул, запнувшись, Обито, чем вырвал Кэйю из собственных мыслей.

Кэйа дернул уголком губ в неловкой попытке улыбнуться.

Это все казалось ему какой-то странной пародией на встречу с Дилюком. На самом деле, прошла она совершенно… никак. Дилюк прожигал в нем дыру каких-то пару секунд, а после сделал вид, что не заметил.

В этот раз Кэйа, наверное, поступит несколько иначе.

Поменяется ролями.

— Должно быть, вы с кем-то меня перепутали, — мягко произносит он с извиняющейся улыбкой и проходит мимо Обито, отмечая замешательство в его глазах.

— Какаши! — Едва ли не кричит Учиха и Кэйа слегка вздрагивает — этим именем его не называли уже давно.

— Ах, Обито-кун, — улыбнулся он вновь, повернув голову. Учиха стоял, весь красный, и это отчасти казалось даже забавным, и Кэйа точно хохотнул бы, если бы не обстоятельства. — Не ожидал, что ты раскусишь меня.

Обито на его слова поджимает губы и смотрит слишком серьезно. В его глазах — отчетливая решимость, граничащая с болью и ярым желанием серьезно поговорить.

Серьезно говорить Кэйа настроен не был.

Да и, чего греха таить, не хотел тоже.

— Прости-прости, Обито-кун, но Минато-сан, должно быть, уже меня заждался, — он поднимает руки в извиняющимся жесте. — Как-нибудь в следующий раз поговорим, хорошо?

— Подож… — но Кэйа не дослушивает — исчезает в шуншине раньше, чем Обито успевает договорить.

# #

Назовите Кэйю хоть трусом, но ему будет все равно — собственный комфорт и наличие относительно-целого морального состояния были для него куда более важными, чем все… чем все остальное.

Минато-сенсей посмеивается с его рассказа и Кэйа недовольно морщится.

— Не смейтесь так, Минато-сенсей, у меня, может быть, травма на всю жизнь.

— Прости-прости, — посмеиваясь, отвечает тот, вытирая воображаемую слезу. Кэйа едва не закатывает глаза. Но в следующую секунду Минато становится серьезным, отчего Кэйа и сам подбирается, — рад что ты вернулся, Какаши-кун.

На этом имени уголок губ Кэйи слегка дергается, но и он, и Минато это игнорируют.

— Ненадолго вернулся, — говорит Кэйа, — максимум на три дня. Как удостоверюсь, что с Дейдарой все хорошо, а Шисуи пообщался с родственниками, так и отправимся дальше.

Минато приподнимает бровь.

— С Шисуи?

— Если он сам захочет, — пожимает плечами Кэйа.

Минато-сенсей задумчиво кивает головой, а после вновь смотрит на него.

— Непривычно тебя без маски видеть. Тебе идет, Какаши-кун.

Кэйа фыркает.

— Спасибо, я полагаю.

— Да не за что, — улыбается Минато, а после, чуть помолчав, говорит: — не хочешь познакомиться с моими сыновьями? Уверен, вы поладите.

— Я не уверен…

— Наруто и Менма постоянно тобой интересуются.

Кэйа вздохнул.

Конечно же, выбора у него не было.

# #

Кушина сильно волнуется, на самом деле, потому что Какаши-куна она не видела давно. Он вырос, она в этом даже не сомневалась, возмужал, в конце концов.

Она готовит множество блюд, и несмотря на волнение, светится от радости, точно лампочка.

Детям она ничего не говорила, решив сделать для них сюрприз — Менма и Наруто были отправлены гулять, хотя Менма упирался и хотел помочь ей с готовкой, но на этот случай у Кушины был коварный план.

Стоило Итачи-куну появиться на пороге, как Менма, ожидаемо, забыл обо всем на свете, перед этим, правда, грустно на нее посмотрев, сказал, что "прости, мам, ничего, что сегодня я не смогу тебе помочь?"

Кушина едва не растаяла.

Менма был удивительным ребенком. С пустыми темно-синими глазами, любовью к дракам, он казался каким-то жутким хулиганом, хотя на самом деле был невероятно заботливым ребенком, который заботился и помогал как ей, так и Наруто.

Она качает головой, вздыхая.

Наруто же, кажется, не собирался отставать от брата — такой же неугомонный, хотя, в отличие от Менмы, он казался более живым и искренним, как бы странно ни звучало первое слово. Кушина попросту не знала, как это можно было назвать иначе, право слово.

Наруто, точно также, как и Менма, испытывал определенную слабость к Учиха. Однако если Менма изводил Итачи, то Наруто изводил его младшего брата — Саске, что, по мнению самой Кушины, было невероятно забавно.

Она вздыхает и не может сдержать улыбки — от мыслей о своих детях и воспоминаний о том, как когда-то давно (хотя казалось, словно это вчера было) она готовила вместе с Какаши.

Кушина прикрывает глаза. Ее сердце трепещет от одной лишь мысли о том, что совсем скоро она наконец увидит его — можно сказать, своего первого ребенка.

Эта мысль заставляет ее губы изогнуться в мягкой улыбке.

Может это странно, может неправильно, но Кушина не может не думать о Какаши, как о своем сыне.

Спустя какое-то время (Кушина безбожно потеряла счет времени, пока готовила, но подобное с ней случается часто — готовка слишком сильно утягивает ее с головой, увы) она слышит звук открывающийся двери и не может сдержать улыбку, чувствуя волнение в душе.

Кушина слишком давно не видела Какаши. И, Ками-сама, как же сильно она по нему скучала, просто не передать словами.

Кушина быстро выходит в коридор, по дороге забросив полотенце себе на плечо — уж слишком торопилась встретить долгожданного гостя. И, наконец…

— Какаши-кун! — Восклицает она, едва ли не с разбега налетая на опешевшего парня с объятиями.

Он вырос. Это было странно осознавать, потому что Кушина помнила его таким маленьким — раньше он был ей по плечи, а сейчас обогнал на целую голову.

— Ах, собственная жена меня игнорирует, — грустно раздался откуда-то сбоку голос Минато и Кушина кое-как удержалась, чтобы не закатить глаза на его драматизм.

— Поговори мне еще тут, — отмахнулась Кушина от него, а после наконец выпустила Какаши из объятий, внимательно его осматривая. Мало того, что он вымахал, так еще и раздался в плечах. Перестал носить маску, скрывающую половину его лица, а еще начал носить достаточно интересные рубашки с глубоким вырезом…

Что ж, это Кушина комментировать не будет. Какаши взрослый мальчик, сам разберется, как ему одеваться, Кушина просто рада, что он стал более открытым. А еще она надеялась, что зимой он все-таки одевается теплее, и не ходит в подобном виде.

Но что-то ей подсказывало, что надеяться было бесполезно и именно в подобном виде Какаши зимой и ходит.

— Как же ты вырос, — вздохнула Кушина, ощущая, как щиплет в носу — она вот вот расплачется от переизбытка абсолютно сентиментальных чувств.

Какаши на это только улыбается.

— Рад видеть вас, Кушина-сан, — произносит он.

Оба благополучно игнорируют стоящего в стороне Минато, который источал самую печальную и грустную ауру, на которую только был способен.

Кушине вновь захотелось закатить глаза на излишний драматизм мужа, но она сдержалась, решив продолжить игнорировать это.

— Проходи скорее, не стой на пороге, — тараторит она и Какаши на это тихо посмеивается, — ты же помнишь, где ванная? Сначала обязательно помой руки.

— Есть, Кушина-сан, — с весельем в глазах он отдает честь, а после идет в сторону ванной.

Кушина выдыхает, глядя ему вслед, а после поворачивается к Минато.

— Он так вырос, — шепчет она, на что Минато мягко улыбается.

— Дети имеют дурную привычку быстро расти, — тихо отвечает он, утягивая ее в объятия, — однажды и Менма с Наруто вырастут.

Кушина фыркнула ему в плечо.

— Порой у меня складывается ощущение, будто Менма уже вырос. Временами он слишком… взрослый.

Минато на это ничего не говорит. Кушина вздыхает.

— Надеюсь, они с Какаши подружатся…

— Подружатся, не переживай. Дети любят Какаши, а Какаши любит детей. Помнишь, как он постоянно возился с Шисуи и Итачи?

Кушина фыркнула.

— О да, а теперь Шисуи от него не оторвать.

Минато тихо посмеялся.

— Уж как есть.

Кушина с улыбкой покачала головой, а после, вспомнив, что ей еще блюдо из духовки вытащить нужно, нахмурилась.

— Так, а ты чего это стоишь? Ну-ка марш руки мыть, уже скоро мальчишки прибегут и мы за стол сядем.

Минато поднял руки в защитном жесте.

— Как скажешь, родная.

И с этими словами он ушел вслед за Какаши.

Кушина вздохнула, приводя мысли в порядок, а после отправилась на кухню, доделывать все то, что не успела.

— Помочь, Кушина-сан? — Внезапно раздался голос за спиной и Кушина едва не вздрогнула — она совершенно не заметила того, как тихо подошел к ней Какаши.

Если так задуматься… Для своего возраста Менма тоже ходил пугающе-тихо. Особенно сильно был заметен контраст по той причине, что Наруто ходил достаточно громко, но вот Менма… Конечно, Кушина все-равно его слышала, но это пока. Годик-другой и его походка станет такой же тихой, как у Какаши, в этом она даже не сомневалась.

— Нет-нет, Какаши-кун, — обернулась она, улыбаясь. — Я уже почти закончила…

Договорить она не успела — ее прервал звук хлопнувшей двери, а после этого на кухню вбежал Наруто. Благо, в этот раз он не забыл снять обувь, Кушина только сегодня помыла полы.

Сын, вбежав на кухню, сначала остановился, как вкопанный, уставившись на Какаши, разинув рот.

Это показалось Кушине до ужаса забавным, но она честно постаралась скрыть смешок за кашлем.

— Ты… Ты Какаши? — Спросил Наруто, снизу вверх глядя на Какаши. Тот, фыркнув, сел на корточки.

— Все верно, малыш. А ты, стало быть…

— Наруто! — Воскликнул тот, широко улыбаясь. У Кушины будто отлегло от сердца — как минимум с Наруто Какаши точно подружится. А вот Менма… с Менмой было сложнее.

— Приятно познакомиться, Наруто, — Какаши легонько пожал ладошку Наруто.

Кушина не смогла сдержать улыбку, полную умиления.

Однако потом… потом случилось то, чего Кушина объяснить не смогла.

Менма — ее второй, не менее любимый сын, отчего-то застыл на пороге, а глаза его — темно-синие омуты, глубокие и пустые, точно бездна, широко распахнулись.

Для Наруто подобная реакция была нормальной. Для Наруто, но не для Менмы.

А Какаши, подняв голову, тоже замер, с такими же широко раскрытыми глазами.

— Кэй… — начал было Менма, но тут его взгляд быстро метнулся в ее сторону и он тут же исправился. — Какаши?

Это показалось Кушине до ужаса подозрительным и странным. Она нахмурилась.

Какаши как-то странно, будто бы нервно, хохотнул.

— Да, — выдохнул он, встав, и подойдя к нему. — Да, это я, Менма.

А потом Какаши вновь опустился на корточки и Менма — Менма, который прикосновения чужих терпеть не мог, позволяя дотрагиваться до себя лишь родным и близким, первый набросился на Какаши с объятиями, повиснув у него на шее.

Они выглядели так, словно были знакомы тысячу лет и это было слишком, слишком странно.

А Какаши и Менме будто бы было все равно на то, что происходит вокруг них.

— Что тут происходит? — Нарушил тишину зашедший на кухню Минато, удивленно глядя на обнимающихся Какаши и Менму.

Кушина кашлянула, приходя в себя.

— Мне тоже интересно, — ответила она мужу.