— Конфликт Колец, — кратко объявляет Занзас и с таящейся в уголках губ убийственной улыбкой наливает в бокал виски. Болтает жидкостью, смотрит на нее с мрачным блеском, крутя бокал в длинных пальцах, и повторяет будто в задумчивости: — Старик требует Конфликт Колец.

Кирино наклоняет голову, наблюдая за тем, как босса корежит от почти звериного бешенства — вздуваются вены на висках, проступают глубокие шрамы, оставшиеся от техники Девятого, чуть подрагивают пальцы в желании вцепиться в чье-то горло и алые глаза все больше наливаются кровью.

Как только никого не убил по дороге, рассеянно думает Кирино, сохраняя невозмутимое молчание, как, впрочем, и остальные варийцы. Встревать в речи босса сейчас было смерти подобно, тот только и ждал повода сорваться — после возвращения его частенько подводило самообладание и выводила из себя любая мелочь.

«А ты сам попробуй просидеть взаперти в одиночестве пару лет», полусонно буркнул Шукаку, который после возвращения босса благоволил ему больше прежнего и определенно чувствовал с ним странное сродство, а потому прощал все выходки и чувствовал острую необходимость защищать того от любых нападок и замечаний.

Кирино ничего не ответил — по правде говоря, к новым заскокам босса они все отнеслись понимающе и просто научились с ними жить, как и с тараканами остальных офицеров, радуясь уже тому, что их небо — с ними.

— С мелким недоразумением этого ублюдка Савады, — лениво продолжает Занзас, криво улыбаясь и недобро сверкая глазами. — Вария и эти… дети.

В следующее мгновение раздался звонкий треск разбитого стекла.

Никто из офицеров даже не вздрогнул, продолжая внимательно смотреть на босса.

По стене медленно расплывались и стекали золотистые капли вместе с мелкими осколками.

По застывшему лицу Занзаса ничего нельзя было прочитать — только алые глаза сверкают ледяным блеском, в которых читается что-то такое…

— Найдите мне информацию про будущего… Десятого, — тихо приказывает он с непонятной усмешкой.

Скуало хмурится:

— Врой, мы серьезно будем сражаться с этой мелочью?

— А кто-то говорил, что мы не будем с ними сражаться? — ухмыляется босс еще шире, и яростный огонек в его глазах разгорается все ярче, а ненависть совсем не скрывается на его исчерченном страшными шрамами лице. — Кто мы такие, чтобы идти против воли Девятого…

Шукаку неосознанно сквозь сон воодушевленно взвизгивает и что-то бормочет о веселье, почти выплывая из своей дремы, и Кирино едва сдерживает тяжелый вздох, осознавая, что, кажется, им всем скоро будет очень и очень весело. Но, конечно, не возражает.

Никто в принципе не находит слов для возражений и попыток отговорить босса (да и не сильно хочет находить).

Всего лишь стащить самого Девятого, подумаешь.

Всего-то.

Иногда фантазия босса все-таки заставляла их всех напрягаться и задумчиво переглядываться с тем самым вопросом: а не сошел ли наш босс окончательно с ума? И отрицательно качать головой, потому что нет, Занзас, конечно, в бешенстве и яром желании отомстить, но все же отдает себе отчет в своих приказах… что напрягало, на самом деле, даже больше.

— Ему придется отпустить Варию, — добавляет он негромко, глядя с таким выражением, что всем офицерам на миг стало не по себе. И с самодовольным выражением достает из-под пиджака какую-то бумагу, небрежно швыряя ее на стол: — Старик сам загнал себя в ловушку. У Варии полная свобода действий.

--

Зашедший на кухню Кирино на миг замирает, задумчиво разглядывая трущих краснеющие уши и что-то тихо ворчащих близнецов и невозмутимую девчонку, что молча сооружает бутерброд из сардин, клубничного джема и маринованных огурцов.

Смотрит на вымазанную в чем-то сером одежду близнецов, чувствует отчетливо витающий по кухне запах горелого и почему-то тухлого яйца, безошибочно находит взглядом темнеющую дыру в потолке со следом овсянки и на целое мгновение задумывается о том, хочет ли он спрашивать, что тут произошло и слышать в ответ очередной цирк в исполнении Джеев?

Кирино замечает подрагивающий нож в руках Аиды и явно подпаленные кончики светлых волос и мужественно решает удержаться от любых вопросов и комментариев, пока где-то внутри заходится визгливым хохотом обо всем догадавшийся Шукаку.

Из его груди невольно срывается тяжелый вздох, и он неосознанно касается пальцами переносицы.

Иногда он вправду жалел, что именно ему в Варии достался весь этот цирк.

— Ваш кофе на плите, — столь же невозмутимо произнесла Аида, заедая свое очередное несъедобное творение.

— Мини-босс! — одновременно расплываются в довольных улыбках Джеи и тут же ойкают, пряча уши и опасливо косясь на свою соседку.

Кирино с благодарностью кивает — готовить хороший, вкусный кофе на всю Варию умела только она одна, у остальных получалось что-то дрянное или в лучшем случае средней паршивости, но все равно абсолютно не употребляемое.

Шукаку явственно принюхивается и расплывается довольной кучкой среди своего песка, бурча что-то о том, что взять к себе эту девчушку было его лучшим решением.

Савада хмыкает, никак это не комментируя и с наслаждением отхлебывая ароматный напиток из огромной, кривоватой и аляповато-желтой кружки с пляшущей надписью: «я ваш папочка», собственноручно слепленной и подаренный ему Джеями в период их острого увлечения глиной — с подобными кружками ходил весь состав офицеров, принимающий этих идиотов уже за неизбежное зло.

Правда, с появлением Аиды выходок близнецов стало несомненно меньше — та, в отсутствие Кирино, держала отряд Облака из пары человек в ежовых рукавицах, просто потому что предпочитала тишину-спокойствие и в целом являла собой образ практически классического Облака.

Практически — потому что временами ее тараканы заставляли откровенно засомневаться, а точно ли это пламя Облака? Однако вспоминая Скалла, Кирино с чистой совестью решает не обращать на это внимание, да.

Он со спокойствием и невозмутимостью удава отпивает еще несколько глотков, наблюдая за своим доморощенным цирком. Если Джеи были просто не всегда вменяемыми клоунами, то Аида являла собой нечто… более адекватное, конечно, правда ее вкусы заставляли сомневаться в этом даже Кирино.

Впервые Кирино увидел подобные… жертвы кулинарии поздно ночью, когда засидевшись с отчетами, он понял, что хочет кофе. Однако заходя на кухню он никак не ожидал увидеть там Аиду, заворачивающую в лаваш маринованные огурцы, щедро намазывая на них… сначала Кирино подумал, что это майонез. А потом он увидел банку с банановым мороженным и ему стало как-то не по себе.

Они так и застыли возваяниями друг на против друга. Кирино смотрел на Аиду, Аида смотрела на Кирино. Мороженное таяло и стекало с ложки на маринованные огурцы.

— Кофе? — заговорила первой Аида, с совершенно невозмутимым видом.

— Буду благодарен, — столь же невозмутимо ответил Кирино, а после, заполучив горячий напиток, ушел с кухни, решив просто не обращать внимания на тараканы своих подчиненных, что он делал и раньше. В конце концов, у него самого в голове даже не таракан, а гигантских размеров тануки, так что не ему судить о нормальности, да.

С кофе, как и с появлением Аиды, в общем-то, получилось совершенно неожиданно, пускай и истории их появления абсолютно разные.

В одну из ночей, когда Кирино бродил по коридорам особняка, по той простой причине, что спать он не мог, его встретил Скуало.

Очень помятый и откровенно заебавшийся Скуало, с темными кругами под глазами, которые в скором будущем вполне могли встать на уровень кругов Кирино, что печалило. Отсутствие босса сильно сказалось на всех, к тому же в самом начале, когда всем было совершенно непривычно.

Скуало тогда оглядел его мрачно, провел рукой по волосам, о чем то задумавшись, а после хмыкнул.

— Врой, понятия не имею, пил ли ты эту хрень когда-либо, но думаю с твоей… особенностью возраст не важен, — на вопросительный взгляд он пояснил: — обычно детям это пить не разрешают, — довольно беспечно пожал плечами капитан и поманил его за собой, на кухню.

Порылся в ящиках, пару раз сматернулся, а после достал пачку растворимого кофе.

— Это, конечно, дрянь та еще, но мне помогает, — Скуало моргнул, задумавшись, — надо было сразу тебе это дать попробовать.

И, что сказать.

Кирино подсел.

Что любопытно, если его самого кофе бодрило, то Шукаку наоборот переставал бесновать и впадал в эдакое подобие спячки. Хотя, после растворимого кофе он был лишь немного вялым, будто сонным, но держался. А вот уже потом…

Кирино ни разу в жизни не пробовал кофе, так что не знал, какой вкусный, а какой нет, из-за чего спокойно хлебал растворимый, вполне довольный этим.

А потом случилась Аида. Аида, пришедшая в ужас, когда поняла, что он пьет эту дрянь. В еще больший ужас она впала, когда поняла, что пьет эту дрянь не только он один, но еще и капитан Варии.

Так и получилось, что Аида приучила и Кирино, и Скуало (который в период отсутствия босса фактически жил на кофе), к хорошему.

Сама Аида появилась в Варии… весьма спонтанно. Не настолько спонтанно, как Джеи, но примерно на том же уровне, потому что она проходила мимо разборок Кирино и какой-то откровенно глупой семейки, раз та даже посмела подумать, что его будет так просто победить, а репутацию Песчаного дьявола он получил за красивые глазки.

Кирино тогда был на взводе, увернулся от пули, пролетевшей мимо и…

И в этот момент раздался вскрик, а в следующий — рядом с Кирино появилась незнакомая особа, совершенно не обращающая на него внимания и целенаправленно, с упорством барана, не иначе, шла на несчастного стрелка.

И от нее буквально фонило пламенем Облака.

Аида определенно не любила наличие лишних дырок в своем теле.

А пуля, кстати, прошла насквозь через плечо.

В любом случае, это был единственный раз, когда Кирино стоял в стороне от бойни. Он просто смотрел, не веря своему везению, как незнамо откуда появившаяся девушка раскидывала зазнавшихся придурков.

Так и познакомился.

А после Кирино весьма оперативно затащил ее в Варию, в свой отряд, на что сама Аида, в общем то, против не была, так как с работы ее выгнали как раз в этот день, вот она и шла в дерьмовом расположении духа. Шла-шла, совсем не ожидала, что этот день окажется еще хуже и она словит шальную пулю. Зато, в день, когда ее выгнали с прежнего места работы, она нашла новую, так что в какой-то степени ей даже повезло.

Что забавно, кстати, в самом начале Аида приняла его за ребенка, пускай и немного стремного, но тем не менее. Так что она была весьма возмущена тем, что целая орава людей, выглядящих весьма… сомнительно, лезли к несчастному мальчишке.

Конечно, позже она поняла, кто он, однако даже не показала, что ей неловко. Она вообще была сама невозмутимость, как и Кирино, за что он ценил ее еще больше.

Хоть кто-то относительно-адекватный в этом доморощенном цирке, право слово.

Однако, ее невозмутимость могла давать сбои. Особенно в обществе Джеев. Особенно в обществе Джеев.

В самом начале, когда Аида только появилась в отряде, Джеи весьма часто шутили о ее весьма странных предпочтениях в еде, тонко намекали, мол, а не беременна ли ты случаем? Она продержалась неделю, за что Кирино зауважал ее еще больше.

А потом…

Ну, он был на задании и присматривать за своими клоунами не мог. А когда вернулся, выяснил, что Аида устроила довольно громкую и жесткую взбучку этим двоим. С того случая Джеи ее справедливо опасались.

Сморгнувший воспоминания Кирино с легкостью возвращается в реальность, невозмутимо отхлебывая кофе и с ленивым интересом наблюдая за метаниями близнецов — смыться им не позволяла сидящая напротив прохода Аида и остатки гордости, а присоединиться к позднему ужину справедливая опаска, что за лишние шевеления и напоминания о себе они огребут еще.

— Мини-босс берет нас на задание? — наконец, с любопытством вытягивает один из них голову в сторону Кирино, явно отметив его задумчивость и рассеянность и пытаясь рассмотреть темную папку, зажатую его локтем.

Кирино коротко качает головой и чуть хмурится, вспоминая о папке и задании босса…

Из груди непроизвольно вырывается тяжелый вздох, но на любопытные взгляды Джеев и Аиды он ничего не поясняет. И только решает отвлечь и напомнить близнецам о том, что те так и не отмыли коридор, который умудрились утром заляпать мукой и огромным количеством разбившихся тыкв — видимо, их все-таки понесло на готовку, только непонятно почему именно на тыкву и с чем вообще связано такое внезапное увлечение, как его карман начинает вибрировать.

Принявший вызов не глядя Кирино только успевает открыть рот для привычно-лаконичного: «да», как его собеседник уже начинает говорить:

— Свет очей моих ненаглядный, — в привычно сладких интонациях Бьякурана слышится что-то странное, отчего он непроизвольно приподнимает брови и смотрит рассеянным взглядом на резко оживившиеся лица всех троих подчиненных. — Напомни мне, какой сегодня день?

— Пятница? — слегка удивленно отвечает он и выхватывает взглядом резко закачавших головой Джеев, глядящих на него так, словно он убил их кошку. Переводит глаза на тяжело вздохнувшую Аиду, растекшуюся по столу с видом: «это бесполезно, он обречен».

Кирино хмурится, пока глубоко в душе растет ощущение, что он где-то неисправимо облажался.

На том конце телефона раздается тяжелый вздох.

— Только не говори, что ты забыл, — в посерьезневшем голосе слышится еле заметное разочарование. Взгляд Кирино против воли метается в поисках ответа по осуждающим лицам Джеев, потому что Аида, кажется, потеряла всякую надежду и издала мученический вздох.

— Нет?.. — выдыхает он с еле заметной неуверенностью и ловит глазами подающих знаки Джеев, отчего его брови ползут вверх и глаза все больше расширяются. — Не забыл, — автоматом продолжает он, не отрывая взгляда от близнецов.

Наконец, один из них с глухим стоном отпихивает другого и одними губами шепчет что-то непонятное — он, правда, умеет читать по губам, но не в этом случае, — и показывает руками что-то странно округлое, еще более странно дыша.

Кирино прикрывает динамик и с искренним беспокойством шепотом спрашивает у другого, кивая на него:

— С ним все в порядке? — и с недоумением смотрит, как руки обоих близнецов встречаются с их лицами.

— Абсолютно, — загробным голосом отвечает Аида, поднимая голову от стола и глядя на него все с тем же разочарованным выражением, к которому примешалась безысходность.

— Кирино?.. — слышится из динамика, заставляя его убрать ладонь и перехватить телефон поудобнее.

— Да?

Бьякуран какое-то время молчит, а потом с шумом выдыхает, будто зарываясь рукой в волосы. И как-то почти смущенно интересуется:

— Мне тебя ждать?

— За…

«Зачем» с искренним недоумением хочет спросить он и вдруг замирает, расширив глаза, осознавая наконец всю эту пантомиму Джеев. Вспоминая свое обещание.

Четырнадцатое марта.

У Бьякурана день рождения.

В честь которого он еще полгода назад выпросил на подарок присутствие самого Кирино.

Он резко разворачивается спиной к подпрыгнувшим от радости Джеев, хлопнувших друг друга по ладоням и тут же начавших исполнять какой-то странный танец.

Кирино встряхивает головой, тихо откашлявшись и все еще ощущая спиной осуждающий взгляд Аиды.

И, чувствуя острую вину, произносит клятвенное:

— Я буду вечером.

Когда он оборачивается, заканчивая уже привычный с ним обмен новостями и выслушивание всех его мыслей, Кирино встречают три пристальных взгляда, в которых смешивается радость и осуждение.

— Вы ужасны, мини-босс…

— …но мы все равно вас ценим и любим…

А спустя мгновение они срываются с цепи:

— …свидание состоится?..

— …не облажайтесь!..

— …мы болеем за вас, но…

— …если что-то пойдет не так…

— …вы всегда можете крикнуть!..

— …мы защитим ваше...

— …целомудрие, честь и…

Рты близнецов оказываются внезапно заткнуты Аидой, которая неодобрительно поджимает губы, качая головой и удерживая обоих вырывающихся парней так, будто это ей ничего не стоит.

— Клоуны, — припечатывает она, а потом возвращает взгляд на слегка ошарашенного Кирино и снова качает головой, утаскивая тех все-таки из кухни и бросая напоследок грозное: — Но и вправду, удачи вам, босс.

С губ Кирино срывается тяжелый вздох, и он прикрывает глаза, касаясь переносицы.

Когда-нибудь он все-таки сойдет с ума.

И причина будет даже не в Шукаку.

Какой кошмар.