О том, что произошло, Доффи все-таки не смог говорить. Конечно, перед Роси он делал вид, что ничего такого не произошло, но на деле ему… все еще было сложно переварить то, что случилось.

Он мог умереть.

Еще никогда в жизни Дофламинго не попадал в такие ситуации. В конце концов, он был тенерьюбито. И до этого переломного момента даже не думал о том, что может умереть.

Но он мог.

Дофламинго не то что считал, что является бессмертным, нет. Просто он никогда не задумывался о смерти, правда. А если и задумывался, то считал, что умрет когда-нибудь… потом. В старости.

В конце концов, он был тенерьюбито.

Он видел смерти других, желал смерти других, но никак не думал, что может умереть сам.

Но инцидент на Сабаоди внезапно и крайне жестоко раскрыл ему глаза.

Доффи мог умереть в любой момент.

Любая мелочь могла привести к этому, потому что он был слабым и хрупким. Так был устроен мир, в конце концов. И Дофламинго ощущал себя параноиком, постоянно думая о своей возможной смерти.

Если на меня упадет дерево, пока я буду гулять по саду?

Если я споткнусь на лестнице и сломаю себе шею?

Если…

Воображение рисовало на диво красочные картинки, иллюстрировало в подробностях каждую его возможную смерть, и Доффи…

Доффи старался не думать об этом. Честно. И как-то так само выходило, что в такие моменты он невольно шел как можно ближе к Юте. Юта все еще был ублюдком, однозначно, просто… Вопреки всему, вопреки здравому смыслу, с Ютой было спокойно.

Может, это самовнушение, а может, на это повлияло то, что Юта спас его от возможной гибели, но Дофламинго, отчего-то, стал чувствовать себя гораздо более спокойным, когда рядом находился Юта.

Думать и вспоминать о том, как уютно и спокойно он чувствовал себя на руках ублюдка, Дофламинго не хотелось.

Но он не мог не думать, от чего щеки краснели, а ночами он попросту не мог уснуть. Дофламинго бесился, что так много думает об этом ублюдке, но иначе не получалось — Юта его спас.

И это был однозначный и ничем неоспоримый факт.

Может быть, из него действительно был… не такой уж и плохой охранник, но проверять его навыки снова Дофламинго не хотел, потому что это означало, что нужно было испытать очередную угрозу для жизни.

Спасибо, Доффи и без этого вполне неплохо живется.

Дофламинго не хотел говорить об этом с Ютой. Тем более с Ютой. Даже несмотря на все свое любопытство и желание узнать, что же там произошло и что (или кто?) такое это “Рика”, Дофламинго не хотел. Не хотел признавать, что Юта все-таки был на что-то способен. Не хотел признавать, что Юта действительно защитил его.

Дофламинго не хотел признавать, что это произвело на него… впечатление.

Он выглядел круто, однажды мелькает мысль и Доффи кое-как сдерживается, чтобы не ударить себя самого по щеке.

Какой позор.

И Дофламинго даже не понимал, почему так стыдится этого, почему его гордость была задета. Возможно, потому что для тенерьюбито было странно восхищаться каким-то жалким червем?

Доффи поджимает губы.

Если все так и дальше продолжится, он начнет верить, что отец не такой уж и тупой, а с хитринкой.

Потому что… с каким-то отвращением и испугом Дофламинго начинал понимать, что, кажется, проникается к Юте какими-то… странными ощущениями, эмоциями.

Он сразу же гнал эти мысли, не признавался самому себе, но мысли все равно возвращались, прокручивались из раза в раз и Доффи считал, что это был провал.

Хуже могло быть только то, что ему все же придется отправиться к любимой тетушке Анне на день рождения.

Тетушка Анна — сестра матери, и Дофламинго ее не то что ненавидел… просто недолюбливал. Она была Стервой с большой буквы, пусть и самой адекватной в их семье. Часто дарила ему рабов, но дергала за щеки, что было просто невыносимо.

Доффи не хотел признавать, что отчасти тетушка Анна ему даже нравилась, и он был неимоверно рад, что, отчего-то, стал ее любимчиком (Дофламинго нравилось чувствовать себя любимым, потому что его родители не могли дать ему это, но Дофламинго старался не задумываться и гнать эти мысли как можно дальше). Тетушка Анна не выносила отца Дофламинго, называла его слюнтяем и рохлей, с чем Доффи был абсолютно и полностью согласен, однако…

Однако с другой стороны она ему не нравилась.

Потому что Роси тетушка Анна терпеть не могла, пускай и старалась сильно это не показывать, но все свое внимание она отдавала Доффи и слегка морщилась, стоило ей лишь увидеть Росинанта.

— Не доверяй своему брату, Дофламинго, — однажды сказала она, и это заставило Доффи удивленно вскинуть голову, — таким людям, как он, доверять нельзя.

— Он мой брат, — фыркнул Доффи, стараясь сдержать вспыхнувшую злость, — и ни за что меня не предаст.

Тетушка Анна усмехнулась.

— Время покажет. Но родителям то ты не доверяешь, — тетушка чуть щурится, — сложно доверять тем, кто боится тебя, да?

Дофламинго поджал губы, с трудом сдерживая себя, чтобы не поправить очки, внезапно показавшиеся ему крайне неудобными.

— Росинант мой брат. И он меня не боится. И родители меня тоже не боятся, — произнес он сквозь сжатые зубы, на что тетушка фыркнула.

— Конечно-конечно. Я тебе верю.

Нет.

В общем-то, да, у Дофламинго были определенные причины недолюбливать тетушку.

Но отчего-то Доффи ощущал себя… тревожно. Он определенно чувствовал волнение, когда думал о том, как же тетя Анна отреагирует на ублюдка. И в принципе на новости о том, что Дофламинго чуть…

Чуть не умер.

Доффи даже не сомневался, что тетушка Анна обо всем знает. И, сказать по правде, именно она поставила на уши все, что только можно было, потому что родители отреагировали на тот инцидент облегченными улыбками и словами о том, как же хорошо, что с Дофламинго ничего не случилось.

Интересно, если бы я умер, они бы просто поплакали и все?

Доффи качает головой, стараясь об этом не думать. Он вообще в последнее время старается не думать, пусть и получается у него это предельно плохо. Хотя он помнит, что даже Юта удивился реакции его родителей.

Юта не задумываясь убил за него.

Доффи поджимает губы. Обычно черви были сострадательны друг к другу. Даже дозорные, которых он видел. На тенерьюбито они смотрели с презрением, а на рабов — с жалостью и состраданием. Дофламинго не тупой и не слепой, и такой презрительный взгляд не заметить было бы трудно. И чтобы такой солдат убил кого-то, ему нужно было приказать. Потому что обычно они старались сохранить жизнь себе подобных.

Доффи не раз видел подобное.

Так что вспоминая то, как Юта убил того червя, даже глазом не моргнув, без его приказа…

Доффи выдыхает и утыкается лбом в колени.

Хорошо. Хорошо. Стоит признать, что Юта был слишком… Его просто было слишком.

Ублюдок просто был ненормальным. Именно. Ему достался ненормальный охранник, вот и все. Это, по крайней мере, было похоже на правду и не заставляло мозги Доффи ломаться.

Юта — отбитый и ненормальный ублюдок. Возможно маньяк, но это уже совсем перебор, наверное.

Пусть даже метод его убийства был крайне странным.

В этом, кстати, было еще одно отличие. Обычные черви-солдаты старались убить быстро, без мучений.

А Юта (или то, чем он управлял), судя по звуку убил того мужика достаточно болезненно, пусть и сравнительно быстро.

Дофламинго обреченно выдыхает и все же решает смириться с мыслью, что слишком много думает о Юте. Признавать это, конечно, было малоприятно, но это определенно было лучше, чем если бы Доффи продолжал гнать эти назойливые мысли, которые обязательно возвращались, и все начиналось заново, по кругу.

Все таки, если не можешь разобраться — возглавь.

Для Доффи, однако, учитывая ситуацию, это звучало несколько жалко.

Это, определенно, был провал.

- -

— Мой любимый ребенок пришел поздравить меня, ах, — воскликнула тетушка Анна, и, как это всегда бывало, принялась трепать Доффи за щеки. Он уже даже перестал пытаться избежать этой участи — как бы упрям Дофламинго ни был, но он прекрасно понимал, что тетушка Анна была… тетушкой Анной, ладно.

— Не так сильно, — все-таки пробурчал он.

Тетя насмешливо фыркнула, а после сказала:

— Рада, что ты в порядке, Дофламинго. Я бы не выдержала, покинь меня единственный нормальный человек в этой семье.

Дофламинго ничего не ответил — с одной стороны, ему определенно было приятно, что тетя его ценит и любит (пусть и признавать он это не хотел), а с другой… контекст ее слов заставлял сердце Доффи сжаться, услужливо напоминая о том, что в тот злополучный день он мог умереть.

И тогда Доффи бы тут не стоял.

Не смог бы прийти на день рождения тетушки.

Он бы вообще уже ничего не смог сделать, кроме как гнить в земле.

— Ну что вы такое говорите, Анна, — начал было отец, своими словами вырвав Доффи из мыслей, однако тетушка его грубо перебила:

— Замолчи, Хоминг, — пренебрежительно фыркунла она, — я не с тобой разговариваю, а со своим племянником. Скройся с глаз моих, не могу видеть, как ты ведешь себя, точно размазня.

Отец, замявшись, все-таки отошел от них куда-то в сторону. Кажется, направился к матери и Роси, которые уже успели поздравить тетю и благоразумно отойти в сторонку.

— А это кто, Дофламинго? — Спросила она, кивком головы указывая Доффи за спину.

Дофламинго даже не обернулся, прекрасно зная, о ком шла речь.

— Ублюдок-Юта.

— Твой раб?

— Охранник, — ответил он, однако не стал уточнять, что Юта, как бы, являлся не только его охранником, но и Роси. Почему-то произносить это вслух совершенно не хотелось.

— Хо, — протянула тетушка, критично оглядев Юту с ног до головы. — Больно молодой для охранника.

— Он спас меня, — отчего-то заступился за ублюдка Доффи, сам же удивившись своему порыву, однако не показав этого.

— Но допустил опасность.

— Если бы не он, я бы вообще тут не стоял, — упрямо произнес Дофламинго то, что больше всего боялся сказать вслух.

Потому что это было суровой правдой. Если бы не Юта, то Доффи бы тогда умер, однозначно. У него бы и шанса не было выжить.

— Даже так, — хмыкнула тетушка, сложив руки на груди. — Не представишься сам?

Юта промолчал.

Тетушка нахмурилась.

Доффи, чувствуя в груди странное ощущение (будто бы он был доволен, что странно), небрежно бросил:

— Ты что, оглох? Представься.

— Как прикажете, мой маленький господин, — наконец заговорил этот придурок, на что Дофламинго фыркнул (искренне пытаясь скрыть свое довольство от того, что Юта слушается лишь его), — Юта Оккоцу, вице-адмирал, мэм.

Брови тетушки приподнялись. Она вновь оглядела Юту с ног до головы, после чего произнесла:

— Ну надо же. Шинигами собственной персоной.

— Вы знаете обо мне?

— О, поверь, сложно не знать о личности, которая наделала столько шуму. Все-таки я люблю следить за вашими тараканьими шевелениями, так что просто не могла не знать о тебе.

— Искренне польщен этим.

— Не зазнавайся, мальчик. Не будь ты рабом моего любимого племянника, я бы обязательно забрала такую очаровательную мордашку к себе в гарем.

На этих словах Дофламинго поджал губы, решив прервать их.

— Он мой. — Сказал, как отрубил он, глядя на тетушку снизу вверх.

Тетя насмешливо улыбнулась.

— Как скажешь, Дофламинго, как скажешь. — И в очередной раз оглядев Юту, она сказала, — мне, конечно, жаль покидать тебя, но у меня еще полно гостей, — она наклонилась, чтобы поцеловать Доффи в щеку (это тоже было обязательной процедурой), — а вот ему ты доверять можешь, — прошептала она ему на ухо прежде, чем чмокнуть в щеку.

Выпрямившись и насмешливо на него посмотрев, тетушка ушла к другим гостям.

Дофламинго принялся тереть щеку.

— Мой маленький господин…

— Чего тебе?

— Вам так нравится, когда вас целуют и щиплят за щеки?

Доффи резко развернулся, пристально уставившись на Юту.

— Ты что, совсем с ума сошел? Я это ненавижу.

Ублюдок понимающе покивал.

— Я запомню.

Доффи на его слова фыркнул, совершенно не понимая, зачем Юта собирался это запомнить. Куда больше его интересовало, что же такого сделал Юта, раз, как сказала тетушка, “поднял шумиху”.

Но у самого Юты он спрашивать это не собирался. Потому что совершенно точно не хотел показывать своей заинтересованности в нем.

Он, все-таки, всего лишь какой-то там охранник, и не более.

Дофламинго задумчиво посмотрел в сторону тетушки. Упрямство упрямством, конечно, но его любопытство было сильнее. Нужно будет как-нибудь разузнать у нее, что же такого натворил Юта. Либо попробовать отыскать самому, все-таки читать Доффи уже умел, но это было достаточно… плохой идеей, потому что ублюдок-Юта ошивался рядом практически всегда, и это был вопрос времени, когда он обо всем догадается.

Отчего то Доффи был уверен, что узнает Юта об этом достаточно быстро.

Он едва сдержался, чтобы поморщиться от досады.

В итоге, у него было два варианта: как-то подобраться к тетушке и расспросить ее, либо же скинуть Роси на Юту, тем самым отвлечь его и на какое-то время получить возможность выбраться из под его надзора.

Хотя второй вариант был не особо… приятным, потому что оставлять Юту с Роси, отчего-то, не хотелось.

— Мой маленький господин, не хотите поиграть с другими детьми? — Вырвал его из мыслей голос ублюдка-Юты.

Доффи пренебрежительно фыркнул.

— Нет, они слишком тупые.

— Тогда может, пойдем к вашей семье?

Дофламинго задумчиво поджал губы, покосившись в сторону родителей и брата. Те, будто не замечая его отсутствия, достаточно весело проводили время, если судить по смеху и разговорам с кем-то.

Доффи поморщился.

— Не хочу.

И, немного подумав, решил сделать ненормальную для себя вещь.

Он схватил Юту за край рукава и потащил к одному из выходов, который, как помнил Дофламинго, вел в сад. Все-таки в этом месте он был не впервые, спасибо большое.

— Мой маленький господин? — Отчетливое непонимание в голосе Юты заставило Доффи почувствовать себя довольным. Покосившись в его сторону, и увидев на лице удивленное выражение (которое от его обычного выражения отличалось лишь слегка расширенными глазами), Доффи ощутил себя еще более довольным, предпочитая не думать, с каких пор он начал различать эмоции на не выразительном лице охранника.

— Я хочу гулять, — просто ответил он и упрямо пошел дальше, не давая Юте и шанса вырваться.

Конечно, это был необдуманный поступок. Раньше Доффи никогда не являлся инициатором того, чтобы прикоснуться хоть к кому-то, но…

Возможно, сделать одно маленькое исключение было не такой уж и плохой идеей.

Наверное.