В каждом касании

Омега вздрагивает, тихо скулит его имя и нетерпеливо подаётся бёдрами вперёд, навстречу прикосновению. Чонгук тут же замирает, настойчивым движением заставляя дрожащего омегу лечь обратно. Понижает голос, наклоняется ближе и властно шепчет в сантиметре от чужой кожи:

— Нельзя.