Некроманта звали Мэйрос. Астера крупно ошиблась: он казался внешне зрелым мужчиной, почти престарелым, но на самом деле ему едва минуло шестнадцать или семнадцать зим. Его волосы были совершенно белыми, как снег, морщины врезались в худое скуластое лицо, а стеклянные голубые глаза глубоко запали, смотрели тускло и редко что выражали вместе с малоподвижной мимикой. Казалось, это был взгляд старика, стоявшего одной ногой в могиле.

С другой стороны, у него только-только сломался голос; хрипел и дребезжал он лишь от того, что малец где-то умудрился его сорвать. Он был сух, но ловок и быстр, какими бывают только недавно вытянувшиеся мальчишки. Несмотря на тотальное безразличие в глазах, он иногда поступал импульсивно, будто в нём на короткий миг пробуждалась тяга к жизни, которой он не мог противиться.

Юнец с глазами старца, хладнокровный мужчина с порывистой душой — кем он был? Они провели в относительном молчании всего час, пока добирались до нужной пещеры и время от времени избавлялись от чертей и нежити, но Астера успела запутаться окончательно. Иногда ей мерещилось, что её спутник меняется внешне: голубоглазый ожесточившийся взор темнел, заострялись черты лица, неестественно гнулись не в суставах костлявые руки — Мэйрос колдовал, поднимая из земли полуистлевший скелет. А потом, когда долго не было никого и ничего, его лицо будто подсвечивалось изнутри и мерцало, выглядело почти мягко, и нежно-лазурные глаза чем-то напоминали глаза ребёнка — открытые и честные, правда, от некроманта ожидать искреннего порыва чувств не стоило.

Астере было не по себе. Ей самой было почти двадцать три зимы. Посвящение в воительницы на Сковосе проходят в четырнадцать — по меркам родных островов, она была уже матёрой валькирией. Чувствовала ли она себя старше белобрысого мага? Нет. Младше? Тоже нет. Казалось, возраст для Мэйроса ничего не значил: он был сам по себе и охватывал собой что жизнь, что смерть.

— Кажется, пришли, — Перед путниками простирался привал бесов — кострище и наспех собранный шалаш. Падшие вскрикивали что-то на своём наречии и плясали вокруг жадных языков пламени. Астера не без удовольствия заметила, что небольшого роста пепельно-кровавые черти бегают в набедренных повязках, напрочь игнорируя доспехи. Сложность составляло только то, что сама наёмница носила старую сыромятную броню, лёгкую и годную разве что для дневного караула в знойном Лут-Голейне.

— И вот этого боятся Сёстры? — хмыкнул некромант с недоверием. Взмах посоха, глухой стук чего-то внутри костяного навершия — и прямо около костра из почвы выбрались наружу два скелета, вооружённые ржавыми мечами и щитами.

Падшие завизжали от неожиданности и бросились врассыпную. Пара таких бесенят неудачно наткнулась на Астеру — та спокойно заколола их длинным копьём. Остальных зарубили приспешники некроманта, даже не встретив сопротивления: видимо, так сильно застали они демонят врасплох.

— И всё? — Мэйрос хрипло засмеялся. — Нет, правда. Вот это так переполошило Бродяжек?

— Среди них не было шамана. Это хорошо. — Астера оставила издевательский тон некроманта без внимания. Конечно, ей и самой показалось странным, что «Логовом Зла» оказалась стоянка падших, да ещё такого крошечного, слабого отряда — наверное, это были разведчики.

— Да даже с шаманом они ничего не стоят. Трусливые мелкие твари. Падшие — пушечное мясо Преисподней. Могут задавить только количеством. — Чернокнижник был так категоричен, что Астера невольно нахмурилась. Безусловно, он был прав. Но ведь не могло бравое Сестринство бояться падших?

— Нет, дело не в них. — За спиной наёмницы что-то загрохотало так сильно, что она вздрогнула. Мэйрос пинком перевернул громадный чан, в котором демоны что-то варили над костром. Астера поспешно отвела глаза: из кипящего кровавого варева торчали человеческие руки и лодыжки. Думать о том, что недавно бесы переворошили очередную деревню, не хотелось. — Гляди, чернокнижник. Вот, про что они говорили.

Прямо за шалашом зиял вход в пещеру. Непроглядная застывшая тьма глазела на Астеру, будто была живым существом. Из прорехи тянуло сквозняком; пахло гарью, мокрыми шкурами и рвотой.

Наёмница отшатнулась, когда из дыры прозвенел женский крик, захлебнувшийся почти сразу.

— Кого-то жрут, — хмыкнул некромант, не поменявшись в лице. — Или кто-то пытается заманить нас в ловушку, подделав голос. — Астере стало настолько не по себе, что она почти схватила Мэйроса за расслабленную ладонь. Но гордость наступила на глотку страху: ещё чего! Будет она кидаться некроманту на грудь, боясь за собственную душонку! — Падшие, испорченные… Гаргантюа… И снова падшие. Вот, что нас ждёт.

— Откуда?..

— От кеджанского верблюда, — Мэйрос закатил глаза так сильно, что Астере показалось, будто они останутся в таком положении. — Смотри, вот наскальная живопись, вот все те чудища, которых я перечислил. Между прочим, хорошо изображённые, убедительно. Видимо, тот отряд, который я вырезал, оставил весточку. У падших есть зачатки культуры, это в их стиле.

— Ты вырезал? — Астера не знала, чему поражаться больше: познаниям некроманта в бестиарии или его наглости. Наёмница пришпилила Мэйроса взглядом к земле, но его это нисколько не впечатлило.

— Не возникай. Это мои скелеты загнали двух бесенят на твоё копьё. Вся твоя заслуга — в том, что ты стояла достаточно ровно для того, чтобы демоны насадились на наконечник.

Дыхание спёрло не то от возмущения, не то от чудовищной вони, разившей из пещеры. Астера мудро промолчала, чувствуя, что некромант пытается задеть её. Она почти физически ощущала его неприязнь конкретно к ней — и могла ответить тем же. Как и все разумные люди, она всегда сторонилась таких, как он — по наитию.

— Ты лезешь или нет, наймичка? — раздражённо спросил Мэйрос. Удивительно: за последние пятнадцать минут эмоций он проявил больше, чем за всё остальное время. Видимо, и правда с трудом терпел её компанию. Но почему?

— Лезу-лезу, чернокнижник, — пробормотала Астера сквозь зубы и, присев на корточки, начала втискиваться прямиком в темноту. — Я прямо за тобой, жду, когда тебя утащат.

По ту сторону проёма было до того темно, что вместе со зрением притупились и остальные чувства. Казалось, даже солнечный свет, струившийся в лаз, поглощали чернила, разлитые от одной стены до другой.

Мэйрос любезно запалил факел, который Астера позаимствовала у поверженных демонов. Она наблюдала за тем, как перед ней сначала возникла белая ладонь, видимая лишь потому, что на ней заплясал крошечный зеленоватый огонёк. Наёмница даже разглядела два глаза, когда пламя само вскочило на промасленную паклю и вспыхнуло с тихим треском.

Тьма различимо зашипела в ответ, но отступила за края круга света.

— Ты ведь тоже ощущаешь это, наймичка? — медленно спросил некромант, не спеша двигаться дальше. — Или магические штучки тебе недоступны?

— То, что темнота живая? Ощущаю, — Напряжение внутри Астеры росло и ширилось, грозя сорвать тугие цепи самообладания.

— Она не просто живая, — хмыкнул Мэйрос. — Она порождает их, как материнское чрево. Вот, почему не вернулись отряды.

— Почему именно здесь? И как нам её победить? — Из узкого ответвления пещеры послышалось рычание. Астера разумно решила задать самые важные вопросы — и взяла на изготовку оружие, быстро сосредоточившись.

— Почему здесь — не знаю. Наверное, тот, кто это сделал, имел мотивы. — Зелёное пламя бросало на его лицо зловещие тени. Всё больше странный некромант был похож на выточенную из мрамора глыбу или посмертный слепок. — А сотворил такое кто-то очень могущественный, сомнений нет. Например, Тёмный странник, о котором талдычит каждая баба и каждый свежий труп.

Астеру передёрнуло так сильно, что её тень в неверном свете факела закачалась, как маятник.

— Как победить — тоже не знаю. — Мэйрос вздохнул раздосадованно и почти со скукой, но внимательная Астера расслышала, что у него слегка сбивалось дыхание. — Хотя погоди… Попробуем зачистить пещеру. Подобные ловушки недолговечны и могут породить только определённое количество демонов. Нам может повезти, если отряды Бродяжек перед смертью убили достаточно тварей.

Голос его окреп; некромант даже гордо расправил плечи, но начал упираться головой в потолок пещеры. Момент его триумфа чуть было не окончился весьма трагично: из правого прохода внезапно выскочила какая-то зубастая рогатая тварь на четырёх лапах, покрытая грязно-зелёной грубой кожей. Астере даже привиделось, будто тьма исторгла из себя только зёв без каких-либо частей тела — настолько огромной была пасть. Места для манёвра не оставалось, длинное копьё сделало бы Астеру неповоротливой — поэтому она резким движением вытащила из ножен на поясе клинок и полоснула по уродливой морде, рассекая челюстные мышцы.

— Сейчас будет палить! — заверещал некромант визгливо. И правда: в распахнутой пасти, которой чудище больше не могло шевелить, забрезжил ослепительный свет. Из глотки вырвался трескучий электрический шар; Астера едва успела броситься вправо с его траектории. Озверевший демон рванул в сторону Мэйроса, вздумав поддеть его широкими рогами.

Перед носом некроманта резво выскочил скелет и сделал выпад мечом. Клыкастый монстр не успел затормозить. Демон захлебнулся воем, когда меч вонзился ему прямиком в глотку.

Повисла тишина.

— Я таких ещё не встречала, — призналась Астера дрожащим голосом. Она поднялась с камней и, игнорируя саднящую боль, торопливо вернулась в круг света, будто тьма могла засосать её и даже не поперхнуться.

— Испорченный это, — прохрипел Мэйрос. Подумав, пнул обмякшую тушу. Длинный язык с пупырышками с хлюпаньем вывалился в лужу чёрной крови. — Вот и познакомилась.

В левом коридоре мерзко хихикали несколько голосов. Безумные, истеричные ноты вплетались в сознание; Астеру вновь пронзил испуг. Она всё ещё не могла понять, как умудрилась так легко отделаться. С тех пор, как они спустились сюда, во тьму, тело было ватным и непослушным.

— Пойдём дальше? — спросила она совсем по-детски, но быстро себя одёрнула: — Кхм… Чем быстрее справимся, тем скорее выберемся отсюда. Не хочу, чтобы меня погребло в пещере вместе с некромантом.

Мэйрос на это лениво кивнул головой в сторону узкого коридора.

Застыв перед низким проходом, наёмница прислушалась. Твари по ту сторону тоже застыли, примериваясь к неожиданным гостям.

Прикрыв глаза — доверившись огню некроманта, дававшему слабую надежду, что темнота не сожрёт их, — она ощутила, что их ожидает толпа падших. В голове наёмницы тут же созрел план.

Она выхватила лук, висевший за спиной, и натянула тетиву. Наконечник полыхнул, когда Астера провела по нему пальцами. Упругий удар — и горящая стрела понеслась по коридору, освещая каменные своды. Пламень охватил беса, как истлевшую бумагу; его сородичи завыли. Кто-то кого-то сбил с ног, огонь перекинулся на кого-то ещё, раздался грохот, будто опрокинули что-то очень тяжёлое, самые сообразительные с боевым кличем ринулись туда, откуда прилетел снаряд.

Чувствуя сквозь мрак, продираясь через него сознанием, Астера стреляла, целясь лишь при помощи дара, не видя врагов воочию. Руки у неё стали твёрдыми, их не вело из-за колотящегося барабаном сердца или прерывистого дыхания. Выстрел — вскрик — падение: вот, на что она полагалась. Астера атаковала уверенно, и даже эта враждебная темнота не могла согнуть её волю.

— В сторону, — скомандовал некромант холодно и собранно. Астера повиновалась; там, где она стояла, возник скелет, который тут же принял на себя удар проворного беса. Не теряясь, Мэйрос поднял ещё одного сразу же, чтобы прикрыть Астере бок. Падшие начали стремительно сокращать расстояние. Различимы стали их клыки и когти, шипастые дубины и набедренные повязки. Скелеты потеснили лучницу к стене, чтобы перейти в ближний бой.

Мэйрос стоял за их спинами и безмолвно колдовал. Отличный тактик, он будто наперёд знал, какой скелет разрушится следующим, а какого проигнорируют. Он умело латал линию обороны с выражением ледяной сосредоточенности, будто это была партия в настольной игре. Кости слушались его беспрекословно: иногда он делал резкий выпад и какой-то знак ладонью — и из тела демона вырывался его собственный хребет, его рёбра и ступни, череп и кисти. А затем, освободившись от плоти, они собирались воедино для того, чтобы ринуться в бой уже под началом некроманта.

Вторая огненная стрела воткнулась шаману промеж глаз быстрее, чем он успел вскинуть свой посох. Астера прицелилась в следующего, но тот, будто ощутив на себе пронзительный взгляд, отпрыгнул в сторону, а потом с остервенением растоптал стрелу. «Жаль, у меня их мало осталось», — отстранённо подумала наёмница, а сама без колебаний выпустила снаряды ещё и ещё, не давая местному командиру опомниться. Сгорбленный шаман с большими рогами и ожерельем из клыков на иссушенной груди, видимо, посчитал это за развлечение или игру: широкий рот с острыми зубами искривился в дьявольской усмешке, а сам демон пританцовывал, уклоняясь от атак.

— Мэйрос, задний ряд! — рявкнула Астера. Скелет рядом с ней с излишним усердием замахнулся мечом и чуть не снял с наёмницы скальп. Она легко стукнула по черепушке луком; воин, не отрываясь от схватки с падшим, обиженно махнул в её сторону кистью. — Не копошись!

Некромант среагировал почти идеально: стоило затрещать его погремушке, как очередной скелет вынырнул прямо за спиной шамана. Почти — потому что шаман оказался самым разумным из его сородичей и, перед тем как приспешник Мэйроса снёс ему голову, воскресил ближайшего к героям падшего.

Астера видела, как много сил отняло у некроманта последнее заклинание: не то потому, что колдовал он наугад, не видя цели, не то потому, что ему пришлось действовать на достаточном расстоянии. Мэйрос пошатнулся; скелеты заскрипели костями, некоторые выронили щиты. Воскресшему падшему хватило бы двух шагов и одного взмаха палицей, чтобы проломить некроманту грудную клетку.

Астера бросила лук на землю и кинулась демону наперерез, сшибая его с ног плечом. Она увернулась от контратаки и прицельным ударом вогнала клинок бесу в грудь. Демонический ихор окропил её руки. Капли болезненно жглись.

Повернув голову, она перехватила растерянный взгляд Мэйроса. Он кивнул и, сосредоточившись, восстановил порядок в своих войсках, добивавших последних из демонов.

Когда всё было кончено, они молча привалились спинами к стене, усевшись между бесхозных костей. Некромант жадно пил синеватое варево в стеклянном фиале, чтобы восстановить силы. Астера потирала противно ноющие виски. Голова болела от тошнотворной вони палёной плоти и того гама, который устроили падшие.

— Вытри бесову кровь, она не омолаживает кожу, — сказал Мэйрос и протянул Астере… набедренную повязку, снятую с трупа. Она не стала сопротивляться или кривиться; кожу и правда жгло, словно её жалили насекомые. Некромант поярче разжёг факел, который так и не уронил во время боя: — Пойдём дальше. Это только самые тупые высунулись, дальше будет хуже.

Дальше и правда было хуже.

Падшие прибывали волнами. Астера обнаружила в себе охотничье чутьё. Что-то внутри натягивалось, как дрожащая перед выстрелом тетива, — и вот адский балаган вываливался из-за следующего поворота, так что наёмница уже была морально готова к новой стычке. Она колола, насаживала на острие, полосовала на лоскуты клинком и стреляла, стреляла, стреляла, так что вскоре руки дробью тряслись от напряжения. В итоге Астера бросила затею с луком, ощущая, что и каждый взмах копья даётся всё труднее. Но с копьём можно было хотя бы передохнуть, навалившись всем телом на древко; лук требовал от хозяина предельной концентрации и множества сил, будто кровопийца.

С испорченными было сложнее. Только услышав утробное рычание, Астера крутилась вокруг себя волчком, судорожно высматривая бездонную пасть во мгле. Пару раз ей перепало: в первый заряд молнии ужалил в бок сквозь доспех, чудом пролетев совсем близко. Во второй она уклонилась, но вспышка так ослепила, что Астера завыла, споткнулась и бестолково шлёпнулась на ледяные камни. Если бы не Мэйрос, испорченный оторвал бы ей голову; она чувствовала, как на слипшиеся от пота пшеничные волосы льётся струёй горячая слюна, а зловонное дыхание забивается в нос. Времени колдовать совсем не было, поэтому некромант бросился на рогатое существо всем телом, обхватив пасть руками. Тупой испорченный засучил толстыми лапами по земле, напрягся — и пальнул молнией. Мэйрос с трудом удержал его пасть закрытой. Зверь тут же лопнул. Его нутро разлетелось во все стороны; Астера взвизгнула, когда на неё потоком хлынули чёрная кровь, слизь и внутренности. Всё ещё перед глазами у неё стояли только всполохи света, поэтому наёмница не видела, каким взглядом на неё смотрел промолчавший некромант.

Озадаченным.

Взять себя в руки стало для Астеры непосильным трудом. Омерзительно пахнущая требуха стыла к телу, зрение возвращалось по чуть-чуть, ещё и некромант выронил факел. Темнота липла сверху и лезла в глотку до тошноты. Она попыталась крикнуть, но из горла вырвался только сдавленный хрип. Астера потеряла самообладание и была в шаге от того, чтобы потерять и сознание следом.

— Спокойно, — ровно скомандовал Мэйрос. Зелёный огонёк выпрыгнул на его ладонь. Маленькие глазки начали рыскать вокруг в поисках пропитания, и крошечное пламя с упоением впилось в край некромантского плаща. — Осталось немного, наймичка, я чувствую. — Не получив ответа, он прикрикнул: — Ну же! Мы не поможем себе — никто больше не поможет!

И Астера, шатаясь, поднялась на ноги, вцепившись в материнское копьё, как в символ веры. Ей вспомнились измученные лучницы Ордена, похожая на зверя нервная Кашия и Акара, смотревшая с такой надеждой, что сводило сердце. Несмотря на страх, обухом ударивший по голове, наёмница вспоминала усталые глаза лучниц, замученных страхом смерти и отчаянием, — и понимала, что никто на целом свете не сможет и не захочет помочь, кроме неё да чернокнижника.

— Вот так, — сказал это самый чернокнижник чуть мягче. Его голос изменился всего на йоту, но уже не веял морозцем.

После унизительной стычки с испорченным Астера, растерявшая пыл, шла следом за некромантом бесшумно, как тень. Вся какая-то пришибленная, она вступала в бой куда менее охотно и с ощутимым трудом взмахивала древком оружия. Мэйрос молчал, но наёмница ощущала его раздражение кожей.

— Это тебе не пьянь в трактире разнимать, — процедил он сквозь зубы. Словесная оплеуха немного привела Астеру в чувства: и чего он на неё взъелся?

— Что тебе сделали наёмники? — хмуро спросила она.

— В наймиты идёт всякий сброд, который даже кусок хлеба отработать не может, — зарычал некромант, да так, что колдовской факел взвился и чуть не опалил ему белёсые ресницы.

Почти оскорблённая Астера так крутанула копьё, сшибая им бесов, что некромант едва увернулся.

Да, она не была первоклассной наёмницей. Признаться, если бы не Фарид, к которому Астера попала по нелепой случайности, ей вряд ли бы подвернулся хороший заказ. Наёмниц, чья внешность буквально кричала: «Я со Сковоса! Смотрите, у меня светлые волосы, зелёные глаза и сильное тело!», торговцы Лут-Голейна и караванщики Араноха обходили за тридевять земель. Никто не хотел связываться с девушками из Аскари, памятуя о бесстыжих пиратах из их народа. Дурная слава неслась впереди амазонок; их узнавали, даже если воительница уродилась в неизвестного отца и была приземиста и темноволоса. У них у всех был какой-то особый, мерцающий взгляд. Видимо, слишком силён оказывался дух праматерей.

Астеру постигла та же участь. Она никогда не промышляла грабежом и разбоем — но её чурались. Внешностью она полностью пошла в мать, да так, что хоть картину пиши: «Амазонка из народа Аскари». Пшеничный волос, выгоревший под палящим солнцем, светло-зелёные глаза, подтянутое ловкое тело, скрывавшее сильные мышцы, — если бы не знала саму себя, Астера бы сказала, что родилась в семье действующего матриарха Сковоса. Предрассудки действительно мешали жить и работать.

Но никогда Астера не работала спустя рукава. Несмотря на печально известных кочевых Аскари, о наёмницах-амазонках говорили и хорошее. Например, об их верности и чести. Хорошо знавшая своё место, Астера никогда не думала о том, чтобы вести себя неподобающе.

— В наёмники не идут от хорошей жизни, — ответила, помолчав, Астера. — А недобросовестных хозяев так много, что хоть плачь.

Она бросилась вправо, когда вдруг над ухом у неё раздался хрип. Посиневшая, со слезающей плотью рука пролетела около Астериной щеки. Наёмница едва сдержала крик: на неё немо пялился ходячий труп. Она заколола гниющее тело быстрее, чем успела об этом подумать.

Мертвецы окружали их, но двигались так медленно, что Астера расправилась со всеми в мгновение ока. Занося копьё над последним, она краем сознания подумала, что с трупом что-то не так. Мысль не успела оформиться и прорасти: наёмница атаковала, метясь в висок.

Вдруг её отбросило назад с такой силой, будто это был взрыв магии. Острый наконечник покрылся толстой коркой синего льда — Астера, за свою жизнь успевшая побывать даже в предгорьях Арреата, никогда такой густой синевы не видела.

— Жги его стрелами, это зачарованный, — бросил ей через плечо некромант. Он был занят испорченными, разевавшими клыкастые пасти. Астера со вздохом пихнула труп втоком копья; мертвец покачнулся и отступил назад. Вток моментально заледенел. Выхватив лук, она выстрелила огненной стрелой прямо в гниющий лоб: там, где ошмётками отошло мясо, белела кость черепа, будто мишень.

Морозный труп зажёгся неохотно, с ленцой. Пришлось всадить ещё несколько стрел ему в грудину и глазницы. Астера с опаской отпрыгнула в сторону, когда, покачнувшись, вновь бездыханное тело повалилось ничком. Мгновение после оказалось обманчивым; прошла секунда, и из останков вырвалась такая мощная магическая волна, что некроманта опрокинуло наземь, на трупы испорченных, а Астеру отшвырнуло к стене.

— Ты там живая, наймичка? — прокряхтел Мэйрос. Факел с зелёным пламенем он не уронил, но при этом по локоть утоп в развороченных внутренностях. Чернокнижнику, видимо, приглянулся метод, которым он расправился с испорченным в прошлый раз, поэтому теперь его скелеты уничтожали рогатое зверьё только взрывом изнутри.

Ответа не последовало. Шипя проклятия, Мэйрос выпутался из западни скользких трупов и разразился пламенной речью (огонь факела плясал так, что кончиками облизывал потолок пещеры):

— О, приснопамятный Ратма, знал бы ты, каких спутников посылает твоему верному служителю Вечный Цикл! Знаю я, что испытания — лишь горнило для духа, а сам дух суть Вечный Цикл, непознаваемый простыми смертными… Но внемли моему голосу, ты, растворившийся в веках, ставший частью мироздания, его родитель и дитя, наш учитель и ученик… Услышь мой зов и облегчи мои муки: забери в следующий Цикл эту бренную душу, избавь и её от мытарств…

— Я всё слышу! — завыла замогильным голосом Астера, когда некромант великодушно пожелал ей скорейшего избавления от смертных пут.

— Ах, так ты меня слышишь? — едко поинтересовался Мэйрос, легко переключившись с одухотворённой молитвы. Его взору предстала распластавшаяся на земле наёмница. Руки у неё до самых локтей покрылись льдом и не двигались. Тон чернокнижника поменялся моментально: — Да ты что, дурёха, не умеешь чужую магию поглощать? Как ты свои магические стрелы-то создаёшь?

— Благословение богов и богинь, — Вздох Астеры прозвучал до боли тоскливо. Мэйрос склонился над ней, рассматривая скованные льдом руки. — Огненные стрелы — дар Гефетра, ледяные — Кархея…

— За это им, конечно, спасибо, — хмыкнул некромант, — но разве нельзя обучить амазонок ещё и азам элементальной магии?

— Умолкни, чернокнижник, а не то у тебя язык отсохнет за оскорбление божеств Аскари! — Впервые за всё время после встречи с тристрамской ведьмой Астеру одолел гнев такой силы. Притупившиеся, надломленные резнёй в деревенской таверне чувства тлели где-то внутри неё, и Астера не находила в себе сил их потревожить. То, что висело над ней беспросветной тенью — то, что она несла на своих плечах из про́клятого места, — стачивало её дух по крупицам, как гниение убивает дерево годами. И теперь, стоило некроманту помянуть её богов, она чувствовала, что злится. Это была такая чистая, незамутнённая эмоция, что Астера подумала: ну и пусть. Это лучше, чем ощущать мир через стекло.

Некромант работал молча. Синий лёд медленно таял под его колдовским огнём, будто сопротивляясь. Когда от чужой магии осталась лишь лужа воды (на удивление чёрной), Астера с трудом размяла обмороженные покрасневшие кисти. Она взялась за копьё, словно в поисках защиты, но руки были непослушными и будто чужими.

— Мы почти закончили, — деловито сообщил Мэйрос. — Я чувствую, что ловушка скоро схлопнется. Магические узы, сотворившие такое, совсем истончились.

— Схлопнется, в смысле, погребёт нас заживо в пещере? — криво усмехнулась Астера.

— В смысле перестанет действовать, — отмахнулся он от неудачного юмора.

Пещера вокруг и правда менялась. Внимательный путник мог бы заметить, что темнота подземелья перестала быть такой непроницаемой, а свет факела выхватывал всё больше объёмных силуэтов. Гнетущее ощущение опасности, исходившее от враждебной мглы, сходило на нет. Астера чувствовала, как к ней возвращаются самообладание и смелость.

Последним испытанием для её выдержки стали гаргантюа, устроившие лежбище в самой дальней пещере. Внешний вид звероподобных демонов привёл Астеру в замешательство: гигантские, мускулистые туши были покрыты жёстким серым мехом, а плоские морды пялились на неё крошечными глазками, скрытыми за складками кожи. Чудища быстро передвигались на задних конечностях: один такой чуть не схватил наёмницу в здоровенный кулак, раскрошив все косточки. Она бросилась под руку зверя и увернулась от мощного взмаха. Гаргантюа издал утробный рык и явно приготовился к пробежке; Астера рванула с линии атаки, монстр протаранил головой свод пещеры и расколол камень черепом, слегка пошатнувшись.

Скелеты Мэйроса выросли из-под земли. Пока гаргантюа не успел опомниться, они навалились на него сверху всей гурьбой, стараясь рассечь толстую шкуру клинками. Зверь оказался на удивление живуч: он свирепел всё больше, пока приспешники некроманта искали слабое место. Наверное, ещё мгновение — и от костяного отряда не осталось бы ни следа, но кто-то из воинов вогнал ржавое лезвие в холку. Как только туша упала замертво, всё стало ясно. Астера с Мэйросом коротко переглянулись — и чернокнижник перегруппировал своё крошечное войско.

Удивительно, думала Астера. Они действовали слаженно, как механизм. Скелеты привлекали к себе внимание — наёмница кралась в тыл и с хрустом вонзала копьё в шейные позвонки, разя коротко и точно. В движениях начал ощущаться ритм, некромант чутко реагировал на каждый шаг что Астеры, что демонов, она вошла в раж…

Когда вдруг оказалось, что подземелье было зачищено.

Потолок пещеры разверзся трещинами, и хлынул свет. Темнота, порождение чужого заклятия, с тихим шипением развеялась, как дурной сон. Факел некроманта приобрёл нормальный рыжий оттенок.

Астера вдохнула полной грудью, не веря, что им это удалось.