Оскар преследовал соперника ещё пять кругов. Его болид трясся, подпрыгивал и кренился, но не замедлялся. Оскар снова бросился в поворот, опасно тормозя и скользя. Оскар допустил ошибку и промахнулся мимо P2, но снова погнался за соперником с ещё большим рвением. Постепенно разрыв сократился. Оставалось семь кругов.

Оскар быстро перестроился на внутреннюю сторону поворота, чтобы оказаться перед болидом, закрепившимся на второй позиции и защищавшим своё место. Их колёса терлись друг о друга так, словно склеились. Оскар тряхнуло от соприкосновения.

— Вальдо, тут сильный дождь и…

Фраза Оскара оборвались на полуслове. Вальдо всё время был сосредоточен на разговоре, и вот в наушниках наступила тишина.

— Оскар?

На мониторах трансляции было видно, как болид Оскара продолжал движение по трассе. На пит-лейне началось волнение. Главный гоночный инженер, спешно пытаясь разобраться в ситуации, сказал:

— Связь потеряна. Похоже, возникла проблема с радио.

Услышав это, Вальдо почувствовал, как его сердце ухнуло вниз. Он поднялся со стула. Оскар остался один на дождливой трассе. На экране было видно, как Оскар по-прежнему нёсся вперёд без малейших колебаний. Однако его обзор позволял видеть только болид впереди. Если связь полностью прервётся, он не сможет проехать и круг. Но босс, сидящий слева, посмотрел на Вальдо и сказал:

— Я думаю, это односторонний сбой. Мы не слышим ничего от Оскара. Но, возможно, он нас слышит.

Услышав это, Вальдо быстро связался с Оскаром.

— Оскар, ты меня слышишь?

Оскар проехал последний поворот и выехал на главную прямую. Ответа от него по-прежнему не было. Когда Вальдо, размышляя, как можно убедиться, что связь есть бы односторонняя, поднялся и посмотрел на Оскара, мчащегося по трассе, тот, проезжая по главной прямой, высунул одну руку из кокпита. Эта сцена попала и на трансляцию на пит-уолле. Он слышал. Теперь Вальдо мог быть в этом уверен. Впереди было шесть кругов. Если у Оскара будут таблички механиков и голос Вальдо, он сможет это сделать. Оскар без малейшего колебания преследовал P2. Болид Оскара врезался в поворот, снова сближаясь с соперником до касания шин, и, наконец, вырвался вперёд. Его болид появился из брызг воды.

— Молодец, Оскар, — сказал Вальдо.

Он продолжал разговаривать с Оскаром, который не отвечал ему и продолжал сражаться в одиночку.

— Ты на втором месте. Скоро финиш. Не волнуйся. Я здесь, я слежу за тобой.

До конца гонки оставалось меньше десяти минут. Оскар, обогнав болид на P2 и забрав его место, начал отрыв. Он был невероятно быстрым.

— Никто тебя не догонит. Доверься мне, — прошептал Вальдо.

Он спустился из пит-лейна и посмотрел за стену. Настоящий Оскар, не тот, что на мониторе, возвращался к нему. Капли дождя коснулись лица. Вальдо чувствовал, как капли падают ему на голову и плечи, пока он наблюдал, как Оскар возвращается к нему. Синяя точка, мутно виднеющаяся вдалеке на чёрной трассе, вскоре быстро промчалась мимо Вальдо. Мигающий красный свет пролетел мимо Вальдо и исчез вдалеке. Ничто не сможет его остановить. Даже я. Дождь намочил волосы Вальдо. Оставшееся у нас время стремительно исчезает.

***

Клетчатый флаг развевался в тёмном небе. Он взмыл в небо, словно птица, над быстро несущимися болидами. Прямо под проливным дождём и оглушительным рёвом толпы. Кто-то пришёл к победе. И сразу за ним нёсся Оскар. Болид Индиго пересёк финишную черту, подняв белое облако воды. Болид, в котором не осталось энергии хотя бы на ещё один круг, остановился прямо посреди трассы. В болиде не осталось больше топлива, способного разжечь его сердце, и он перестал взрываться и уснул. Оскар вылез из него.

Остальные болиды, финишировавшие в гонке, проехали мимо. Оскар пешком вернулся по длинному пит-лейну. Он снял шлем и увидел приближающегося Вальдо. О чем он думал, пока был изолирован от внешнего мира, оставшись один на трассе? Лицо Оскара было мокрым. Казалось, что он плакал. Изнеможённый, он шёл по длинному пит-лейну под дождём.

Когда шум двигателей стих, наконец послышались громкие вспышки. Вальдо бросился к Оскару. Шаги того замедлились. Вальдо медленно остановился и крепко обнял его.

Пятки Оскара слегка оторвались от земли. Шлем выпал из ладони. Рука Оскара, обнимавшая Вальдо за мокрое от дождя плечо, была горячей. Оскар тяжело выдохнул. Не говоря ни слова, он прижался усталым лицом к уху Вальдо, щёки того влажными. Хотя радио сломалось, и трансляция не велась всего около 8 минут, вздох Оскара был таким тяжелым, словно он вернулся спустя долгое время и увидел кого-то, по кому очень скучал. Все звуки исчезли, остался только шум тяжелых капель дождя, падающих на воротник, и усталое дыхание, наполнявшее Вальдо. Он долго стоял там, обнимая Оскара. Прошло 9 месяцев. Время, которое потребовалось нам, чтобы встретиться в гараже и оказаться здесь. 9 месяцев лета.

Heathrow

Это был канун Рождества. Аэропорт был пустым – все, кому нужно было куда-то лететь, уже улетели. Ёлочные украшения только и ждали, когда их снимут на следующий же день, но пока они всё ещё сверкали в аэропорту откуда улетели все пассажиры. Время приближалось к полуночи. Оскар ждал рейса в Хельсинки. Вальдо сидел рядом с ним.

Завод закрылся. Те, кто остался, чтобы завершить сезон, теперь были в отпуске до Нового года. Большинство из них либо вернулись домой к ждавшим их семьям, либо отдыхали на каникулах в более тёплом южном полушарии. Оскар провёл последние дни с Вальдо, оставшимся в Оксфорде, и сегодня собирался вернуться домой. Для Оскара, у которого не было братьев и сестёр, единственной семьей была мать, работавшая в Хельсинки. Но сейчас, наверное, мама Оскара ждала возвращения своего единственного члена семьи, согревая дом теплом.

Фактически, сегодня был последний день Оскара в Оксфорде. Ему больше не нужно будет приезжать на завод в Оксфорде, и он навёл порядок в квартире. Новая команда располагалась гораздо ближе к Лондону, но Оскар пока так и не переехал. Он думал о возвращении домой в Хельсинки. Раньше он говорил, что лучше не возвращаться в холодный Хельсинки, даже если приходилось спать в незнакомых комнатах по всему миру из-за гонок, и теперь возвращался именно туда. Где зимой солнце ненадолго поднималось над горизонтом, а затем садилось, рождая затяжную ночь.

— В Хельсинки уже много снега? — спросил Вальдо.

Оскар ответил, глядя в темноту за пределами тихого аэропорта Хитроу.

— Возможно.

— …

— Может быть, он уже лёг толстым белым слоем. Всем на него всё равно, так что люди просто оставляют снег копиться перед домом.

Выражение лица Оскара было грустным. Должно быть, он тосковал по своему родному городу. Ни Вальдо, ни Оскар не упомянули о своем летнем обещании. Ни одному из их планов отправиться в снега Лапландии или на летнюю виллу в Барселоне не суждено было осуществиться, поэтому теперь они просто сидели в аэропорту, готовясь вернуться к своим отдельным жизням.

Кто-то прошёл по аэропорту. По серьёзному тону можно было предположить, что он звонил своей семье. После того как быстрые шаги припозднившегося пассажира миновали место, где они сидели, снова наступила тишина. Оскар долго смотрел в спину незнакомца, а потом вдруг сказал:

— Если ты скажешь мне остаться сейчас, я смогу это сделать. Я могу просто расторгнуть контракт и заплатить штраф.

Кажется, последний раз, когда он говорил об этом был в аэропорту Шанхая. Оскар сказал то, о чём они больше никогда не разговаривали, даже после окончания сезона. Вальдо повернулся к нему. Оскар ждал ответа. Всего несколько месяцев назад было не так сложно сказать: «Я люблю тебя», но вместо того, чтобы шептать о поездке в Лапландию, Оскар говорил о завершении своей карьеры. Вальдо нелегко было определиться с ответом. Возможно, он сам виноват, что оказался в такой ситуации. Оскар больше никогда не будет лежать рядом со мной, как этим летом, и мечтать о местах, куда мы поедем. Выражение лица Вальдо стало скорбным, как будто он собирался заплакать. Видя это, Оскар тоже сник.

Он поднял руку и погладил Вальдо по волосам. Медленно проводя рукой по его уху, Оскар сказал:

— Это не твоя вина. Не смотри так виновато.

Рука Оскара нежно обхватила Вальдо за щеку и заставила посмотреть на него. Вскоре он обнял Вальдо за плечо. Губы Оскара на мгновение коснулись его уха, а затем исчезли.

Вскоре он вышел за ворота. Вальдо отправлял его так в путешествие уже несколько раз, но у них всегда был следующий пункт назначения. Теперь, когда Оскар остался без цели, Вальдо тоже остался без пункта назначения. Было уже за полночь. Огни ёлки отражались в тёмное стекле окон. Сейчас было Рождество. Вальдо подошёл к окну.

В темном пейзаже было видно, как самолёт взлетает с длинной взлетно-посадочной полосы. Невозможно было точно сказать, был ли самолёт, мерцавших огнями, то вспыхивающими, то меркнувшими в тёмном небе, тем самым, на котором должен улететь Оскар. Вальдо долго стоял в аэропорту, наблюдая за этим зрелищем. За это время один из множества огней, которые удалялись от него, несомненно, отправился в Хельсинки. Вальдо положил руку на оконное стекло. Зимний воздух снаружи был ледяным, но стекло было достаточно толстым, поэтому холод не мог достичь ладони. Он медленно прислонился лбом к стеклу. Следующей весной ты будешь с кем-то другим. Ты пронесёшься мимо меня, как молния, и кто-то другой будет записывать твои показания, кто-то другой будет говорить с тобой в этот момент. Ты останешься для меня летом, которое прошло и уже больше никогда не вернётся.

Окно запотело, оставив белый след.

(Завершено)