Должен же в тяжёлые минуты рядом быть хоть кто-то, кто поймёт. Кто-то, кто сможет честно и прямо сказать: ты не злодей.

Света, падающего в комнату из окна, слишком мало, чтобы что-то разглядеть – это была пугающая, безлунная ночь, – но этого и не требуется. Хватает одних только ощущений.

Куклы не могут видеть сны, но он – исключение.

На кону – собственная жизнь, но это было уже привычно. Какой это уже раз? Сердце всё ещё сжимается, как в самый первый.

Говорят, человек быстро ко всему привыкает – как к плохому, так и к хорошему. Цзяоцю человек, но привыкнуть к своему новому положению у него никак не получается.

Но она не помнит свой дом. Она не помнит, кто она такая и даже то, как её зовут – и это осознание болезненнее всего, что ей пришлось вытерпеть до этого.

Дань Хэн за возможность спокойного сна отдал бы всё, что у него ещё осталось.

Кажется, даже обладая способностями, многократно превосходящими обычные, человеческие, нельзя полностью избежать банальной простуды.

Даже если и выглядела Стелла крайне беззаботно и несерьёзно на первый взгляд, она была невероятно упёртой, а это страшное сочетание. И если уж она вбила себе что-то в голову, то это самое «что-то» и ударом тяжёлого железного кулака из её головы не выбить. И коли пообещала защищать, так будет делать это до самого конца.

Обнимать Достоевского – всё равно что пытаться найти хоть каплю тепла в глыбе антарктического льда.