Помощь не бывает безвозмездной. Хейн на своей шкуре ощутил всю жестокость расплаты: ему спасли жизнь с помощью экспериментальной технологии, и одним экспериментом дело не кончилось. Но сломить его, как других подопытных, не смогли.

Эйдем Керелет многое хотел бы сказать напарнице. Но не сейчас.

Что делать, придя в себя в разорённой лаборатории? Где искать ответы на множество вопросов, если память выдаёт лишь глухую пустоту? И как выбраться, не став чьим-нибудь обедом?

Дни бегут вереницей, за осенью приходит зима, принеся с собой стужу и снег. Прошлое стирается из памяти, и вот уже прежняя жизнь кажется не более чем сном, тогда как нынешняя - настоящая до боли. Она диктует свои правила, жестокие и чуждые. Принять их и поддаться, подладиться по этот мир, не знающий снисхождения, не прощающий ошибок - или отдать все силы, пытаясь остаться собой?

"В те дни, когда Змей был жив, мир был совсем иным..." Несколько секунд древний командир смотрит в холодную темноту океана и не говорит ни слова — будто задумавшись или вспоминая. Наконец он оборачивается и продолжает свой рассказ...История второго примарха и его легиона в далеком прошлом и неизвестном настоящем. ДЖЕН С ЭЛЕМЕНТАМИ ДВО И ГЕТА

В мире, где людей ещё до рождения готовят к будущей судьбе, любая помеха должна быть уничтожена. ДЖЕН БЕЗ ЭЛЕМЕНТОВ

Репликанты бездушны. У них нет эмоций, нет желаний, они — суррогат человеческой индивидуальности. Именно эту мантру повторял себе Эрвин перед каждым заданием. Так почему же в голосе этого парня звучит такое отчаянье?

Современный Валенвуд представляет собой интересную смесь развивающейся науки, переменчивой политики и непоколебимых традиций. Говорящие с Зеленью научились выращивать небоскрёбы из дерева и стекла, а учёные - синтезировать кофе с помощью бактерий. Но насколько хрупка эта система?

Цилистел Демир, главной проблемой которой была скорая помолвка с незнакомцем, оказывается втянута в цепь событий, исход которой зависит от того, как быстро она сумеет приспособится к правилам игры.

Открыв глаза, он понял, что оказался очень, очень далеко от дома. Что делать ему, четырнадцатилетнему, абсолютно одинокому? Каждая тень таит опасность и угрозу, негде спрятаться и некуда бежать. И нужно учиться выживать — в чужом мире, по чужим правилам.

— Джуна, смерть — это на самом деле не так страшно. — Улыбка Хосока буквально надорванная, рассечённая накануне нижняя губа при разговоре всё ещё побулькивает слипшимися багровыми комьями крови, а радужки его глаз выцветшие и надтреснутые от слёз и усталости, но он всё равно пытается казаться счастливым. — Было бы страшнее, если бы всё это вообще не заканчивалось.