— Сонхун-а, — вкрадчивый шёпот обжигает ушную раковину, соблазн коснуться её губами велик, но она одёргивает себя, — прости, не сдержалась.

Сонхун замер не в силах что-либо сделать.

Чонён хотела однажды услышать голос соулмейта. Она не боялась потерять слух – как не побоялась ради этого уйти из дома, променять уют на возможность кричать, семью на право чувствовать, заткнутые уши на музыку. Чонён рисковала. Но ведь не она одна.

Все мы знаем, что Нику с его травмой помогала справиться Рейчел, а кто помогал Джейсону? Саманте Гиддингс двадцать один и, после событий в доме Вашингтонов, она проходит учебную практику в Ираке, на базе американских разведчиков. Завтра должен приехать "какой-то спец по спутникам", а сегодня Ник просит ее "увести с базы Джейсона, иначе он всех тут перебьет".

Нет, нет, отец не мог с ним так поступить. Не мог же отец выбрать этого мужлана ему в мужья. Юнги не так уж сильно напугался, скорее встревожился. Этот мужчина походил больше на солдата, чем на дворянина, но он явно не очень подходил на роль его супруга.

Ау в котором один не разобрался и натворил глупостей, а второй отпустил. Смогут ли, супруги пройти через это?

В семейной жизни Юнги все словно в сказке, но в один момент все меняется с приходом нового секретаря его мужа. AU где Юнги и Чонгук будут проходить испытание соблазнами. Но получится ли у них пройти все эти испытания.

Порой бывает, что мы слышим историю и верим в неё, потому что у нас нет причин сомневаться в словах того, кому мы доверяем. Однако одну и ту же ситуацию, можно узнать с совершенно разных сторон.

— У этого предмета большая история. В ней есть и радостные моменты и такие, что разрывают душу и сердце на части. Зеркало многим принесло горе и страдания, но в то же время, даровало надежду.

— Надежду на что?

А ведь и правда? Есть ли то, что ещё можно спасти? Стоит ли пытаться?

С тех самых пор, как Каору появился буквально из ниоткуда, прошло уже почти две недели. Тихие две недели без нападений ангелов и без других людей, кроме Каору, в его жизни дольше нескольких минут. И Синдзи это нравилось, его всё устраивало, кроме тех моментов, когда ему почему-то становилось неимоверно плохо, и он осознавал, что снова убегает.

Миша сдержанно кивает и смотрит мимо, скользит глазами по льду – а у Жени в голове привычные рамки возможного хрустят и трескаются, и осыпаются кусками. Вдруг накрывает незнакомым, непривычным ощущением пронизывающего жара – жар расползается по шее и щекам, затекает в лёгкие и мешает нормально сделать вдох, распирает изнутри. Вокруг Жени мир расплывается, сползает куда-то в никуда.

Он – офицер КГБ. Она – американская диверсантка. Он полюбил её с первого взгляда – всем сердцем, на всю жизнь. Они не знали, что эта жизнь будет такой короткой. Не знали, что им отпущен всего один год. Они просто любили – отчаянно и безоглядно, как любят в первый и в последний раз. А по улицам Припяти плыла ароматом цветущих вишен весна тысяча девятьсот восемьдесят пятого…