Иногда Харуно становилось интересно, что же за жизнь вел человек, предназначенный ему куклой. Мужчина выглядел старше него, но лишь иногда. Как и возраст, его волосы и одежда тоже менялись, имея два разных стиля, словно бы кукла отражала две души, а не одну.

Чонён хотела однажды услышать голос соулмейта. Она не боялась потерять слух – как не побоялась ради этого уйти из дома, променять уют на возможность кричать, семью на право чувствовать, заткнутые уши на музыку. Чонён рисковала. Но ведь не она одна.

Обычно родство душ даёт знать о себе позднее... в шестнадцать, восемнадцать лет... а Питер с десяти смывает кровь со своих рук. И только потому что Вселенная идиотка и всё перепутала, по крайней мере, Питеру так кажется.

Джеймс не ненавидел родственных душ. Просто когда у всех что-то есть, а у тебя чего-то нет, это грустно, может, даже завидно. Джеймсу было завидно. Очень сильно, даже по-противному завидно.

Обещание найти и не отпускать, вновь видимое в чужом взгляде, кажется плохой шуткой. | AU, где соулмейты видят во сне только глаза друг друга.

Мне двадцать семь, и я один. И это не ощущение — это жизнь. И такая, какая есть. Жизнь без звона... вообще, наверное. Ну и к чёрту… Хотя мама всегда говорила мне, что я не буду один. Она говорила, что для меня кто-то есть, но родители врут. Все взрослые врут. Я знаю, я теперь тоже взрослый.

К своим шестнадцати годам Джей понял, что в том, что он делает всё через жопу, его вины нет. Просто это его призвание. Но представить, что он будет своими несчастными ягодицами чувствовать, как дрочит его соулмейт...