Би поворачивается. Взгляд – тоже острый. Тоже режет. Но смягчается. Здесь – место тишины, поэтому ни один из них ничего не произносит. Лишнее. Не подходит, сразу своим обычным неслышным шагом проходит вдоль прозрачного стекла, за которым – синяя бездна, в которой скользят тёмные тени. Такая же, как та, что живёт в них обоих. И этим теням лучше не выплывать на свет.

— Есть ли нынче кому-то дело до Генриха Боклерка и раздоров среди его потомства? Вспоминает ли кто Крестовые походы и ужасы, поджидавшие глупых искателей славы? Константинополь и грохот османских пушек? Чудо с явлением ангела в полузабытом монастыре, что находился так далеко от храма Святой Софии? Помнят ли Сородичи о некогда великом клане и ещё более великом предательстве? Вряд ли. Разве что я — осколок этого не нужного никому прошлого. Слепая лгунья, что только чудом сохранила не-жизнь.

Легион напал на мою деревню, когда мне было шестнадцать. Моих родителей показательно казнили, остальных заковали и отволокли в какой-то лагерь. Один центурион выбрал меня прислуживать ему в палатке. Он был хорош собой и нежен. Обычно. Сказал, что это наш секрет и он меня защитит. Дарил мне мелкие подарки, глупости всякие. Но Цезарь карает гомосексуализм смертью — и нас почти поймали. Были подозрения. Так что, когда он повёл меня в пустыню, я знал, что он хочет от меня избавиться…

Жажда ответов и желание выговориться может затмить собой даже половое влечение.

Заурядная постельная сцена, переросшая в разговор по душам.

[halloween!au] Вонбин похож на фарфоровую куклу и в душе у него так же пусто.

О великом левом генерале сложат легенды. Вот только Михаэль до конца будет ненавидеть то, что история заберёт из них самое главное - его собственную ненависть к себе.

блейд смотрит снизу вверх затуманенным взглядом, едва приоткрыв рот, тяжело дыша. руки связаны у него за спиной, сам он стоит на коленях, все его тело — сплошное «пожалуйста», выжженное где-то на искусанных цзин юанем бедрах. блейд — умоляющее нечто, требующее быть жестче и зайти дальше дозволенного раньше.

«Любопытство убило кошку» — говорили родители Уильяму. Пару раз его и правда чуть не убило желание что-либо узнать. Только вот Уильям не кошка, а Генри очень уж интересная личность, чтобы не обращать внимания на его странности. Тем более, если он его сосед по комнате в общежитии и парень в одном лице, не дающий иногда спать по ночам и касаться себя в определённых местах.

Лиза всегда доверяла Рою свою спину.

Чуя не обманывался — это не могло быть доверием со стороны Дазая. Ублюдка просто-напросто устраивал любой из вариантов. Дазай в любом случае остался бы в выигрыше. Чуя в любом случае проиграл.

Написано сразу после выхода 109 главы манги.