Энзо Брон жил настоящим и будущим, и Фуджико искренне завидовала этой его способности — отпускать прошлое она так и не научилась.

В выдвижном ящике стола, стоящего в комнате Дэна Кузо, неизменно стоят бутылек перекиси водорода, бинты, ватные диски и упаковка пластырей разного размера. На самом столе валяется канцелярский нож.

Кажется, никто не замечает проблемы.

Дэн думает, что за многие годы научился делать вид, что он в порядке. Научился натягивать улыбку сквозь страх, который никто не увидит, давить в себе горечь редких поражений, молчать о боязни ошибок и тихо выть в подушку по ночам чтобы на утро снова быть лучшим. 

«Зачем?» — проносится в твоём сознании, но ответа не приходит. Его никогда нет.

Умереть вот так, в мире, полном таких же отвратительных людей, как она, слишком скучно и невозможно. // Ан Ли Юн, правда, не знает, почему ещё живёт.

Андрей принимал наркотики, отрицая свою проблему, а Кирилл и не настаивал на лечении, ведь боялся потерять Фёдорова. А тот только замыкался в себе, стараясь не делать больно Лермонтову. Только вот уже Кирилл постепенно переставал доверять Андрею. Пока всё не разрушилось в один момент из-за беспечности Лермонтова. И Кирилл бы предпочёл те шаткие отношения, что у него были, чем то, что он имел сейчас.
 

Говорят, чтобы лучше решить проблему, нужно с ней переспать. Но не когда ты — практикующий психолог с сомнительными методами, а “проблема” — свалившийся тебе на голову немец с полным шкафом скелетов, загадок, драмы и не только.

…ненависть. 
Если ты с нею, то все — против, да ты и сам вряд ли будешь за. 
«Я сумасшедшая дура?» — спросит. Знает прекрасно сама, что да. 
 

А Слава не знает, до сих пор не может понять — что происходит в его жизни? Что он чувствует? На что надеется? И во что, в конце концов, выльется эта его ненормально-болезненная, на грани с ненавистью, привязанность к этой мелкой хамоватой евреечке?

мёртв

#𝐰𝐫𝐢𝐭𝐨𝐛𝐞𝐫𝟐𝟎𝟐𝟎 День 8. и дай мне смерть в семнадцать лет

Лань Чжань хотел умереть.
Вот так просто. Он не чувствовал сомнений и не считал своё желание трусливым или неправильным. Лань Чжаню было наплевать и на то, и на другое.
Он просто больше не мог. Не мог жить под гнётом правил дома Лань. Не мог существовать в расписанном по секундам мире, навязанном ему «по праву» рождения. Не мог притворяться послушным. Больше не мог б ы т ь послушным.

Селфхарм!АУ, где себя калечит Тони.