Она — лётчица в отставке, не знавшая страха. Но, сев на рейс, она впервые с ужасом поняла, что этот полёт будет последним. Вместо мягкого приземления на Багамских островах самолёт загадочным образом исчез с радаров.

Он — пилот с тёмным прошлым, видавший в небе многое, но никак не внезапное появление незнакомки на борту.

И на кону их жизней стоит разгадка тайны пропавшего рейса 815, скрывающаяся под грифом «Совершенно секретно». Ведь Бермудский треугольник не прощает ошибок.

«Знаешь, Эндрю, я от себя в жизни ожидал что угодно, но только не вот это вот всё... сидеть один на один с русским в итальянском ресторане где-то в самой заднице Колорадо», — Купер усмехнулся, потупив взгляд на тарелку, которая даже в эпоху продовольственного кризиса каким-то чудом была переполнена пародией на ризотто. О том, что через каких-то пару часов этот вечер перерастёт в разглашение государственной тайны, он даже и не подозревал.

В мозгу тревожно мигали красные индикаторы, выли все сирены. Режим сваливания, режим сваливания! Крен, мать его, в импульсивное подростковое поведение.

"У меня булимия, Чунмён. У меня Чунмёновидная булимия, мой дорогой. Мне хочется тебя все больше и больше, даже больше, чем уже есть. Но в данный момент тебя уже настолько много, что меня тошнит уже от переизбытка всеми дохлыми бабочками, которые кружатся во мне. Меня рвет от этого, я захлебываюсь слезами, потому что мое естество все равно требует тебя в еще большем количестве." (с)

И лишь платье мелькает белое средь холодных пустынных скал…

– Пообещай мне быть паинькой, – пьяно просит Шнайдер.

– Не понял.

– Я знаю, как ты можешь, – протянул мужчина, заплетаясь в словах. – Не надо с ним быть язвой, не надо…

– С Паулем? – усмехается Рихард.

– С Паулем, – кивает Шнайдер.