Хонебами по-прежнему боится, что в момент, когда он наконец привыкнет получать любовь, она исчезнет из его жизни. Старики его переубеждают, по-своему давая понять, что он важен.

Что-то подобное следовало предвидеть, когда он решил впустить Кавеха в свой дом (в свою жизнь). Определённо следовало, если бы его обычная рассудительность не уходила на перекур каждый раз, когда Кавех появлялся на горизонте. 

— Слышишь песню граната? — Тихо протянул Кавех.

— Это колокольчики в саду, — аль-Хайтам покачал головой.

— Хочешь, пойдем проверим? Убедишься, что это не подвески на жасмине.

— Давай, но я не верю сказкам.

– А, – говорит Хайтам, даже не удосужившись поднять взгляд от книги, – да.

– Что да, – светлые брови Кавеха хмурятся, – как праздновать собираешься?

– Праздновать? – Хайтам смотрит наконец на Кавеха поверх книжного корешка взглядом, в котором ясно угадывается, что Кавех сказал несусветную глупость. – Чтобы что?

Пропущенная сцена в конце первого сезона после поражения команды Кайджо.

Кисе и Касамацу отлично играли, но не сумели выиграть. Очень тяжело помогать, поддерживать и не ждать чего-то взамен, именно так и делал Касамацу. Но вот, когда настал его предел, только Кисе был рядом.

Мне нравятся твои волосы. Нравится их расчёсывать. Нравится обнимать тебя, вдыхать запах специальных мáсел с твоих волос, чувствовать твоё тепло. Нравится, что ты принёс все эти книги, и я действительно их читаю! Каждую из них! Каждую обязательно прочитаю. Нравится, что сейчас ты со мной. Извини, я не очень понимаю в таком, но сейчас точно убедился, что ты...

Цюань Ичжэнь очень прилипчив к своему шисюну, а тот не особо-то и против

Мобэй-цзюнь и Шан Цинхуа пытаются признать друг другу в чувствах, стараясь говорить словами через рот

Неотъемлемую роль в жизни Тамары играла Матильда, олицетворявшая солнце в угрюмых буднях гитаристки.

Всё же это неприятно – видеть, чувствовать и дышать воздухом умирающего человека.