Просто милое письмо Майкрофта матери. В нём СОВЕРШЕННО ТОЧНО нет никаких скрытых смыслов.

- Плаванием увлёкся, братец? - медленно протянул он, сверля его взглядом. 

Шерлок этот взгляд старался игнорировать - разговаривать с Майкрофтом о своей природе и её порывах жутко не хотелось. Каваусо любили плавать, поэтому Шерлок решил перенаправить свою нереализованную сексуальную энергию в более мирное русло. Однако Майкрофт быстро смекнул, почему он вдруг заинтересовался плаванием. 

Джон искренне любил обоих великих упрямцев. Он любил ухаживать за ними и буквально делать зависимыми от своего присутствия. Но во время гона жажда Холмсов в его постоянном контроле начинала изрядно утомлять. У Джона не раз возникали мысли просто-напросто смотаться куда-нибудь на курорт — отдохнуть и полечить нервы, — но он никогда не доводил эти желания до реализации. Оставлять омег тогда, когда они жаждали его власти больше всего на свете и нуждались в нём сильнее, чем в себе, было бы весьма жестоко, а Джон не был жестоким человеком (хоть и имел временами прорывающиеся около-садистские наклонности).

Он любил властвовать над омегами, и раз в год приходилось нести это бремя. Бремя течки, которую и Холмсы, и он сам называли не иначе, как "проклятие".

Деревня пахнет людьми и тоской. Кого можно, уже поработили лорды. А Урьяшу, как всегда — объедки с барского плеча: бери и виляй хвостом, дикий пёс. Урьяш злобно рычит, внимая мыслям, но быстро успокаивается. Какой бы не был объедок, а свежая кровь — это свежая кровь.

А на лордов плевать. Когда-нибудь именно они будут просить о подачках.

Шар Судьбы — редкий артефакт, заключающий в себе силы древнего Хаоса. Его нельзя взять, и никто не знает, где он хранится. Но если этот шар разрушить — Хаос вырвется, и наступит конец света. Задача серафимов, златокрылых и даже воинов-демонов — хорошо защищать опасный артефакт, и они справляются со своей задачей. По крайней мере до тех пор, пока в Золотой Замок не поступает русский ангел-сирота Рейна, чьё прошлое хранит страшные тайны...

Шестая прикрыла глаза, не зная, считать ли себя наивной дурой. А когда открыла глаза, то, не удержавшись, вскрикнула.

Они находились в той же комнате, но что-то неуловимо изменилось. В прорехах прохудившейся крыши можно было увидеть небо. Невзрачное, пасмурное, но не такое безвыходное. Снег тихонько падал на пол и головы людей, но сразу же таял, встретившись с теплом.

Шестая перевела нерешительный взгляд на Тощего и застыла, ибо тот тоже переменился. Его лицо, порозовевшее от мороза, словно помолодело, а в блестящих глазах появилась человеческая живость, так несвойственная монстру, которого Шестая видела до этого.

Моно замер. Шестой казалось... хотя нет, она чувствовала это совершенно точно. Сердце Моно билось, словно букашка, нанизанная жуланом на ветку. Спокойная душа не мечется так. Может, стоит отступить? Но нет — Шестая решительно нахмурилась — у Моно, очевидно, были комплексы из-за лица. А раз так, стоило надавить, ведь комплексы — это не хорошо для выживания. Пусть лучше преодолеет их сейчас, чем будет потом мучиться.

Тощий стар и уже не сможет удерживать Передачу достаточно долго, чтобы дать тебе наесться. И когда-то ты, глядя на его попытки поймать в Трансляцию ещё больше жителей, задумываешься о том, чтобы заменить его. Всё так просто — достаточно поставить на место монстра ребёнка с тёмным даром, чтобы очень долго не задумываться о пропитании. Ведь дети стареют дольше, особенно те, что ещё не стали монстрами в полной мере.

План без изъянов, скажешь ты. Да что ты понимаешь в планах!

Да, такая вот грустинка —

Для них реал не жизнь, разминка.

Ну а так вся эта свара

Была зависима от вара.

Во время Золотого Стояния Утроба возвращается в Бледный город, чтобы там, под сводами зловещей Башни, два монстра продолжили начатый предками ритуал. Их наследники, две маленькие воительницы и неуверенный в себе мальчишка, возвращаются в школу Следящего Ока, чтобы в мире, где всё недружелюбно к детям, не только выжить, но и обрести настоящее счастье.