Дилюк медленно открывает дверь в квартиру, и стоит ему перешагнуть порог, как ноги слабеют, он плавно оседает на пол. Как же он, чёрт возьми, устал.

— Тяжёлый день? — раздаётся рядом голос Кэйи. Он опирается плечом на стену и смотрит на Дилюка долго и внимательно. — Выглядишь отвратительно.

— Ты жив, — спустя секунды, тянувшиеся дольше вечности, всё же произнёс Хозяин Чёрных вод, — Цинсюань.

Ши Цинсюань хмыкнул, поворачиваясь к непревзойденному лицом. Персиковая кожа стала светлой, почти белой. Она напоминала мрамор. Черты лица бывшего бога изменились, стали чуть жёстче, но Цинсюань оставался всё так же прекрасен, как и раньше. Также желанен. Хэ Сюань непроизвольно сглотнул, но не двинулся.

— Почему ты спишь с включённым светом? — раздался рядом бархатистый низкий голос. Он звучал иначе других: не вызывал страха, скорее, симпатию и интерес.

— Демоны… — отозвался Се Лянь, утыкаясь в подушку ещё сильнее, — они страшные и не дают мне спать.

Утро началось паршиво: кофе закончился, за окном моросил мелкий дождь, в последней еде поселилась новая жизнь. Цзян Чэн выругался. Выходить на улицу в последний день свободы от дел семьи — это не то, чем он хотел заниматься, но выбора не было. Если еду ещё можно заказать, то нужные сигареты и кофе требовалось поискать.

Сердце рыцаря пропустило удар, перед глазами пронеслась история их странной, абсолютно неправильной и настолько грешной любви. И можно ли назвать то, что происходило между ними, любовью?

Без пищи ране удалось лишь немного стянуться, но она так и не смогла зажить полностью. Искры магии, что поддерживали в нём жалкое подобие жизни, постепенно угасали, но агония могла продолжаться ещё долго.

Ши Цинсюань просит исполнить одно желание, Хэ Сюань просит желание в ответ... И что в итоге из этого вышло.

Шэнь Цинцю глубоко вздохнул и прикрыл лицо веером. Эта вещица уже долгие годы становилась его спасением. Жаль, что он не помогал ему сбежать. (Иногда хотелось очень).

— Только не говори, что все же отыскал её, братец Самолёт, — за украшенным иероглифами веером пряталось покрасневшее от смущения лицо.

— Не говорю, — рассмеялся Шан Цинхуа, — я лучше покажу тебе.

Кровавый рисунок на его теле появляется медленно.

— Это будет нашим маленьким секретом, — Эдмонд пытается сохранить лицо, но в его голосе слышна мольба. Выдержка рыцаря трескается от осознания, что произошло между ними. Но он не понимает, как это случилось. — Этого никогда не повторится. Эйден никогда не узнает.