Но на каждую Алису — свой Бармоглот, сжирающий помыслы душевных наваждений. Он питался нашими страхами, нет, он вышел из наших страхов, как и ты — из нашей Надежды.

Её не люби; у ней клеймо спине, И волосы длинны и ржавы как медь, Да хитра и дика как лиса по зиме, — Тебе у такой заготовлена клеть.

Я - чужая, странная среди вас всех, Кто вслух называется друзьями.

Губ немых касался тихий звук сердца, что билось сломленной птицей

И ведь небо только тайну знало, Что мне любовью травит бронхи смог.

И ночью со мной в одиночестве плакал, Уставший Ноябрь, ребёнок проказ.