«Любить меня — отстой».

«Любить кого угодно — отстой».

Никита не говорит, что любить Юру — потрясающе. Даже если из-за этого приходится умирать.

Юра думает о том, что, наверное, был влюблён в Никиту когда-то давно, быть может, до произошедшей катастрофы они встречались на автобусной остановке каждую среду и улыбались друг другу, но Юра эту любовь совсем не помнит.

Как глупо со стороны Доктора надеяться, что Панталоне влюблён в него тоже.

Как глупо со стороны Панталоне носить плащ, который принадлежит Дотторе.

Юре двадцать, он учится в университете на глупую специальность, ходит к Никите домой заниматься, почти как в музыкальную школу, ведь «чувствует» себя школьником, и ненавидит числа. Потому что даты всегда напоминают о расставаниях с хорошими вещами.

Никите двадцать один, он учит малышню произведениям Чайковского и Шопена, читает биографии венских композиторов, сочиняет серьёзные произведения и, кажется, не умеет чувствовать.

Юра чувствует всё за них обоих.

Она искусственная. Ненастоящая. Пластмассовая кукла без чувств и эмоций. Обычная машина. Джимин поджимает губы — ей не нравится так думать. Она должна.

Юра любит котят. Может, когда-нибудь полюбит и Никиту.

После смерти звёзды взрываются сверхновыми. Если завтра Юра и Никита, совсем как звёзды, умрут, сегодня абсолютно ничего не имеет значения. Даже то, что они целуются.

Зима такая красивая, потому что ты её любишь.

Видишь ли, иногда люди влюбляются друг в дружку просто так, безо всякой логики. Просто нравятся друг другу — и хоть ты тресни. Любовь называется.

Если пожар и любовь — химические реакции, значит огонь любви не так уж и метафоричен.