Дилюк помнил Тому маленьким деревенским мальчиком, который всегда улыбался светло словно солнечный зайчик. Руки у него всегда были тёплые, когда они играли в догонялки, а глаза озорливые, никогда не знаешь о чём думал маленький проказник — в прятках его всегда находили последним. Глаза у него все такие же зелёные, два весенних луга, удивленные и круглые. Из мальчишки Тома за все эти годы вымахал в привлекательного и статного молодого человека, раздался в плечах. От ровной как линейка отработанной инадзумской осанки и неловкой улыбки у Дилюка неожиданно зашлось сердце.  

Товарищи всегда были для Горо на первом месте, и среди звонких громов и ослепляющих молний ему было куда вернуться домой. Интересно было куда возвращался Казуха...

Прошли месяцы с их первой встречи, когда обожание захватило сердце Горо, но сейчас единственное, что ему остаётся, это лишь ожидание.

Вечность могу размышлять и разгадывать тебя нового, — иногда это намного увлекательнее шахмат — пока начищаю стаканы. Незнакомцам ты улыбаешься очаровательно, любой был бы слаб перед твоим жемчужным оскалом: на фоне смуглой кожи он выглядел как заморская диковина.

Возможно это не так уж и плохо, если он выглядит как самые мои счастливые воспоминания. Как молодость: полные розовых лотосов пруды, бессонные ночи, алкоголь тайком. Он — бессмысленная ругань и угрозы, которые потом никогда не выполняются. И смех. У него твой смех.

Иногда он выглядит как ты, Вэй Ин.