Прохладный травянистый май, романтика ободранных кустов белой сирени и французских книг, глупая и оскорблённая до глубины души математика, крепко влюблённый Серёжа и Мишель, который честно пытался серьёзно, как взрослый человек, обсудить с Серёжей серьёзную взрослую тему.

Возможно, Поле следовало сбежать. Немедленно. В дверь, в окно, неважно. Мишель как-то давно ещё упоминал, что достаточно громкий в постели, и это, собственно, та причина, по которой Поля затыкал уши наушниками каждый раз, когда Мишель приводил к себе кого-то.

Поля остался на месте, судорожно сжав телефон в руке от окатившей его волнительной дрожи.

Это, черт побери, должно было быть обычное утро. Поля не должен был рассеянно пялиться в глаза какому-то мужику, о руках которого уже успел помечтать в не самом приличном контексте, и думать, какого черта эта беда нагрянула так внезапно, когда он даже не расчесался ещё и больше похож на чучело в пижаме с бело-радужными котиками, чем на Ипполита Муравьева-Апостола.

— А теперь объясните мне, — не выдерживает Люцифер. — Какого хрена вы все тут забыли именно в вечер моего свидания с Детективом?!

— КОТЯ!! — визжит Лекса так, что вздрагивает и Регулус, и крохотный чёрный комочек пушистой тьмы, спрятавшийся в складках чёрной мантии. Одни ушки видны и мелко подрагивают.

— Добрый вечер, мсье Нуар, — насмешливо звучит тихий уверенный голос в чернильном полумраке спальни Адриана.

Терпсихора приходит к нему, безнадёжно надеясь оказаться ближе. Аполлон не прогоняет её, но стены, возведённые им вокруг себя, ей преодолеть едва ли возможно, а сам Аполлон чертовски устал пытаться.

Однажды Аполлон решил завести кота.

Афродита заказывает у Эрота парочку, показавшуюся ей прикольной. Эрот вдохновенно вспыхивает, хватает лук и, путаясь в собственных крыльях, летит к Дионису затевать заговор... В итоге Афродита визжит от восторга над отчетом до жути талантливого в шпионаже сына, невероятно гордая им и собой.

Аполлон смутно понимает, как так получилось, что в небольшом итальянском городке он встретил Аида, провёл с ним весь день, блуждая по морскому берегу и топя время в разговорах о философии жизни и смерти, и окончил ночь в его квартире, привязанным к его кровати.