Отсечь пути отступления, отвергнуть шанс на спасение жизни. Уильям Афтон был вирусом, безапелляционно поразившим иммунную систему, без шанса предотвратить летальный исход. Ванесса же для него была не более, чем мелкой аллергией; неприятным, но любопытным недоразумением. Когда пасть металлического капкана переломит ему шейные позвонки, станет ясно, кто на самом деле был подопытным кроликом.

«Я думаю, он сломал меня тогда».

Пособие об обезличивании человека на отдельно взятом репортёре. О терапии от доктора Трагера, безумии и потере осмысленного существования. 

Вэйлон Парк молчит и качается над полом, как маятник в старинных часах. Эдди Глускин же отрицает свою вину, потому что, знаете, непослушных жен принято наказывать.

Когда тебе не прикрывают спину — ты уходишь на дно. Вот так у успешных белых людей оно и работает. Всё просто. 

Разумовский и Волков не могли быть ей судьями, твердила она себе. Они не были Лере друзьями или кем-то близким, чтобы закатываться эмоциональной обидой на её предательство. Спонсор и наставник по бою. Максимум. Огромная, жирная черта. Весомой разницы в том, на кого работать, не было. Конечная суть везде оставалась одной и той же.

На чумном докторе висела вина за смерть матери Алтана. Обида у пацана не прошла, денег было много — вот и причина, по которой Дракон взялся отбить клювастому почки, раскрошить череп и превратить внутренности в кашу. Главное не добить — этим хотел заняться само золотейшество. Покалечить, притащить и покрепче затянуть веревки, чтоб без выходок. И на этом его работа окончена. Только вот что-то пошло не по плану с самого начала.

Максим глазами собственными видел, как тачка на полной скорости ушла на дно болота вместе с Титовым, Хозяином и Сонечкой. А время спустя видь — вон он, Титов Денис Олегович. Собственной персоной, да всё в той же шубе, в которой и потонул. Живой-живёхонек. Вроде бы.