Любовь, кровь и розы – это красный.

Тепло, звёзды и золото – это жёлтый.

Надежда, жизнь и травы – это зелёный.

Верность, грусть и трупы – это синий.

Олежа закрыл книгу, всем телом облокотился на стену за своей спиной и посмотрел на грязно-белый потолок помещения. Вздох, очередная вымученная от плохих воспоминаний улыбка и странный, косой взгляд Шашлыка. 

— Мы с ним были знакомы, – со стороны Побрацкого раздался полный непонимания смешок. – Но, думаю, сейчас он меня не вспомнит, потому что такого человека, как «Дипломатора», более… не существует, определённо. Мне кажется, ты знаешь, кем он стал сейчас – вы хорошо знакомы.

Брошенная во время ссоры фраза возвращается спустя два месяца вопросом Звёздочкина:

— Ваше предложение ещё в силе, Дмитрий?

Оля проверяет все еще раз, проверяет внимательно и очень тщательно: черные свечки из Алисиного запаса, она их раздает щедро — купила еще несколько месяцев назад по оптовой цене такую огромную упаковку, что она заняла почти всё место под кроватью; стол аккуратно убран, все вещи с него очень осторожно поставлены на пол; и самое важное, самое ключевое — шар.

Они стоят так, обнявшись, довольно долго: минуты две, наверное. Им обоим невероятно тепло и уютно, а птицы за окном всё ещё щебечут свои песни. Солнце уже спряталось где-то за домами, небо стало почти фиолетовым. Закаты всегда красивы, всегда прекрасны. И да, это был точно такой же закат.

Дима и Оля вместе отмечают День святого Валентина. Они идут туда, где нет красных сердечек и розовощёких Купидонов. Идут туда, где живут мёртвые.

Олежа и Дима соседи. Их странная дружба началась с маленькой просьбы, а закончилась сегодня ночью.

Прозвучавшая фраза разбила таймстоп, да и последние надежды на победу. "Сияй же, "звёздочка"! Сияй кровавым цветом!"

Август выдался на удивление паршивым: холод, лужи на весь тротуар, нескончаемые поездки к Олиному брательнику.

Сирена скорой воет, да так, что звенит ушах.