Точка обзора странная — чтобы глядеть на комнату так, нужно стоять на стремянке возле высокой книжной полки или что-то в этом духе.

Подле окна — человеческий силуэт, и хрупкая, растоптанная память начинает оживать.

Эрох! — хочет закричать Дилюк.

Но не может. Что-то не так.

Честное слово, это был самый странный секс в жизни Дилюка.

Непривычно медленный.

Требующий нетипично много раздумий.

Еще он никогда не пробовал писать на чьем-то сокращающемся от движений животе, но про это даже как-то думать не хочется.

— Кому-то стоит признать, что я также умею красиво проигрывать, - протянул Кэйа, обращаясь будто бы ко всем, в ответной провокации мучительно медленно поедая тот самый пресловутый виноград из вазочки.

Пока он томно обкусывал очередную ягоду, поигрывая с ней языком, не давая сладким каплям сорваться ниже по подбородку и шее, он собрал на себе все четыре взгляда, и его это максимально устраивало.

Ну что, нравится тебе? Что сделаешь дальше?

После говорили, что дом выглядел выжженным дотла.

После говорили, что огонь был такой, что зарево полыхало рассветом в полуночи, что холодный ноябрьский воздух почернел от копоти.

После говорили: странно, что пламя не перекинулось на соседние дома, просто чудо. Ведь ветхое здание, заставшее еще распри между аристократией, видевшее старое поколение рыцарей, поседевшее от времени, вспыхнуло свечкой, стремясь в небеса.

После много чего говорили.

Никогда не скрывал, что моя любовь похожа на зависимость от наркотиков. Я не хочу жалости, я не хочу кого-либо другого. Мне нужен только он, только за него я буду хвататься, как за воздух, только он может наполнить мою душу. А ложь в том, что...

Его пугают одновременно две вещи: если человек на том конце провода вдруг заговорит, окликнет его… и если нет.

Он не знает, чем всё закончится, но знает, что он — в заднице. И всё зависит от того, нажал собеседник на отбой или нет.

Дилюк всегда был уверен, что ему нужно много, много, неприлично много времени, чтобы заинтересоваться человеком.

Сегодня он узнаёт, что в этом правиле есть исключения.

- Ах, простите. Наша прекрасная Катерина с администрации вечно путает мое имя с одной из наших инструкторш, - безмятежно отзывается исключение, плавно поводя рукой в воздухе.

В одном этом жесте больше искусства, чем во всех тех картинах, что висят в моем таунхаусе, мелькает в голове Дилюка.

***

Кэйа - инструктор по йоге)

Он слегка ненавидит себя за то, что когда всё началось, он изучил схему.

За то, что знает, что будет, если они что-то не придумают.

Что он умрет где-то после заката. В темноте.

Он никогда не хотел умирать в темноте.

- Кэйа!

Перед глазами — не только фейерверки, но и груда камней. Редкие просветы. Пыль клубится в тусклых лучах света, которые продираются… откуда-то продираются. Кэйа тяжело откашливается. Замирает от пронзительной рези в ребрах и тихо шипит ругательство. Сегодня по шкале боли выбирает каэнрийское, расположенное повыше: удобно быть билингвом.

о противоречиях и минете в душной раздевалке.