Магия начала пробуждаться в двенадцать лет и вышла из-под контроля в пятнадцать. Не справляясь со своими силами, Аня оказалась беззащитной в магическом мире. И ей требуется верный защитник, который для неё справится с любыми трудностями.

Какое бы сомнение ни выражало лицо Женьки, он ничего не произносит. Не задаёт вопросов, ни уточняющих, ни саркастических, не подкалывает, никак не сбивает. Выжидающе молчит, даёт подзапутавшемуся Владу возможность распутаться, выплыть. Надо пользоваться этой возможностью, пока у Женьки не кончилось терпение. И Влад очень старается воспользоваться, торопливо ищет, как бы объясниться так, чтобы вопросы и двусмысленности отпали.

Они оба сильные и красивые, каждый на свой лад. Женя мягче, но эта мягкость из тех, что не имеют ничего общего со слабостью, и исходящее от него тепло завораживает, его хочется пить, как живительный родник. Петя кажется решительнее, в нём как будто живёт неукротимый жар, толкающий его на вечную борьбу. Нет-нет, они разные, не похожие друг на друга – и этот контраст только ярче подчёркивает, как прекрасен каждый из них. Аня не может устоять, и её глупое сердечко разрывается надвое.

Марк, в принципе, готов потечь и после кратчайших уговоров согласиться быть даже нерпой. Даже вислопузой. Или даже сивучем. Какие бы упоротые фотки ни выдавал поисковик, всё-таки сивуч – это тоже своего рода тюлень. Тюленей Женька любит, это достоверная информация. Она помогает примириться с некоторым несовершенством планирующейся лиги.

Миша сдержанно кивает и смотрит мимо, скользит глазами по льду – а у Жени в голове привычные рамки возможного хрустят и трескаются, и осыпаются кусками. Вдруг накрывает незнакомым, непривычным ощущением пронизывающего жара – жар расползается по шее и щекам, затекает в лёгкие и мешает нормально сделать вдох, распирает изнутри. Вокруг Жени мир расплывается, сползает куда-то в никуда.

У Жени есть способность написанным словом влиять на чужие судьбы – но у этой способности высокая цена, и счастье для своей любви ему приходится написать собственной кровью.

За своей стальной, даже немного отрешённой сосредоточенностью на льду Женя умудряется прятать очень светлую улыбку и солнечное, оптимистичное спокойствие. Это даже в переписке всегда ослепляюще сквозит: улыбка, улыбка, улыбка, безыскусно нарисованная двумя символами, но всё равно какая-то особенно тёплая. Петю до сих пор немного оглушает каждый раз, он всё никак не может привыкнуть до конца. 

И сейчас он думает, что эта Женина особенность, наверное, хороша.

Продолжение фанфика "Белая королева". Аня мечтает попасть на ещё одну Олимпиаду и поменьше разлучаться с любимым человеком. Чтобы сбылось и то, и другое, нужны кардинальные перемены – но история, впрочем, не столько о них, сколько о любви.

На награждении на верхней ступени пьедестала Аня стоит как во сне. Машинально позирует с медалью и долго ещё поверить не может: золото. Не домашнее, не национального чемпионата – мир. Первое крупное золото за три года. Первое крупное золото вообще.

И сразу следом за ним ей в ладони может упасть второе, потому что её заявляют на командный чемпионат в Осаку.

"Я сюда не для того приехала, чтобы с соревнований сниматься", говорит Женька и всё-таки выходит на тренировки. Она подолгу разговаривает с тренером возле бортика, а потом выходит на лёд и там чеканит своё танго с такой старательной честностью, словно ей уже за этот тренировочный прокат будут ставить оценки. И зелёные глаза неукротимо пылают под рассыпавшейся чёлкой, и когда этот пылающий взгляд на мгновение находит Петю на трибуне, у Пети что-то отзывчиво вздрагивает в груди. Вероятно, сердце.