Аня машет на него руками, стучит по дверному косяку и забавно плюёт через плечо. 

– И ты тоже сплюнь! Давай, быстрее, пока не сглазил, – уговаривает она. Петя не то чтобы верит во все эти дела... но раз уж они всё равно перешли в категорию этих сомнительных рассуждений, то чего теперь отпираться. Петя послушно изображает, что сплёвывает через плечо. Ему не принципиально, а вот Ане, кажется, слегка да, можно ей в этом и уступить.

Ему хочется за Петей – по следам его идти, куда бы тот ни шёл. Коля уже давно нашёл для себя хорошее слово – тень. Тени всегда дозволено быть рядом, вторить каждому жесту, и никто её ни о чём не спросит, все увидят в ней только самый что ни на есть естественный порядок вещей. И кивнут, соглашаясь – вот точно так же, как кивают Колиным путаным объяснениям, – да, всё правильно, всё так и должно быть.

Они оба сильные и красивые, каждый на свой лад. Женя мягче, но эта мягкость из тех, что не имеют ничего общего со слабостью, и исходящее от него тепло завораживает, его хочется пить, как живительный родник. Петя кажется решительнее, в нём как будто живёт неукротимый жар, толкающий его на вечную борьбу. Нет-нет, они разные, не похожие друг на друга – и этот контраст только ярче подчёркивает, как прекрасен каждый из них. Аня не может устоять, и её глупое сердечко разрывается надвое.

Вчера Петя назвал её _красивой_ и даже _привлекательной_. Может, именно это ей сейчас и нужно? Побыть с человеком, который не считает, что она _ни о чём_? Ощутить собственную привлекательность хотя бы так, через чужое возбуждение? Аня надеется, что этот рискованный план не кончится для неё чем-то плохим.

За своей стальной, даже немного отрешённой сосредоточенностью на льду Женя умудряется прятать очень светлую улыбку и солнечное, оптимистичное спокойствие. Это даже в переписке всегда ослепляюще сквозит: улыбка, улыбка, улыбка, безыскусно нарисованная двумя символами, но всё равно какая-то особенно тёплая. Петю до сих пор немного оглушает каждый раз, он всё никак не может привыкнуть до конца. 

И сейчас он думает, что эта Женина особенность, наверное, хороша.

"Я сюда не для того приехала, чтобы с соревнований сниматься", говорит Женька и всё-таки выходит на тренировки. Она подолгу разговаривает с тренером возле бортика, а потом выходит на лёд и там чеканит своё танго с такой старательной честностью, словно ей уже за этот тренировочный прокат будут ставить оценки. И зелёные глаза неукротимо пылают под рассыпавшейся чёлкой, и когда этот пылающий взгляд на мгновение находит Петю на трибуне, у Пети что-то отзывчиво вздрагивает в груди. Вероятно, сердце.

Петя на льду кажется ещё прекрасней в своем соревновательном костюме. Вот где сила и грация! Два в одном! Или ни два, а сто в одном, а может и больше! Даже на разминке он выглядит грациозно, элегантно штампуя прыжки, а его волосы красиво разлетаются от скорости. На него можно завороженно смотреть бесконечно, не отрывая взгляд и не понимая своих чувств. Снова это приятное тепло...

Ну кто же знал, что ответит Петя жаркими поцелуями, тихими над ухом стонами и той злощастной фразой. "Мне нравится твоя странность, Жень"

Эксперименты всегда выходили ему боком: начиная с плохой отметки и головной болью, заканчивая переломом и больницей. В этот раз, казалось, исключение не произошло: напротив него непонимание в глазах Пети. На мгновенье это стал самый ужасный момент. Момент, который чертовски захотелось сохранить в голове и душе

Виктория Мерцаловой, названная в честь победы и родившаяся в международный день фигурного катания, была уверена, что стать Олимпийской чемпионкой предписано ей самой судьбой. Жаль, что судьба была с ней не согласна.

Победы куются из поражений. Ворваться в постолимпийский сезон с ноги и доказать, что её карьеру похоронили слишком рано - для Вики это не мечта, а цель. И она совершенно точно не планирует отвлекаться на что-то постороннее... или кого-то.