Дима дружит с Даней и Азиком сколько себя помнит, не подозревая об их истинных обличиях. А те лишь защищают его и пытаются просто быть рядом.

- «Более же всего имейте усердную любовь друг ко другу, потому что любовь покрывает множество греха» Так же вроде Он когда сказал? Не ошибаюсь? – Азик пересиливает себя и смотрит на ангела, глаза полные тоски так и прожигают этот бежевый плащ и этот дурацкий белый берет.

да пропади всё пропадью. не проводи мне проповедь. пускай вредно, но мы всё же рады. оно не важно — важно, чтоб таращило цветами радуги.

он заперт тут, закрыт в огромном стеклянном кубе, воздух кончается, лёгкие горят будто пропитанные насквозь бензином, обжигая дыхательные пути, горло, желудок, когда он ртом пытается судорожно хватать кислород, совсем забывая, что он уже давно не дышит.

Азазелло прерывает ангельскую проповедь, искушающе впиваясь Даниэлю в губы, пока Варвара, — ангелу упорно хочется назвать её святой, — нежно перебирает перья на его крыльях. Конец света они встречают рука об руку.

У Азика при себе было две стабильности: постоянно отодвигающийся на неопределённый срок апокалипсис и — с недавних пор — ангелочек Даня, ради безмятежной жизни с которым его определённо стоило продолжать откладывать до бесконечности.

В груди как будто было очень и очень пусто. Там билось сердце, качалась кровь, если порезать руку — кровь вытекала, такая красная и тягучая. Человеческая. Но сердце не заполняло дыру, оно существовало как-то отдельно в этой мясной непонятной тушке.

Источники серотонина бывают разные.

Доверяй.

Без этого чертовски комфортного и любимого Азика, без странных земных правил, без московских мягких зефирных рассветов, полыхающих огнём закатов и без вкусной сладкой колы Даниэль уже не мог представить себе собственное существование.