никита резко распахивает глаза: рядом никого нет, одеяло на половину скатилось на пол, штаны спущены до колен, а нижнее бельё и живот неприятно влажные и липкие от спермы.

это был всего лишь сон. дурной сон.

Никита здесь встречает сто девяносто девятую зиму. И свою первую любовь.

«Любить меня — отстой».

«Любить кого угодно — отстой».

Никита не говорит, что любить Юру — потрясающе. Даже если из-за этого приходится умирать.

Юра думает о том, что, наверное, был влюблён в Никиту когда-то давно, быть может, до произошедшей катастрофы они встречались на автобусной остановке каждую среду и улыбались друг другу, но Юра эту любовь совсем не помнит.

Юре двадцать, он учится в университете на глупую специальность, ходит к Никите домой заниматься, почти как в музыкальную школу, ведь «чувствует» себя школьником, и ненавидит числа. Потому что даты всегда напоминают о расставаниях с хорошими вещами.

Никите двадцать один, он учит малышню произведениям Чайковского и Шопена, читает биографии венских композиторов, сочиняет серьёзные произведения и, кажется, не умеет чувствовать.

Юра чувствует всё за них обоих.

Юра любит котят. Может, когда-нибудь полюбит и Никиту.

После смерти звёзды взрываются сверхновыми. Если завтра Юра и Никита, совсем как звёзды, умрут, сегодня абсолютно ничего не имеет значения. Даже то, что они целуются.

Никита наконец поворачивает голову в его сторону, и Юра тихо выдыхает. в глазах Ника не совсем осталось карего — теперь его глаза молочно-белые. или как снег.

говорят, в доме за холмом появился чернокнижник.

студенты смотрят на Никиту с сожалением. 

зря, стадию истерик он пережил ещё года полтора назад.