Увидел его княжеский сын и удивился: вроде не выше его, не старше, ноги-руки, и даже тулуп со штанами, да только весь этот кудесник окутан пламенем. Раздувалось жерло его сердца, вырывался из него огонь и охватывал с ног до головы, и шла за ним вереница талых следов, черных на белом снегу. Испугался сначала человеческий мальчик, заершился, попятился прочь, но никто не напал на него, а тепло чужого огня манило, притягивало.

Сун Лань, отправившись в незнакомый городок на поиски своего бывшего парня, которого он не видел уже несколько лет, оказывается запертым в доме с привидениями вместе с Сюэ Яном. Им придется работать сообща, чтобы выбраться оттуда и выяснить, что же произошло с Сяо Синчэнем.

Потрепанный, избитый и совсем не немножечко пришибленный, Сюэ Ян справляется с этим привычным для себя способом: прячется до поры, чтобы зализать раны.

К несчастью, на этот раз есть те, кто замечает его внезапное и непонятное исчезновение.

Мужики принесли раненого ведьмака в деревню. Лекарка выходила его, кузнец принял к себе, а неугомонный мальчишка с заячьей губой поведал об окровавленных бусах, найденных в лесной чаще, и о том, что их хозяйка, как и еще двое человек, ушли в лес и больше не возвращались.

Он знал эту легенду – легенду о рыцаре в кроваво-красных доспехах, об Алом Рыцаре. Все её знали, потому что все, кто хоть раз поднимал свой меч на поле брани, будь то турнир или битва за своего господина, чувствовали металлический привкус крови во рту.

Мо Сюаньюй был сумасшедшим. Сумасшедшим, что влюбился в человека, сердце которого долгие годы принадлежало другому. Сумасшедшим, не получившим шанса познать взаимную любовь. Сумасшедшим, не ощущающим боли от глубокого пореза на запястье. Сумасшедшим, который усердно рисовал собственной кровью магический круг, повторяя одно единственное имя.

Вэй Усянь.

Шэнь Цзю шуршит упаковкой, довольно щурится, слизывает с пальцев остатки крема, и Му Цин откровенно залипает. Не влюблённо — просто Цинцю красивый.

AU! Полагаться на кого-то глупо. Му Цин сотню раз повторяет себе эти слова по утрам, как заведённый — мантру, прежде чем они плотно оседают в сознании, становятся чем-то обыденным. Жизненный уклад, ценности, принципы — зовите, как хотите, всё равно один чёрт. Сидит в сторонке и лающим смехом захлёбывается каждый раз, как Му Цин эмоции в себе тушит.

Торжествующее хмыканье Фэнь Синя не услышал бы только глухой. Но у Се Ляня замершая в сантиметре над бумагой рука, приподнятый уголок чужих губ и сплошной абсурд вокруг.