Три конкурирующих агентства участвуют в совместном концерте.

Если бы Бог её и правда любил, она бы ушла из этого мира не ведая о Шторме, о Фонде и Манусе, если бы Господь её любил, она бы даже не задумывалась о том, чтобы называться другим именем. Шнайдер ушла бы тихо и мирно, никогда не узнав имени Вертин.

Поэтому, пока Мариан шепчет молитву за молитвой Господу, пока вокруг воспевается хор живых голосов и лязгающей посуды, Шнайдер не может отвести взгляд с той, кого выбирает называть Милордом.

На костях рабских хижин поднимаются небоскрёбы, кости рабских хижин сторожат продавцы бесчисленных магазинчиков: книги, расписные ткани, плюшевые Фэйсяо, с которыми по улицам носятся дети; КММ и кредита не потратит на их рекламу, когда вот она – Победоносный генерал, на крышах, на постерах, на носу ялика, увлекающая солдат за собой... Однажды никто не станет их покупать. 

Крыса выстроила надежные барьеры для общения с миром, который только дробясь, становится хоть немного безопасным. На касание она ответит нападением. И даже если она сама его захочет, ей придется отвечать боем. Иначе она просто не умеет.

Heartsteel!AU Ёнэ ненавидит серьёзные разговоры, но Каин пришёл поговорить.

Они крошились на кусочки, но жили. Или просто дышали — этого было достаточно. Кусанаги указал пальцем вверх: — У тебя там меч над головой летает.

Старые знакомые уходили, приходили новые люди; им тоже находилась замена. И чем больше Караномори видела новые лица, слышала их представления, тем больше она ощущала, как уставала от всего этого. Скольких уже она проводила на тот свет за время работы в отделе?

Воскресенье приходит на могилу Галлахера.

Воскресенье медленно сел, голову слегка кружило от дежавю. Галлахер ни капли не изменился. Каштановые волосы Бенни, шрамы-кресты Уолси, малиновые брюки Коллин, вот только… Сколько бы он ни подражал членам Семьи, Галлахер по-прежнему оставался слугой Энигматы. Старым псом на кладбище, Гармония не должна была его защитить.

– Как ты…

Галлахер крутанул колёсико зажигалки.

– Из Небытия меня спасла госпожа Эманатор, сказала, что моё время ещё не пришло. К сожалению, – Галлахер выдохнул дым, Воскресенье изумлённо на него оглянулся. 

Четыре раза, когда у Бутхилла не получалось ничего, кроме "мило" и его однокоренных, и один раз, когда это было особенно обидно.