Дипломатор — образ, на который хочется равняться. Олежа пытается быть таким же смелым. А вот Антону это даётся плохо.

Линии на руке могут многое сказать о человеке, его прошлом и его будущем. Если, конечно, верить в такие вещи, как гадание по руке. И если, конечно, верить в такие вещи, как будущее.

Время в допросной тянулось дольше, чем практика конфликтных переговоров. Дипломатор медленно покидал его: оседал на пальцы маслянистым слоем, выжигал глаза солью, сыпался красной коркой на края стола.

Август выдался на удивление паршивым: холод, лужи на весь тротуар, нескончаемые поездки к Олиному брательнику.

Олежа коротает посмертную вечность за злостью, тоской и игрой в слова: пишет письма живым и завидует мёртвым.

Сирена скорой воет, да так, что звенит ушах.

Антон привык жить сейчас. Осязаемая реальность — лучшее средство от расплывчатых представлений.

Холодный воздух забрался под плащ, подкинул волосы, вытер вспотевший лоб — и впервые за две недели Антону стало легче дышать.

«Где же наш герой?» — спрашивают у Антона плакаты на улице, ночные кошмары и перегоревшие лампочки в подъездах. «Да, Антон, что стало с Дипломатором?» — издевательски интересуется отражение в зеркале.

Он примчался на похороны, когда лучшее было сказано, а худшее было сделано.