Наступал год Чёрного Кота. Трое отцов-одиночек решили встретить его не только со своими сыновьями и друг другом, но и с символом Нового года – своей хорошей подругой.

- Разве вам не скучно? Посмотрите сколько прекрасных бабочек порхает. Кого из них ты жаждешь? 

- Тебя. Я гей.

Дикий и озлобленный, привыкший полагаться только на себя – настоящий волчонок. Которого можно приручить.

За помощь врагу, вообще-то, полагалась тюрьма, но, поскольку князь был одним из победителей Повелителя, король и королева милостиво даровали ему своё прощение. Только вот королевское прощение начинало действовать после одного, казалось бы, небольшого наказания…

Встав на подоконник, он обернулся, встретившись с рыжей глазами, и бросив что-то типа «береги себя!», обратился и поспешил улететь. Но он знал что ещё вернётся. И все пережитки прошлого растают, как тают тени на рассвете, в ярком свете её пламени…

Сотни различных голосов поглотили её, закрыли от всего внешнего мира в своей уродливой иллюзии, искажённой всеми мыслимыми и немыслимыми способами. Они сливались воедино, в нестройный хор, одни звучали громче, другие же наоборот — тихо. Иногда удавалось выцепить из всего этого бездушного хора редкие слова, обрывки фраз, образы. Мир перед глазами слился в причудливую картинку, и не было никакой возможности развеять весь этот мрак.

Знаешь принцессочка, мне всегда хотелось узнать вкус твоих губ...

Грудная клетка буквально разрывалась по частям, грозя вот-вот осыпаться на сотни мелких осколков, казалось что ребра внутри скоро треснут осколками битого стекла, вонзятся в легкие вместе с сотнями мелких, ярко-красных соцветий. Таких красивых, нежных на ощупь и таких губительных, грозящих вскоре добраться до самого сердца, сначала занимая все больше и больше места с каждым днем в груди, медленно убивающих тебя изнутри. Эти чёртовы ярко-красные лепестки…

Потому что я ещё помню наше общее прошлое, то самое, триста двадцать шесть лет семь месяцев две недели и один день назад.

Я задыхаюсь в чужом теле и всё, что я хочу — вернуть облик.