Ложечку за маму, ложечку за папу

Уилл не слышит мысли Ганнибала, но чувствует, что сейчас вместо восприятия нечеловеческой фигуры в ее худшем виде — кожа непонятного серого оттенка, поломанные когти, растрепанные волосы — он воспринимает фигуру как что-то, что можно угробить ради своего наглого удовольствия. Что-то, что не имеет мнения, языка для его проговаривания, и желательно отчаянно жаждущее тепла.