Кэйа хмуро смотрел вслед Дилюку, испытывая ощущение дежавю. Губы покалывало. Вне плена густого сладкого дыма сознание чуть прояснилось.  

— Господин Айк, если этот человек вам навредил, мы можем… — озабоченный голосок работницы борделя казался ему раздражающе тонким.

— Все в порядке, дорогая, — Кэйа натянул на лицо улыбку и играюче коснулся ее пышных рыжих волос, пальцами цепляя вьющуюся прядь, — наемники народ непредсказуемый, но я справляюсь.

Девушка приблизилась, встав сбоку и одной рукой обвив талию принца, а тот невольно облокотился на нее. 

— Тогда давайте скорее вернемся. Вы остановились на самом интересном месте.

— Да? — Кэйа попытался вспомнить, — На чем?

— Вы рассказывали, как капитан пиратского корабля решил забрать весь ваш товар себе, и едва не столкнул вас в океан. Нам очень интересно, как вы из этого выпутались, господин.

Кэйа рассмеялся. Он еще не придумал конец этой истории, более того, настроение рассказывать сказки у него пропало. Как и строить из себя другого человека. Перед глазами все еще стояло лицо Дилюка, его распахнутые, полные вызова и замешательства, огнем пылающие глаза. Вытравить их алкоголем из головы едва ли получится, он уже вошел в ту кондицию, когда настроение становится мрачнее от каждой выпитой чарки.

Он передумал возвращаться обратно. Все что мог, он наверняка уже выведал у местных жриц и жрецов любви. Дома наслаждений всегда были хранилищем сплетен, и именно за это Кэйа их любил. Через них проходит множество людей, многие из которых любят поговорить, похвастаться или пожаловаться. Все, что нужно было сделать Кэйе, это купить время предназначенное для любовных утех, и потратить его с пользой — позволить им говорить. Выдавали чужие секреты они с большей любовью, чем отдавали свои тела. 

Так он узнал, что и фатуи и каэнрийцы появляются в городе время от времени. Могут ли они вести какие-то дела вместе? Возможно. Кажется, некоторые даже знакомы друг с другом, судя по словам его прилюбодействущих информаторов. Когда принц занимался дипломатией, Снежная не была открыта для международных сделок и союзов. Возможно также, что его отец проворачивал их за спиной сына, держа того в неведении. Но если фатуи уже донесли, с кем именно принц пропал — а они с Дилюком могли упустить свидетеля или их могли сдать в том постоялом дворе, куда они вернулись за вещами, — то ничего не мешает им объединить усилия. Возможно, им с Дилюком стоит держаться подальше от общих трактов и городов. 

Кэйа был уверен, что стоит им оказаться в Каэнри’ах, убить его без шума станет сложнее. Особенно если рядом держать такого телохранителя как Дилюк. Да и те аристократы, что поддерживают его как наследника, явно станут смелее, если принц будет в столице. 

Осталось только добраться до нее без особых приключений. Но сперва — уйти из борделя.

Только вот подпирающая его с боку очаровательная девица надеялась вытрясти из него побольше денег. И возможно, она надеялась удержать Кэйю до утра, если не на его историях, то за утехами. Но как бы не были прелестны ее волосы, которые с первого взгляда привлекли внимание принца, Кэйа никогда не использовал подобные заведения и их работников по назначению, вопреки своей славе повесы и транжиры. 

Кэйе ненавязчиво выпутался из объятий девушки.

— Видимо, историю придется отложить на следующий раз, милая. Кажется, я перебрал. 

— Вы уходите? — с напускным огорчением вздохнула девушка., — но ваше время еще не…

— Мое время теперь ваше. Передай остальным, что я был очень доволен их компанией.

Кэйа не сразу вернулся в их с Дилюком лачугу. Хоть он и не был уверен, что Дилюк ушел именно туда, но даже возможность встречи сейчас его тяготила. Он, кажется, проболтался о том, что пытался сделать его отец. Странно. Кэйа невероятно хорош в том, чтобы хранить секреты, и так глупо прокололся. Возможно, в глубине души, он хотел, чтобы Дилюк это знал. Чтобы понял, почему Кэйа так осторожничает с каэнрийцами. Возможно, он ожидал сочувствия и понимания. Глупо. Алкоголь делает с ним странные вещи.

Может, он так огорошил Дилюка попыткой поцеловать его, что тот забудет о соскользнувшей с губ Кэйи фразе. Но зачем вообще Кэйа к нему полез? С другой стороны…

Кэйа грустно улыбнулся, вспоминая о своем первом поцелуе. Да, если бы Дилюк сейчас не сбежал, если бы их не прервали, они были бы квиты. Один украденный поцелуй взамен другого. Возможно, тогда Дилюк тоже был пьян. Они никогда не обсуждали случившееся, слишком смущенные и ошарашенные. Дилюк, тем, что сделал, а Кэйа тем, как его голова и тело на это отреагировали.

Кэйа почувствоал укол в груди, наполнивший все его естество, очерствевшее и промерзшее за годы, теплом, смешанным с тоской. Тому юному принцу из прошлого потребовался поцелуй, чтобы понять, что он влюблен. Понять, испугаться и затолкать это понимание так глубоко, что нигде кроме как в очень волнующих снах, оно не показывалось. Да и те длились недолго, ведь спустя несколько месяцев Дилюк погиб. Ну, или считался таковым. И сны с ним стали только кошмарами.

Его влюбленность застыла нераскрывшимся бутоном, покрывшимся инеем, а затем и обросшим толстой коркой льда. Но видимо пламя чужих глаз оказалось настолько сильным, что смогло подтопить лед. Как бы Кэйя не пытался уйти от этого, как бы не прятался. Немного алкоголя и — взрыв.

О том, осталось ли в Дилюке что-то, подтолкнувшее его тогда на тот поцелуй Кэйа старался не думать. Скорее всего оно умерло, вместе с тем, прежним Дилюком. Да и того Кэйи, которого поцеловал лучший друг, тоже больше не было.

Вернулся в лачугу Кэйа когда уже стемнело, а мысли прояснились. Опьянение сменилось легкой головной болью и жаждой. Он надеялся, что сразу завалится спать, и избежит ненужных разговоров. Окна встречали его черными проемами. В душе у Кэйи затеплилась призрачная надежда, что там либо никого, либо Дилюк спит. Но даже если нет, наверняка он разделяет его желание замять произошедшее и сделать вид, что ничего не было. 

Кэйа медленно открыл входную дверь. В доме стоял легкий запах кофе. Плохой знак.

Дилюк ждал его, сидя за столом в небольшой кухне-гостиной. Кэйе не пришлось ломать комедию, у него действительно разболелась голова. Не говоря ни слова, но упрямо направился в свою комнату.

— Постойте. Надо поговорить. 

Кэйа вздохнул и обернулся, изогнув бровь.

— Может, утром? Я чертовски устал и хочу спать.

Дилюк сверлил его взглядом исподлобья.

— Думаете, я не устал? Если Вам хватило выносливости на развлечения, хватит и на разговор.

Принц ощутил укол раздражения, как всегда отразившейся на лице в кривой ухмылке. Он впился не менее острым взглядом в Дилюка.

— А если я не хочу? 

Дилюк моргнул и ответил без размышлений.

— Тогда я ухожу. Сделки не будет. И каждый останется сам по себе.

Кэйа пытался понять, блефует он или нет. Дилюк выглядел слишком решительно и непреклонно. Наверняка он все обдумал, пока ждал.

— Хорошо. Налей тогда мне чем горло смочить, говорить придется много. 

Грациозно опустившись на стул, Кэйа в ожидании уставился на Дилюка. Тот прикрыл глаза и принес ему кружку..

— И о чем ты хотел поговорить? — сделав глоток, спросил Кэйа.

 — Во-первых, я хочу знать, о каком покушении короля Вы говорили. Когда Вы предложили сотрудничество, речь была только об изгнании. Если Ваш отец настроен Вас убить, то чем Вы лучше меня? Нам обоим заказан путь в столицу при таком раскладе.

Кэйа не перестал улыбаться. Ну конечно, Дилюк не пропустил его фразу мимо ушей. 

— А во-вторых?

Дилюк шумно выдохнул через нос.

— Расскажите мне о том, какими подковерными делами занимается Каэнри’ах в других странах. И о том, как вы справились с автоматонами, терроризирующими вашу страну.  И — Дилюк достал из-за пояса небольшую тетрадку и швырнул ее на стол перед принцем, — Объясните мне, что значат все эти записи и рисунки.

Кэйа не спешил открывать тетрадь.

— Так много вопросов. Мы с тобой до утра тут провозимся такими темпами. Может все-таки отложим, я все обдумаю и…

— И придумаете новую ложь, чтобы замаскировать старую? Нет. Если понадобиться, просидим тут до утра.

Кэйа вздохнул, откинулся на спинку стула и задумчиво уставился в потолок.

— Хорошо, — так и не оторвав взгляда от потолка произнес принц, — Покушение. Да. У моего отца родилась дочь. От его новой королевы. Дочери должно быть несколько месяцев уже. Гвардейцам, что меня сторожили, пока я был в изгнании и решал государственные вопросы, доставили послание. Я его перехватил. И узнал, и о новорожденной сестре и о том, что мой драгоценный отец приказал избавиться от меня по-тихому, там, в Натлане. 

Дилюк мрачно молчал, но Кэйа не опускал на него взгляд, продолжая рассказывать с насмешкой в голосе.

— Особенно забавно узнать, что сейчас я считаюсь пропавшим и меня ищут. Наверняка из-за того, что он не дождался отчета от моих палачей.

— Их убили фатуи… — пробормотал Дилюк.

Кэйа решил идти ва банк.

— Одного, да. Второго, что сторожил меня в комнате, я ударил ножом в спину, когда фатуи пришли. И сбежал. А потом меня нашел ты. Не знаю, когда меня собирались убрать, но я не стал ждать и воспользовался шансом сбежать. 

— То есть вас приказали убить из-за рождения дочери? Но почему?

Кэйа удивился, что Дилюк ни на секунду не задумался над его словами и не осудил. Он опустил на него взгляд, но на него смотрели все те же мрачно-решительные алые глаза. Возможно, Кэйа боялся осуждения того юного капитан кавалерии, с которым они гуляли на мондштадской ярмарке. Беглый раб подобных действий не осудит. 

— Ненависть отца ко мне настолько глубокая, что мне ее не познать. Вот он и решил, что новая наследница ему больше по душе. Надеюсь его дочь внешне точная копия Короля, иначе я бы за нее опасался. 

Кэйа глубоко вздохнул и закрыл глаза.

— Он считал меня больным, из-за пятна на моем глазу, — раньше Кэйю от воспоминаний начинало мутить, но сейчас они покрылись непробиваемой ледяной коркой, — отец с самого моего рождения пытался избавиться от этого пятна. Если бы не моя мать, возможно, я бы умер от того количества отваров, и припарок, которыми меня хотели напичкать. Но когда я подрос, к нам пришел один лекарь. Кажется, он был из Сумеру, из академии, и слыл очень умелым в лечении кожных заболеваний. Умелым настолько, что от его мазей я чуть не ослеп. Но пятно не исчезло. После этого случая королева не позволяла никому трогать мой глаз, а отец проникся к нам ненавистью и мы стали проводить больше времени в резиденции за городом, чтобы не мозолить ему глаза. 

Кэйа перевел дыхание и сделал глоток воды. Он не чувствовал ни жалости ни обиды. Он не рассказывал Дилюку об этом в детстве, потому что тогда его это очень тяготило и ранило.

Сейчас он не чувствовал ничего.

— А потом… мама заболела. Дальше ты и сам догадываешься.

Дилюк молчал. Кэйа не знал, как произнести дальнейшее, не разбередив застарелые раны им обоим.

— Она умерла. Ее отравили и в этом обвинили моего отца, — хрипло сказал Дилюк, — яд был в вине, которое он принес.

— Да. А потом “погиб” ты.

Воспоминание о том времени жалили тысячью иголок. Кэйа никогда не забудет обугленное тело, которое он увидел. И как чьи-то руки протянули ему единственное, что уцелело на нем в пожаре. То, что позволило Кэйе отринуть любую надежду и окунуться в настоящий, беспросветный кошмар. Брошь, которую он ему подарил. Дилюк не снимал ее и всегда держал при себе. Кэйа сжал ее в руке с такой силой, что поцарапал ладонь.

Тело “Дилюка” похоронили в Мондштадте. Вернувшись на родину, Кэйа похоронил эту брошь в саду Королевы. Не сосчитать, сколько раз он приходил пьяный на свое личное место памяти. А потом его изгнали, а брошь осталась там. Явиться на могилу в Мондштадте у Кэйи не хватало духу. 

Кэйа сморгнул с ресниц пыль от горьких воспоминаний, и прояснившимся взглядом посмотрел на Дилюка.

— Никто не знал, кто преступник, и чьих это рук дело, но у меня были свои догадки. Но с мамой… Очевидно, что это был не Крепус. Я знал, что это работа короля. Он решил избавиться одним выстрелом от двух зайцев. Не знаю, чем ему помешал твой отец. Но очевидно их обычная деловая аудиенция в тот раз прошла не по плану. А маму… думаю она не болела все это время. — Кэйа ожесточенно улыбнулся, — Ее травили долго и методично, маскируя под болезнь. И вот когда подвернулся случай, этим больше решили не обременяться.

Принц не сразу осознал, что говорил с напряженной челюстью, практически сквозь зубы. Он никогда не простит королю смерть матери. Никогда не простит себе, что не уберег ее.

— И остался я. Один. Королю повезло. Вернувшись из Мондштадта, я сорвался на него на глазах у многих. Он смог без лишних оправданий и объяснений отлучить меня от двора, выводя из игры. Пару лет назад он нашел себе новую жену, тоже иностранку и заделал нового наследника. И старый ему оказался не нужен, очевидно. А может, я просто слишком много знаю того, что не должно свободно разгуливать по континенту именно сейчас. Кто знает, что в голове у моего отца.

— Подождите, а… Знают ли Дайнслейф, Хальфдан? — нарушил молчание Дилюк.

— О, это мне неведомо. Они иногда писали мне письма, но настолько чопорные и официальные, что я не видел смысла на них отвечать. Дайнслейф слишком верен своим убеждениям. В первую очередь, он человек короля. Я не могу полагаться на его преданность как друга. А Хальфдан… — Кэйа усмехнулся, — если перед ним встанет выбор между непутевым принцем и возлюбленным, его решение очевидно.

Дилюк поперхнулся кофе, который пил.

— Кем? О чем Вы?

Вмиг лишившись мрачности, Кэйа с готовностью подался вперед и оперся на стол локтями. А ведь действительно, Дилюк не знал об этом. Эту историю принц рассказывал холодной земле и зарытому там украшению.

— О том самом. Хальфдан по уши влюблен в Дайнслейфа. А ты думал, почему он за ним бегал, виляя хвостом? — Кэйа рассмеялся, видя как Дилюк недоверчиво на него уставился, — Не веришь? Вот и Дайнслейф не поверил, когда я ему проболтался.

Сделать как можно больнее им обоим — вот чего тогда хотел Кэйа. Он был зол на весь мир за свои потери. За то, что его никто не понимал и не мог помочь. Даже сейчас в Кэйе не было столько злость и подлости, сколько плескалось в в душе тогда. Переполненный ядом, он отравлял им любого, кто оказывался слишком близко.

— Ну да ладно, о чем это я. — Кэйа вновь вернулся в прежнее положение, напоследок одаренный осуждающим взглядом Дилюка, словно тот мог прочитать его мысли, — Да, им я бы тоже полностью не доверял. По крайней мере, пока не надену корону, и не привяжу себе их долгом и клятвами. Но не все так плохо. Как я и говорил, свои люди у меня там остались.

— Можно ли к ним отнести того Альбедо? — хмуро спросил Дилюк.

Кэйе очень не хотелось, чтобы Дилюк решил, что Альбедо можно доверять. Но то, что ему рассказал этот мальчишка… Его можно причислить к союзникам, как минимум потому, что от нынешнего короля он тоже не в восторге и у него есть на это веские причины. Голд пропала, Альбедо подозревает, что к этому причастен король Харольд, потому что у него с главным алхимиком появились некие разногласия. И если верить словам мальчишки, то есть часть людей при дворе, что предпочли бы посадить на трон принца как можно скорее. Кэйа сомневался, что они решатся на активные действия, но знать, что кто-то из знати все еще считает его законным наследником, и что разговоры о его возвращении идут, прибавляло оптимизма.

— В какой-то степени. Но я его не знаю, и не стал бы полагаться на него. К тому же, он совсем юнец. Странноватый, вдобавок.

Дилюк вновь выразительно опустил взгляд на тетрадку.

— Думаю, самое время Вам поведать мне, о чем в ней написано.

Кэйа нехотя потянулся к тетради, и открыл ее, бегло пролистав страницы. Брови его слегка приподнялись.

— Это чертежи новых автоматонов, которые спроектировала Голд. — с напускной ленцой пояснил Кэйа, —  Боевые и не только машины, созданные на основе древних разработок моего народа. Тут очень много терминологии, не думаю, что тебе есть смысл переводить дословно, но суть я передал. С их помощью упрощается ведение сельского хозяйства в том числе.

Дилюк не выглядел удивленным. Если так подумать, понимать текст не столь важно, с такими подробными чертежами.

— И зачем Альбедо принес ее с собой?

Принц выдержал его пристальный, испытующий взгляд. Он знал, зачем. Дилюку он этого не скажет.

— Кто знает? Возможно, это его талисман. Я так понял, он единственный ученик Голд.

Убежденным Дилюк не выглядел. Кэйа зевнул, не скрывая своей утомленности. Ему, в отличие от Дилюка, кофе был противопоказан сейчас.

— Что ж, значит мне следует встретиться с ним и вернуть ценные ему вещи, — невозмутимо произнес Дилюк.

За окном высокой, неприятной на слух трелью заголосила птица. Кэйа поморщился.

— Можно передать через посредников. Так, о чем ты там еще спрашивал… А, про автоматонов в Каэнри’ах. — Кэйа не дал Дилюу вставить и слова, переводя тему, — что я могу тебе сказать. Они исчезли также внезапно, как и появились.

— Расследования к чему-то привели?

— Даже если и привели, я ничего не знаю. Я не преувеличивал, когда сказал, что меня ни во что не ставят с тех пор как умерла королева, — Кэйа взглянув на невпечатленного его словами Дилюка и вздохнул, — Они почти не оставляли следов, а все что удавалось найти было строго засекречено. 

Веки стали свинцовыми, а в глаза будто насыпали песка. Кэйа надеялся, что на этом допрос окончен. Дилюк тоже выглядел весьма утомленным. Только взгляд его все еще слишком ярко горел, не выдавая признаков усталости.

— Для чего Каэнри’ах строят везде заводы? 

Тяжелый вздох в повисшей тишине звучал приговором.

— Это часть торговой и промышленной сделки. Мы делимся технологиями. 

— Я не вижу ни одной каэнрийской технологии в Сумеру.

— Ну, мы не везде успели побывать. Да и я слышал что комиссия от академии очень строгая, может их что-то не устраивает, и они не пропускают в обиход. — пожал плечами Кэйа, —  Завод здесь не так давно начал работать.

Дилюк прикрыл глаза. Даже если его это объяснение не устроило, кажется, желания продолжать выцеплять из Кэйи правду у него не осталось. 

Тишина продлилась достаточно долго, чтобы Кэйа решил, что разговор окончен. Он поднялся, потягиваясь.

— Ну, если на этом все, я пожалуй…

— Есть еще кое-что.

То, как Дилюк это сказал, сразу заинтересовало Кэйю. Внезапно он стал звучать неохотно, даже неловко. А еще, он не смотрел на Кэйю.

— Да?

— Если… — вздох, — Если подобное тому, что было у борделя повторится…

Кэйа сразу понял, о чем он. Он до последнего надеялся, что они оба будут делать вид, что ничего не произошло, чтобы не запутывать их отношения еще больше.

— В следующий раз, я Вас ударю. Последнее, что я готов терпеть, это чтобы ко мне прикасались. Тем более так. — Дилюк внезапно посмотрел на него, и Кэйю опалило презрением, вспыхнувшем алыми искрами в глубине его радужки, — Развлекайтесь с теми, кому вы за это платите. Или с теми, кто с радостью упадет в ваши объятия задаром. 

Принц без выражения выдержал на себе взгляд Дилюка. А затем молча отвернулся, пряча усмешку.

— Спокойной ночи, Дилюк.

Он ожидал, что на него набросятся с кулаками прямо сейчас, но за спиной было тихо. Возможно, Дилюк привыкал к собственному имени из его уст.

— Хватит пользоваться тем, что умерло давным-давно, — тихо произнес Дилюк ему вслед, — Если у Вас осталась хоть капля уважения к прошлому. 

Дверь в комнату принца тихо закрылась. Прислонившись изнутри к ней спиной, Кэйа судорожно выдохнул. Он не хотел этого разговора. 

Сбросив с себя обувь и уличную одежду, принц лег в кровать. Вопреки усталости, у него не получалось уснуть. Он не мог остановить ход беспорядочных мыслей.

Время шло, а навалившаяся сонливость не справлялась с бурной работой мозга. Метаясь по кровати, принц наконец придвинулся к стене, утыкаясь в прохладную деревянную поверхность чуть ли не лицом. 

Уже светало, когда он услышал легкие стоны. Дрему как рукой сняло. Кэйа прислушался. Звуки доносились из за стены. У Дилюка снова кошмары. И вот теперь разбери, кто из них более несчастен, тот, кто уснул, и попал в мир кошмаров, или тот, кого внезапно сразила бессонница.

Кэйа надеялся, что Дилюк вот-вот проснется. Или кошмар его отпустит, уступив место безмятежному сну, как это обычно бывало. Но минуты шли, а его чуткий слух продолжал улавливать прерывистое дыхание и всхлипы. 

Возможно, стоит его разбудить. Он все равно не заснет, если Дилюк продолжит издавать звуки. Кэйа поднялся с кровати и, привычно накинув излюбленный пестрый халат, покинул свою комнату. 

За дверью Дилюка царил мрак. В отличие от Кэйи он плотно занавешивал окна и закрывал ставни, словно боясь любого света, что может проникнуть сквозь них. Кэйа осторожно добрался до его кровати — больше ориентируясь на звук, чем на едва различимые силуэты. Он, не задумываясь, опустился на колени перед кроватью и потянулся рукой к телу, намереваясь коснуться плеча. Но внезапно Дилюк метнулся во сне, оборачиваясь, и рука Кэйи случайно задела его ладонь. Принц не успел среагировать как тут же оказался схвачен. Чужая ладонь намертво вцепилась в его. 

Кэйа решил, что Дилюк проснулся. Но он продолжал судорожно дышать. И, не отпуская захваченной ладони он развернулся лицом к стене, утягивая за собой Кэйю. 

Сердце пропустило удар. Дилюк вынудил Кэйю навснуть над ним всем корпусом, своеобразно приобнимая его правой рукой. Если он сейчас проснется, возможно принцу сломают нос. Но Дилюк не спешил просыпаться и не разжимал хватки. 

Кэйа понадобилось несколько секунд чтобы решиться выдохнуть. Он был так близко, что чувствовал запах мыла от волос Дилюка. Принц неловко переминаясь на коленях, хотел попытаться вытащить руку, чтобы не разбудить, находясь в таком положении, но внезапно заметил, что тот стал дышать немного ровнее. А возможно, Кэйа просто не слышит его дыхания из-за собственного оглушительно колотящегося сердца. 

Кажется кошмар Дилюка начал отступать. Но хватка его не ослабевала, словно рука Кэйи служила спасательным кругом, брошенным утопающему, за который тот в отчаянии держится. Принцу нужно было убрать руку. По многим причинам. Во-первых, Кэйа все еще держал обиду на Дилюка. Во-вторых, то в каких они сейчас отношениях не позволяет ему ни держать за руку во сне, ни пытаться поцеловать, ни даже думать об этом. Но почему тогда он ничего не делал? 

Может быть тому виной его малодушие, обостряющееся по ночам. Как тогда, когда он заставил Дилюка помочь ему вымыться. Тогда они оба проявили слабость. Может и сейчас ему можно на секунду, на минуту притвориться, что им все еще по 16? Что они все еще друзья. Что Кэйе все еще позволено касаться и утешать того, кто ему дорог. Был дорог, когда-то.

Кэйа не шевелился. Лишь опустил голову на край кровати, уткнувшись в свободную руку. Сердце чуть успокоилось. Дилюк стал дышать равномерно. На Кэйю нахлынуло умиротворение, а с ним и сонливость. Несмотря на то, что он согнулся у кровати, а его руку взяли в заложники, Кэйе показалось, что стоит расслабиться и он уснет ровно на этом месте. Конечно этого нельзя было допустить. Он просто посидит так еще немного. Если он сейчас отпустит руку то может разбудить Дилюка. Лучше подождать, пока его хватка ослабнет сама собой. И тогда Кэйа вернется к себе. 

Из-за того, что в комнате было очень темно, сразу забывалось, что вот-вот встанет солнце. И что принцу уже стоило бы уйти.

Дилюк снова заворочался и повернулся, так что слегка задремавший в неудобном положении принц едва не стукнулся об него лбом. Ладонь Дилюка расслабилась, теперь она лежала поверх кэйиной на кровати. Принц приоткрыл глаза, пытаясь в темноте разглядеть бледное лицо напротив. Но улавливал лишь тихое, мерное дыхание. Возможно, хоть один из них сможет выспаться этой ночью. 

Задержав дыхание, Кэйа аккуратно вытащил свою руку из под ладони Дилюка. И хоть в комнате было тепло, своя ладонь теперь казалось прохладной, не согреваемая более жаром чужой кожи. 

Кэйа тихо поднялся и на ощупь пошел к двери, молясь не споткнуться и не поднять шум по дороге. На выходе он обернулся, подсознательно желая увидеть Дилюка и удостовериться, что кошмары к нему не вернулись. Но ожидаемо ничего не разглядел. Он не знал, стоит ли ему благодарить царившую в комнате тьму, или досадовать из-за нее. 

Ранним утром принца все-таки затянуло в мир грез.

Когда Кэйа проснулся, солнце уже прошло зенитное положение. Голова раскалывалась, во рту пересохло настолько, что собственный язык казался чужеродным предметом во рту. Кэйа не слышал никаких посторонних шумов в доме. Было тихо. Дилюк спит? 

Или…

Кэйа стремительно поднялся, но из-за резкой смены положения его чуть не оглушило ощущением, будто по голове ударили молотком. Сцепив зубы до хруста, осторожно переставляя ноги, Кэйа направился прочь из комнаты, даже ничего на себя не накинув.

Он хотел удостовериться, что Дилюк не ушел. Что не сбежал после их ночного разговора. Но, распахнув дверь, он не увидел никого ни за обеденным столом, ни на тахте. В комнате Дилюка тоже было пусто. Хотя сумки с вещами были на месте, тревога никуда не ушла. 

Нужно было поспрашивать соседей. Кэйа быстро, насколько это возможно, умылся и оделся, впервые не заморачиваясь с тем какие на нем вещи и как они смотрятся. Осушив графин с водой он наконец вышел из хижины. Их вьючный як тоже был в стойле, и к нему как раз подвозил телегу с сеном местный рабочий.

Кэйа направился было к нему, чтобы спросить про Дилюка, но отвлекся на шедших мимо девушек, смущенно хихикавших и что-то обсуждающих. Но отвлекся он на них по единственной причине.

— Я думала он сотрет простыни до дыр, — прыснула от смеха одна из девушек.

— Да, но я бы позволила ему это сделать, чтобы подольше посмотреть как он работает, — вторила ей вторая.

— Ты совсем бесстыжая! — игриво пихнула плечом подругу третья.

— Кто бы говорил! «Не хотите ли пообедать с нами господин Красавчик»! — поддразнила первая.

— Я не так сказала!

— Да ладно вам, он действительно красавчик. И толковый, не то что прочие иностранцы. Еще бы хмурился чуть поменьше…

Кэйа решился.

— Прошу прощения, — окликнул он девушек, выжимая из себя улыбку, — Доброго вам дня! Мне кажется, вы говорите о моем друге. Я его обыскался, не опишете ли мне еще немного того господина? 

Девушки удивленно переглянулись. Одна из них оценивающим взглядом окинула Кэйю и, видимо потому что он прошел ее мысленную проверку, ступила ему навстречу.

— Да конечно! Это иностранец, но одет как пустынный наемник. Бледный, молчун, хорошо развитый, — она подмигнула подругам и те смущенно заулыбались, — помог нам со стиркой. Он был у реки, вон там, ниже по холму. 

У Кэйи отлегло от сердца.

— Да. Это он. Спасибо вам!

— Но боюсь, он все еще занят, — бросила вслед собравшегося уйти принца другая девушка, — за его помощью там очередь выстроилась. 

Если бы не похмелье и не нервотрепка сразу после пробуждения, возможно, увиденная картина у реки Кэйю бы позабавила. Но он лишь мрачно наблюдал со стороны, как Дилюк, не пряча на этот раз лица, сидит на берегу зажимая между коленями стиральную доску. А вокруг него небольшая, но довольно шумная группка девушек, с корзинами для белья. Которое им, очевидно, помогают стирать

Вместо того, чтобы вмешаться и увести Дилюка, который наверняка простирал уже не одну корзину, Кэйа облокотился на ближайшее дерево чуть в отдалении и стал наблюдать.

Дилюк не снимал тунику и та, частично промокнув, липла к телу, облегая спину и талию. Бандана на голове то и дело сползала на глаза, вынуждая постоянно ее поправлять. Ладони стали красными от холодной речной воды. Кончики коротких темных волос промокли и облепили лицо. Дилюк не выглядел так, будто утомился, но очевидно девушки, щебечущие у него за спиной, его смущали и сковывали. 

Кэйа не мог понять как он вообще оказался в ситуации, где стал бесплатной прачкой для местных девиц. 

— Господин Колль, вы уже весь промокли. Не лучше ли будет снять с себя одежду и дать ей просохнуть на солнышке? — прозвучал звонкий кокетливый голос одной из них.

Не ожидая от них такой прыти, Кэйа изогнул бровь.

— На вас так много одежды, вам разве не жарко? День сегодня довольно душный, — поддакнул второй голос в той же манере.

Дилюк покачал головой и стал тереть белье о доску с особым остервенением. 

— Может, лучше сделать перерыв и поплавать? Там выше по реке есть замечательно место, чтобы искупаться, господин Колль.

— Отказываюсь, — резко бросил Дилюк, швыряя выстиранную ткань в корзину, — боюсь я слишком задержался. Хозяин должно быть меня ищет.

— Вы уже уходите? — почти в унисон застонали несколько девичьих голосов.

Поднявшись с земли, Дилюк стряхнул воду с рук, и нагнулся, чтобы опустить задернутые до колен шаровары. И, кажется, сделал из себя крайне соблазнительную мишень. Одна из девушек, с корзиной в руках, резво подскочила и бедром пихнула нагнувшегося мужчину в момент, когда тот потянулся за сапогом. Абсолютно не ожидавший такой наглости, Дилюк потерял равновесие и, взмахнув руками, свалился в воду, подняв тучу брызг под звонкие девичьи смешки. 

Кэйа не знал, откуда в них столько отваги, чтобы толкать наемника в воду. Возможно они осмелели, так как он им помогал. Кэйа уверен не был, но, не сумев сдержать злорадную ухмылку, решил, что сейчас самое время прийти на помощь.

Дилюк, промокший с головы до ног, поднялся. Вода в том месте куда его столкнули была ему по середину бедра. Бандана съехала с головы на лицо и Дилюк злостно сдернул ее, бросая в реку. Короткие волосы, темные у кончиков, но алые у корней, облепили ему лицо и шею очаровательными завитками. Он смотрел на смеющихся над ним девушек со смесью раздражения и неверия. Едва ли Дилюк ожидал, что над ним решится смеяться хоть кто-то.

— О, а вот и ты, Колль, — бодро, вопреки тому как себя чувствовал, сказал Кэйа, приближаясь, — Я тебя обыскался, а ты тут резвишься в компании очаровательных леди. 

Дилюк обернулся на него и его взгляд вспыхнул, а щеки покраснели то ли от стыда, то ли от негодования. Он решительно направился на берег, ничего не говоря. Испепеляющий алый взгляд был лучше всяких слов. Возможно, девушкам здесь теперь не очень безопасно.

— О, не ругайте его господин, это мы его задержали. Господин Колль очень добр и помог нам постирать одежду. 

— И вы решили отблагодарить его, столкнув в реку? — с улыбкой спросил Кэйа, краем глаза подмечая, как вылезший из воды Дилюк выжимает шарф и накидку от воды.

— Мы просто пошутили, господин, — хихикнула в ладошку виновница, — На улице такая жара, а господин Колль все работает и работает.

Дилюк стрельнул в нее таким взглядом, что Кэйа только порадовался, что отвлек их внимание на себя. Вряд ли увидев его, девушкам бы было так же весело.

— Вы сама любезность, — покачал головой Кэйа, — Колль, пойдем. Просохнешь по дороге.

— Ах, а может лучше подождать здесь? Наверняка в мокрой одежде будет неудобно… — возразила девушка, но Кэйа прервал ее одним взглядом.

— Мы спешим, прошу простить. Ему бы не пришлось сохнуть, если бы не ваша шутка, — с дружелюбной улыбкой произнес Кэйа. 

Дилюк не стал его дожидаться. Он взял корзину — с которой видимо пришел сам, — и не одарив ни единым взглядом или словом девушек, пошел прочь, шаркая и хлюпая мокрой тканью.

— Я бы предложил тебе помыться, — взбираясь на холм вслед за Дилюком нарушил молчание Кэйа, — но ты искупался в мыльной воде, и думаю, в этом нет особого смысла.

Дилюк не обернулся.

— Возможно, сними ты рубашку и позволь девушкам увидеть то, что они хотели, остался бы сухим…

Дилюк резко остановился, и Кэйа чуть не врезался в него. Он так ничего и не говорил, и, судя по его тяжелому дыханию, еле сдерживался, чтобы не вспылить.

— И вообще, почему ушел не предупредив? Я с больной головой вынужден был бегать и искать тебя. — тут же постарался сменить тему Кэйа, — к тому же я уже проголодался.

Они продолжили идти дальше в напряженном молчании.

Когда они дошли до дома, Дилюк поставил корзину во дворе, и направился внутрь.

— Возможно тебе лучше оставить мокрую одежду сушиться на улице, — задумчиво произнес Кэйа, когда Дилюк открыл входную дверь, — Можешь встать вон там, тебя не увидят, а я вынесу тебе сухую одежду.

В ответ его одарили недоверчивым взглядом.

— Что? — Кэйа потер лоб, — голова действительно все еще болит, так что давай не препираться. Иди, сейчас я вернусь.

Когда Кэйа вернулся, Дилюк все еще стоял в мокрой одежде. Он протянул руку и принц, закатив глаза, положил в нее сменную.

— Спасибо, — хмуро выдавил из себя Дилюк и скрылся за углом их лачуги.

— А если серьезно, чего ты боишься? — спросил Кэйа, облокотившись о стену.

— О чем вы? — неохотно спросил голос из-за угла.

— О тебе. Твоем теле. Ты и от меня его прячешь.

— Там нет ничего, на что стоило бы смотреть.

— Но есть, что прятать? 

— Зачем Вы лезете?

— Просто хочу понять тебя. — пожал плечами Кэйа, — Возможно, не скрытничай ты, я вмешался бы раньше и не позволил бы этим девицам наглеть.

Дилюк возмущенно фыркнул. Молчание затянулась и Кэйа решил вернуться в дом, но стоило ему сделать шаг, как из-за угла вновь раздался приглушенный голос.

— Смотрите сами.

Кэйа округлил глаза. Он не ожидал, что Дилюк так быстро поддастся на уговоры. Он неуверенно заглянул за угол, надеясь не получить по лицу за то, что неправильно понял предложение. Дилюк стоял боком к нему, держа в руках сменную безрукавку. Он был обнажен по пояс. И видимо, заметив краем глаза, что Кэйа смотрит, он повернулся спиной.

Принц судорожно выдохнул. Бледная кожа была зарубцевавшаяся, шрамы исполосовали спину от шеи до таза, перекрывая и нахлестываясь друг на друга. Следы от стрел, клинков, кнута рисовали чудовищную картину чужой жизни. Кэйа знал, что жизнь проведенная в боях на арене не проходит бесследно. Но чтобы настолько… Дилюк же слыл лучшим бойцом, тогда почему…

— Насмотрелись? — без выражения спросил Дилюк.

— Это шрамы, — Кэйа приложил усилия, чтобы голос его не подвел, — Меня не испугать шрамами.

Дилюк хмыкнул.

И повернулся лицом.

Кэйа дрогнул.

Торс Дилюка выглядел не намного лучше спины. Шрамов было меньше, но их количество все равно заставляло усомниться в том, что перед тобой кожа человека, а не лоскутное одеяло. Но ужасало не это.

На груди было клеймо. Клеймо фатуи. Его выжгли на коже, словно пометили скот. Такое не свести, не скрыть, не избавиться. Это будет напоминать человеку, что когда-то его жизнь принадлежала не ему, до самой смерти. Это отвратительно.

Повисло тягостное молчание. Кэйа наконец нашел слова, чтобы его прервать.

— Я удивлен, что первой целью твоей мести стал мой отец, а не эти ублюдки, — хрипло произнес Кэйа, отводя взгляд.

Дилюк оделся.

— Я должен отомстить за отца, — тихо, но твердо произнес он, — если выживу, отправлюсь за головой Дотторе. 

Собрав мокрую одежду, Дилюк пошел обратно. Проходя мимо Кэйи, он добавил:

— И я убил одного из тех, кто это делал. Тогда, когда нашел Вас.

Дилюк развесил одежду на бельевые веревки и, подойдя к корзине принялся развешивать вещи и оттуда.

Какое-то время они оба молчали. Кэйа, погрузившись в тяжелые мысли, наблюдал за Дилюком. И, наконец, поймав на себе взгляд принца, тот вновь заговорил. Легкий ветер трепал развешенную ткань вокруг него, надежно скрывая от посторонних взглядов.

— Утром приходил посыльный. — вполголоса сказал Дилюк, смотря Кэйе в глаза, — принес записку. От мальчишки алхимика. Он сообщил, что завтра будет в городе.