Веки словно залили супер-клеем, попутно напихав их свинцом и для пущей верности закрепив все безобразие парочкой гвоздей. Гена трет переносицу, давит на глазницы, пытаясь избавиться от ужасного ощущения. Он все никак не может сбалансировать режим: то на работе задерживается допоздна, то с пацанами на базе до полуночи торчит. Вот и вчера вышел из их нового пристанища в первом часу ночи, после того как умудрился растащить взявшихся за старое Кису с Хэнком. 

В целом вечер проходил как обычно: Хэнк молчал, Гендос пил пиво, Киса бренчал на гитарке. Это именно то в чем нуждался Зуев после двух недель ежедневных отработок в ресторане. Пока все не покатилось в тартарары. Киса (после шутки Гендоса об экзаменах) вскочил с дивана, пнул пластиковое ведро, вмиг расколотив его о стену, и начал кричать о том, как его все заебали. Все так быстро произошло: вот Хэнк сидит на своем месте, начинает что-то отвечать парню, а потом они уже кидаются друг на друга. Гена в одно мгновение оказался рядом, растащил их и долго вопрошал “че случилось-то?”, то и дело встряхивая обоих. На языке вертелось язвительное “блять, да потрахайтесь вы уже, хватит ебать мозг мне”, благо, что он додумался не говорить этого. Ему бы крайне пригодилась помощь Мела, но тот всю неделю пропадал у Анжелы. Так что успокаивать разбушевавшегося Кису пришлось одному, потому что Хэнк быстро отступил и принялся насуплено молчать, уткнувшись взглядом в пространство перед собой. Гена пытался пошутить про ретроградный меркурий и прочий бред, но Киса этого даже не услышал - все продолжал разбрасываться обвинениями. И так до конца вечера, пока Кислов не схватил свою куртку, не хлопнул дряхлой дверью, выбежав из дома. 

Может попросить налить ему еще кофе?

Пока он пытается понять поможет ли ему очередная доза кофеина пережить этот день, в "Коралле" происходит самый настоящий апокалипсис. Вокруг все мельтешит и вертится, подобно рою светлячков. Гена зевает, прислонившись к стенке возле барной стойки, и всеми силами пытается слиться с ней. Слышится грохот тарелок и следующий за ним топот маленьких каблуков Марины, носящейся на сверхзвуковой между кухней и залом, шум непринужденных бессмысленных разговоров посетителей, и завершающая композицию безумия надоедливая мелодия, проигрываемая из колонок. Проповедник стоит за баром, протирая до блеска стеклянные фужеры, пока Вадик лениво растекается по столешнице - Гендос заметил, что у поэта это, судя по всему, вошло в привычку. Александр хохмит, пока разливает кофе по кружкам, подначивая Вадика: ему до смены остается еще около часа, но парень уже собран и готов к выступлению. 

Гена не вмешивается в чужой разговор, разглядывает зал и все не прекращает тереть стремительно краснеющие глаза. Он догадывается, что выглядит не лучшим образом, по сочувствующему взгляду Проповедника. Марина проходит в очередной раз мимо них с подносом, полным тарелок. Гене все кажется, что вот-вот и девушка разобьет всю посуду, но она мастерски удерживает башню из мисок и кружек, определенно не нуждаясь в помощи. Зуев честно пытался вызваться еще в прошлые смены, но после замученного “Ген, пожалуйста” отступил. Он почти смирился, что вся его работа заключается в уборке помещений в конце рабочего дня и не более того. Так что оставалось только прятаться по углам, лишь бы его не ненароком не снесли. Если он никому не помешает за день, то это уже будет успехом. 

- Вадик, а не пора ли тебе порадовать нас своим великолепным пением. 

Вадик хмыкает, как кажется Гене совсем невесело, и поправляет пиджак, сверкнувший пайетками в отблесках ламп. Гена разглядывает его и замечает, что залаченные волосы блестят примерно так же, как и пиджак. А потом видит изменившееся выражение лица Вадика и ловит диссонанс. 

Что-то с ним не так. 

- Не пора, - качает головой и поправляет свои уложенные кудри. 

Мимо проносится нахохленная Марина - волосы выбились из собранного пучка, так что временами у нее действительно торчал забавный хохолок. Девушка сегодня непривычно колючая: ни с кем не разговаривает, лишь изредка пробрасывает короткие фразы. 

- Марин, может помочь? - тихо спрашивает дядь Саша, пробегая по девушке обеспокоенным взглядом. 

Гена удивленно косится на мужчину: слышать от Проповедника такой мягкий тон непривычно.

- Ничего не нужно, - Марина проходит мимо и почти выбрасывает тарелки в мойку. Грохот поднимается такой, что ближайшие к кухне гости поворачивают головы в их сторону.

- Действительно, чего ты одна носишься, - говорит Гена, проскальзывая за барную стойкую, и делает шаг к девушке.

- Не подходи, - она берет губку и почти тычет ею в грудь парню, - Хочешь помочь? Вон, посуду помой. 

- Марин…

- Отстань я сказала! - ее голос надламывается, она бросает губку в раковину, полную воды, посылая столбы брызг во все стороны.

Марина проходит мимо, старательно обходя Гену, и выходит на улицу. Парень непонимающе моргает, поворачивается к переглядывающимся Вадику и Проповеднику. В голове вертятся самые банальные предположения, которые Гена не решается озвучить - получит только презрительные взгляды и осуждающее цоканье языком. 

- Сделаете… 

- Держи, - дядя Саша ставит на стойку дымящуюся кружку, от которой тянет ароматом трав.

- Спасибо. 

Гена выжидает паузу, прежде чем прислониться к колонне, и посмотреть на Проповедника. Парень задумчиво прикусывает губу, пытаясь понять, стоит ли лезть во все это. Может сделать вид что ничего не произошло? Судя по всему? дядя Саша не очень-то хочет обсуждать это. Но вопрос вырывается прежде, чем Гена успевает себя остановить: 

- Чего это с ними?

- Да так, у всех из нас бывают плохие дни, - Проповедник машет рукой, откладывает полотенце в сторону, и поворачивается к парню, - Ты мне лучше скажи, Генка - втянулся уже?

Он в ответ фыркает. Надо же было такое спросить. Ага, как же. 

- Полы намывать, да стулья переворачивать? Да что тут втягиваться, я ж всю жизнь мечтал об этом. 

- Да не-е, - тянет мужчина, делая неопределенный жест рукой, - Дело же не в работе. В атмосфере.

Гена начинает подозревать, что всем работникам "Коралла" что-то подмешивают в утренний кофе. Или может впрыскивают в воздух. По какой-то необъяснимой причине всех их тянет на пространные разговоры. Они вводят его в ступор, ему приходится молчаливо моргать в бессмысленных попытках понять: иронизирует ли его новые коллеги или же нет. 

Он вспоминает очередной разговор во время перекура. 

Они с Вадиком задумчиво дымили, пока Марина рядом на ходу доедала свою порцию китайской лапши - они с Вадиком зачастую брали еду из соседнего ресторанчика. В отличие от Проповедника они не мучали его расспросами про работу в Коралле. Они вообще обычно наслаждались тишиной, изредка перебрасываясь короткими фразами. Гена не лез в их отношения, но со стороны было совершенно непонятно кто они друг другу. Он никогда не был ни внимательным, ни проницательным, но почему-то обратил внимание на то, что Марина всегда держалась Вадика. 

“Встречаются что ли?” - подумал он, затягиваясь. 

- Как тебе у нас? Все хорошо? - робкий тихий голосок нарушил тишину, повисшую между ними. 

Гена выдохнул дым в сторону и посмотрел на Марину, прислонившуюся к стене ресторана. Она пыталась уместиться под навесом и при этом держаться на расстоянии от курящих. Гене от ее сжавшегося вида стало совестно за себя, как будто он закурил при ребенке. 

- Да я и не ждал чего-то… - он сделал паузу, видя, как поникли чужие плечи и заметно потух ее взгляд, и бросился подбирать хоть какие-то достойные слова, - Ну знаешь… Коллектив тут такой своеобразный.

Вадик громко хмыкнул, почти давясь сигаретным дымом, и понятливо кивнул. Марина старательно сдерживала улыбку, заправляя волосы за уши, и опустила взгляд. Она с каждой секундой казалась Зуеву все более беззащитной и маленькой. Словно младшая сестренка, которую необходимо оберегать от злобного окружающего мира. 

- Алла Вениаминовна всегда собирает таких, - кивнула Марина, уже не скрывая своей улыбки. 

- Каких?

- Проходимцев, - смеючись, сообщил Вадик и выдохнул сизый дым в вечереющее небо. 

- Потерянных, - торопливо, но мягко поправила его Марина.

- Это поэтому она такая… - он хотел сказать грубое “сука”, но понимал, что его коллеги не оценили бы подобную характеристику. Да и в целом слово действительно было бы несправедливым. Пока ничего, кроме смешливых фраз, да нескольких выговоров Гена не получал. 

- Нормальная она, - оборвала его Марина, расстроенно копошась в своей коробочке с лапшой, - Просто ты ее не знаешь. 

- По-моему тебе просто нравится быть на побегушках, - заметил Гена, тут же поймав на себе резкий взгляд со стороны девушки. Она уже не казалась такой маленькой и безобидной. 

- Мне не сложно помогать, после всего, что Алла Вениаминовна для меня сделала, - она понизила голос до едва различимого шепота, - Для всех нас делает. 

- Ну да, - хмыкнул Зуев, потушив сигарету о край мусорки, - А отдраить все помещения она мне для чего сказала?

- А это, Геннадий, чтоб тебе жизнь медом не казалась, - просмеялся присоединившийся к ним Проповедник, зажигая свои поганые сигареты и наполняя воздух мерзким запахом, - Вообще, это профилактическая работа. Драишь сортиры - в голове чище становится. Проверено, метод рабочий. 

- Чет я не видел, чтобы вас заставляли подобным заниматься.

- Ну так у меня и причина профилактики другой была, - хихикает тот, бегло оглядывая всех. 

Гена только кивнул растерянно, не зная что ответить на это. Лезть в чужое прошлое не было никакого желания. 

Он вздрагивает, услышав первый аккорд Вадиковской песни. Гена смотрит в сторону маленькой сцены, наблюдая за тем, как парень быстренько проверяет аппаратуру и усаживается на свой высокий стул. Вспыхивают фиолетовые огоньки, закручиваясь причудливой каруселью. Гена думает уже отойти в служебное помещение и поспать пару часиков до закрытия - все равно он вряд ли кому-то понадобится. Но тут в помещение входят несколько знакомых фигур, и от одного вида светлой куртки он врастает в пол. “Хоть какой-то плюс от недосыпов,” - признает Зуев, понимая, что сегодня весь день не думал о ней. Откровенно говоря, он не думал в последнее время ни о чем. Есть такой плюс у работы - вышибает все нужные и ненужные мысли напрочь. Так, что Гена забыл и про проблемы с группой, с которыми все не осмеливался разобраться, и про девушку, от одного взгляда на которую начинала кружиться голова. 

Оксана следует за своей подругой и, когда замечает парня, вскидывает брови. Гена пытается ей улыбнуться, ожидая получить ответную улыбку, но девушка молча проходит в другую часть зала. Он пытается подавить разочарование, заворочившееся в груди. Но чувство, словно его отшили, никуда не девается, как бы он ни пытался отмахнуться. Самое обидное, что Гена не знает, как объяснить ту тягу, которую он испытывает. 

Тяга. Глупость какая. 

Пацаны, если бы узнали застебали его - обычно таким в их компании страдал Мел, да и то с “любовью всей его жизни”. Ни Гена, ни Оксана под эти параметры не подходили. И тем не менее, Гена чувствует, как внутри рождается волнение,  толкающее его сделать какую-нибудь глупость. Их последняя встреча с Оксаной и небольшой диалог всколыхнули внутри старое и давно забытое. То, от чего он избавлялся в школе как мог. Он щелкает языком, отгоняя непрошенные мысли.

А что такого, если он хочет пообщаться с приятной девушкой? Тут нет ничего плохого и постыдного.

Гена расправляет волосы и идет следом во второй зал, где сталкивается с Мариной. Он останавливается перед ней, загораживая проход, и получает растерянный взгляд. Марина за последние полчаса заметно расслабилась и перестала метать молнии глазами. То ли Вадик отлично поработал, то ли чай чудотворный. Любопытство вскипает внутри, но Гена глушит его, напоминая себе, что это не его дело. В последнее время он слишком часто говорит это себе. 

- Марин, Мариночка, у меня к тебе просьба, - заговорческим шепотом произносит Гена. 

- Ген, давай не сегодня, пожалуйста? - Марина звучит крайне устало и измотанно, парень даже думает, что ему следует отступить. 

- Один раз, один разочек всего, - настаивает он, делая, как ему кажется, жалобное выражение лица, - Можно я обслужу столик?

Она разглядывает его своими круглыми карими глазами, и в очередной раз кажется Гене хрупкой куколкой. Девушка задумчиво прикусывает губу, начиная постукивать ручкой по блокноту - Гена до этого не замечал в ней подобного. Раньше казалось, что Марина вообще не испытывает негативных эмоций. До сегодняшнего дня. Наконец, девушка прикрывает глаза и делает медленный вдох, отступая в сторону и вручая Гене блокнот. Ему хочется ее расцеловать и заобнимать, но он помнит о чужой просьбе, потому только и повторяет тихое восторженное: “Спасибо, спасибо, спасибо”. 

- Девушки-девчушки, на этот вечер я - ваш, - торжественно возвещает Гена, размахивая блокнотом - к счастью, он додумался вытащить ручку из колечек, иначе та уже отлетела бы какому-нибудь посетителю в салат, - Меня зовут Геннадий, для вас просто Гена. Буду ухаживать за вами сегодня.

- Прелесть какая, - Оксанина подруга расплывается в насыщенно-алой улыбке, - Сегодня прям вечер встреч одноклассников. 

- Надь, мы не были одноклассниками, - бормочет Оксана, пряча взгляд от парня. 

- Да не важно, одношкольников! - Надя театрально взмахивает рукой со сжатой в ней салфеткой, - Что ж, Геннадий, записывайте.

Надя удивительно легко включается в его ненавязчивую дурашливую игру и, кажется, получает искреннее удовольствие. Чего нельзя сказать о замкнувшийся Оксане. Он кидает на нее обеспокоенные взгляды, словно так сможет понять, что стряслось. Может стоит спросить? Они дошли до такого уровня, когда он может беспокоиться о ней? Мысли вылетают из головы, когда Надя начинает надиктовывать позицию за позицией. Гена отвлекается на заказ - он понимает, что если накосячит, то расхлебывать это придется Марине. А девушка и так в неприятном расположении духа, и Зуев не хотел бы причинять лишних неудобств. Еще не понятно, как на это отреагирует Алла Вениаминовна, если узнает. Надя перечисляет блюдо за блюдом с такой уверенностью, словно она ярый завсегдатай “Коралла”. Гена едва успевает скользить ручкой по бумаге - уже через пару секунд пальцы начинает сводить от боли. Но он упорно продолжает выводить корявые буквы, которые потом возможно и не разберет. 

Оксана сидит и ни разу не открывает рта, Гене кажется, что не все так просто. Что-то случилось. И отчего-то кажется, что виноват в этом он. 

- Может сладкого? Для поднятия настроения? - Гена все не может перестать улыбаться. 

- Спасибо, не надо, - Оксана качает головой, отводя с лица прядь волос, выбившуюся из пучка. Гена находит этот жест крайне очаровательным и на секунду выпадает из реальности. 

- Отличная идея, две порции шоколадного мороженого

- С ромом? - шутливо предлагает парень. 

- Пока без, - Надя деловито захлопывает меню и протягивает книжку Гене.

Тот принимает ее и бросает еще один беспокойный взгляд на Оксану. Он пытается понять, что произошло за то время, пока они не виделись. Неужели она снова закрылась? А ему ведь казалось, что они вполне себе мило поболтали. Только размусоливать эту мысль ему не удается - сложно одновременно пытаться анализировать чужое поведение и относить заказ на кухню.

Гена старается из всех сил, использует всю доступную ему харизму, весь ассортимент шуток и веселых каламбуров. Он искренне пытается развеселить поникшую Оксану, бесцельно водящую ложкой в миске с остатками подтаявшего мороженного. Парень рассказывает очередной глупый анекдот про ментов - на самом деле они все довольно глупые и не блещут оригинальностью. То про глупых неподкупных полицейских, то про пьяных задержанных, то про голосящих неадекватных пенсионерах. Ничего по-настоящему смешного в голову не идет: как надо, там шаром покати. Но Надя все равно хихикает, поддакивает, а потом начинает внезапно вспоминать песни про ментов. Она облизывает ложку - Гене кажется, что показательно, - и начинает перебирать в памяти все треки, что когда-либо знала. Зуев хмыкает весело, то и дело вскидывая в разговор названия знакомых ему песен, все так же периодически поглядывая на задумчивую Оксану. Ее подруга принимается комкать одну из белых салфеток: такие же насыщенно алые, как и губы, ноготки сминают бумагу.

- Ох, капитан мой капитан, - бормочет Надя, перестав мучить очередную салфетку, - Или там было про лейтенанта?

- Про лейтенанта не знаю, но меня, к слову, чуть было не упекли в нечто подобное. 

- Училище? - девушка встряхивается от сменяющегося вектора беседы, - Кадетское что ли?

- Да хрен знает, - Гена скрещивает руки на груди, - Меня батек пытался строить все детство, типа героя лепил. И че-то один раз я натворил - не помню уже, - он так разозлился, отлупил меня, да еще и пригрозил, что сдаст в какой-то там ментовский интернат. Это кстати странно было, он никогда ментов то не уважал. 

Надя только хмыкает, а вот Оксана заинтересованно смотрит на него впервые за вечер. Гена сталкивается со взглядом зеленых глаз и не может не испытывать восторга. Он и не думал, что девушку удастся растормошить не анекдотами, а историями из жизни. Знал бы раньше, сразу бы начал вечер с рассказов о том, как в детстве от соседских гусей удирал. 

- Серьезно?

- Ну, конечно, серьезно. Уж не знаю набрехал он мне или нет, но даже водил к какой-то там шараге. Я тогда чуть не обделался. 

Надя в очередной раз смеется, а Оксана дарит ему легкую, как будто понимающую улыбку. У Гены внутри растекается тепло от этого жеста - он никогда бы не подумал, что будет так реагировать на обычную улыбку от девушки. 

- Что происходит? - строгий, почти раздраженный голос Аллы Вениаминовны разрушает начавшую выстраиваться идиллию. 

Гену в одно мгновение прошибает холодный пот - он резко вскакивает, выпрямляется чуть ли не по стойке смирно. Парень смотрит на хозяйку “Коралла” и понимает, что его ждет определенно нечто нехорошее. Выглядит женщина, мягко говоря, раздосадованной: губы сжаты в тонкую линию, взгляд жесткий, глаза прищурены. Если честно, Гене хочется поскорее забиться в угол. 

- А я… - начинает было он, но не знает, как себя оправдать. 

- Геннадий, я не помню чтобы ставила вас работать в зал, - прерывает его Алла Вениаминовна, даже не дав шанса объясниться.

У Гены все замирает внутри, когда он слышит эти строгие слова. Он уже во всех красках представляет, как его утащат в адский котел или на гильотину. Но внезапно женщина опускает взгляд, выдыхая, и трет собственную переносицу. 

- Так ладно, брысь отсюда, чтоб я тебя не видела до конца рабочего дня. 

Гена не пытается что-то сказать - все равно сделает хуже. Он просто надеется, что сможет объясниться позже после смены или завтра. Надеется, что его за это не уволят. Надеется, что Марина никак не пострадает. Чувство тревоги разрастается, подобно сорняку, захватывает все мысли и не дает нормально соображать.

Гена курит, ожидая, когда все посетители насладятся ужином и покинут заведение. Все чего ему хочется: закрыть смену и как можно скорее оказаться дома. Мало того, что накосячил перед начальницей, подставил коллегу, так еще и опозорился перед девчонками. И ладно это были бы просто девушки - в этом случае Гене не привыкать косячить. Но это была Оксана. Та самая Оксана, в которую он был по уши влюблен в школе, за которой он без конца наблюдал и боялся подступиться. 

Его Оксана.

Тут дверь хлопает, заставляя его ощутимо вздрогнуть, и Гендос надеется, что это не кто-то из его коллег. У него нет желания выслушивать подбадривающие речи Вадика, разочарованные слова Марины или псевдоинтеллектуальные наставления Проповедника. Но вместо этого он улавливает едва различимый знакомый аромат духов и оборачивается, сталкиваясь с Оксаной, прислонившейся к ближайшей стенке. Она складывает руки за спиной, скрещивает ноги и робко смотрит на Гену, словно хочет что-то спросить. 

- Ты серьезно это? 

Гена прикрывает глаза, почти разочарованный тем, что она собирается прочитать ему лекцию. Если честно от Оксаны он ждал чего угодно, кроме этого. 

- Чего? - уточняет он, готовя себя к постыдному разговору. 

- Про училище рассказывал.

Гена вскидывает брови, чувствуя себя последним идиотом. Напоминает себе, что нужно бы уже научиться не судить людей. Оксана подходит ближе, медленными короткими шажками, и Гена тут же тушит окурок о стенку урны. Он пытается разогнать дым, чтобы девушка лишний раз не дышала табаком. Но ей, судя по всему, вообще плевать на это - она пристально вглядывается в глаза Гены, словно ей жизненно необходимо услышать его ответ. 

- Типа того. 

Оксана медленно кивает, отводя взгляд в сторону береговой линии, расстилающейся вдалеке, и запускает руки в карманы. Гендосу кажется, будто она мелко дрожит. Снова хочется предложить ей свою куртку, но он понимает, что Оксана его с такой навязчивой заботой может разве что послать. 

- Вообще я просто хотел поднять тебе настроение, - пожимает плечами Гена, выдавая неожиданно для себя правду, - Не знал, что тебя так заинтересуют истории из жизни. 

- А получил выговор? - невесело говорит она, - Не стоило, серьезно. Оно тебе не нужно. 

- Что не нужно? - искренне недоумевает парень, хлопая глазами. 

Оксана неопределенно пожимает плечами, и этот жест выглядит почти отчаянным. 

- Я просто подумал, может мы…

- Нет, - отрезает Оксана, поворачиваясь к нему.

- Оксан, я даже не договорил.

- Я не хочу никаких свиданий, тусовок, пьянок и прочего, понял?

- Хорошо, не свидание, - послушно соглашается Гена, на манер Оксаны запуская руки в карманы куртки, - Просто прогуляемся. Мы же неплохо поговорили в последний раз.

- Прошло две недели, Зуев.

Теперь настает Генина очередь пожимать плечами. Что поделать, если он не может выкинуть этот разговор из головы, как бы ни старался? Что поделать, если он не может перестать думать об Оксане? Что поделать, если он считает ее самой очаровательной девушкой в городе, даже с этим нелепым насупленным видом? 

- Ты же не отстанешь, да? - выдыхает Оксана, запрокидывая голову к темнеющему небу, словно спрашивает за что ей досталось такое наказание. 

- Именно, - кивает Гена, пытаясь сдержать рвущуюся наружу улыбку.

- Черт с тобой, хорошо, - соглашается девушка, тут же вскидывая руку, - Но всего один раз. Потом ты от меня отстанешь наконец.

У Гены кажется от счастья сейчас лопнет сердце. Он уже не может сдержаться, улыбаясь во все тридцать два щербатых зуба. И все равно, что о нем подумают, он уже самый счастливый парень на земле. Да что уж говорить? Он готов прямо сейчас запрыгать от радости. 

- Не переживай, красавица, не пожалеешь! 

- И хватит меня так называть, - строго произносит Оксана, хотя Гена готов поклясться, что на ее губах тоже мелькает улыбка.

- Так точно, - Гена хочет еще отдать честь, но ему кажется, что Оксана не оценит подобного. 

Потому он коротко кивает, весь изнывая от счастья и переполняющего грудь веселья. Ему кажется, что он попал прямиком в сказку.