Глаза резко открываются, свет яркий и больной. Ему холодно, он на твёрдом жёлтом кафеле, с волос и одежды стекает вода, а конечности не могут шевелиться. Сильный удар пришедшийся в затылок, как в колокол, ударял по голове. Рюноскэ взял парня под мышки и тащил его до дивана в гостиной, совмещённой с кухней. Ноги его как груз волочились по полу, а изо рта выходило только неясное бормотание. Ткань обивки, созвучной с той, что в ванной. Жёлтой. Сразу же потемнела от воды. Акутагава подал парню стакан, предварительно натягивая капюшон.
Ацуши в раздумьях: "я довел себя работой до галлюцинаций. А что если этот человек – не он. И у меня в доме чужак. Или я вообще в дурке или в коме и это все сон" перегрузив свой мозг очередными догадками, он уснул. Потупил в стенку и засопел.
На столе лежал шокер и дела. За ним сидел парень. Уже просто в футболке и спортивных штанах. А его черные одеяния висели на заднем дворе. Он грыз крекеры и всматривался в людей.
Не желая что-либо осознавать. Парень просто сел напротив. Наблюдая и всматриваясь. Наклонял голову. И по глупому принюхивался. Будто пёс.
Позже сосед все же поднял на него глаза.
— О, вот этот приставал к тебе на улице. А она – завидливая сволочь. Я покупал у них книгу как-то. О, а это наш охр..- его перебили.
— Объясни.
— Что тебе объяснить.
— Все, твою мать, все! Что с тобой. И вообще каким образом. - он вкидывал руки, возмущался и давился собственными буквами.
— По порядку, тигр. Не понимаю тебя - и снова уставился в дела.
— Что ты тут делаешь? - Ацуши сливал пальцы обеих рук между собой, положив их на стол и наклонялся через почти всю плоскость.
— Живу.
— Ты не жив. Акутагава, ты не жив.
— Это ещё как. Кто тогда по твоему сидит напротив?
— Я лично видел твою могилу.
— А как тело хоронили видел?
— Нет. Не видел. - он смотрел и быстро дышал, перебирая варианты оправдать сиё видение. Голос, лицо его. Только..
— Что?
— Твои глаза...
— Красные. Я не знаю откуда это. Я и в целом мало помню. Помню больницу, потом только как бежал откуда-то. Потом помню, что стащил что-то из магазина. Попал под дождь, был у агенства. Последнее, очнулся. Дома, ночью. И все это рваными кусками.
— Это ты разворашил холодильник?
— Думаю да. Очнулся уже перед ним, а как услышал шаги, сразу спрятался.
— То есть ты не знаешь, что случилось?
— Не-а.- Он продолжал есть крекеры и хмуриться на дела. — Неприятные личности, однако.
— Всех знаешь?
— Конечно, я уже говорил. Но ты перебил.
— Ты знаешь, сколько тебя не было?
— Зима, думаю достаточно.
— Почти 9 месяцев. - У Акутагавы лишь на мгновение расширились глаза.
— А почему ты не сказал, не нашел меня хотя бы?
— Много вопросов, Тигр. На многие я даже не знаю ответов.
Ацуши возложил ладони на голову и уткнулся лбом в столешницу.
— Я ничего не понимаю- он ревел. Припомнить нельзя, делал ли он это при парне хоть раз. В основном уходил в ванну или на задний двор. А тут вот так прямо перед ним. Практически безпричинно. Только он был точно на допросе спокойный и прямой. А тут не препятствовал порыву.
— У меня тоже самое. Но хоть и с тем учётом, что меня похоронили, я не реву - у детектива резко застыл взгляд, губы и, казалось, даже слезы застыли и побоялись скатываться по лицу. Он услышал стук кружки перед собой и шаги куда-то за дом. Акутагава оставил перед ним чай, а сам курил оперевшись о стеклянные двери. На улице холодно, но он стоял там в одной футболке. И выглядел будто так и нужно, и все, вечно совершают ошибку.
Накаджима взял кружку и присоединился к воскресшему. Его трусило, он ещё не до конца высох.
— Простынешь, за что лечиться будешь? -,
В ответ лишь пожали плечами. — Стоять!
— Что? - Желтоглазый напуган резкостью, ледяной воздух щипает лёгкие.
— Ты в моей обуви? - глаз точно дёргался
— Ах да. Я..моя обувь была мокрая после дождя и забыл высушить, и я..
— Не оправдывайся, я не против.
"Не против! Акутагава всегда впадал в ярость, если кто угодно взял бы его вещь"
— Как день рождения прошёл? - сигарета дымилась. И иногда свистела. От дыма сильно тошнило и крутило живот. Парень отвык от табака. Он потерял руки, и не смотрел в глаза.
— Я не праздновал
— Почему же?
— Настроения не было.
— Жаль.
***
Черные волосы расплывались по шелковому постельному с японскими мотивами. А белые пряди будто обдало кипятком в минус сорок, и они, не то что покрылись, а сами стали инеем. Акутагава был жутким любителем старых, редких и красивых вещей. Сорока, полная любви к антиквариату. Он не захламлял своё пространство, но в шкафах могла прятаться не одна коробка с вещями. Так же как и у многих, у него появлялась новая техника. Он слушал рок-радио, на котором мало кто был. Случано наткнулся на него, так и не менял на другие станции. Четыре такта легких постукиваний о хай-хэт, басовая партия, тихое бормотание вокалиста. До диез, за ним Фа диез гитариста.
Sometimes I can be my own worst enemy...
I am my own worst enemy..
Детектив, и не сказать, что слушал какую либо музыку до этого. Может быть классику или то, что слушал от других. Но вкус к подобному ему привил Ацуши. А он во многом изменил привычки напарника.
Other times when I'm alone at night
Рядом с кроватью на кресле, положив голову на один подлокотник и согнув колени на другом, лежал белобрысый.
Болтал ногами и наслаждался музыкой.
— И что ты планируешь дальше? - Голос звучал разочарованно. С нотками мокроты, скопившейся в согнутом горле.
— Ничего, пока хочу осесть и что-либо вспомнить.
— Может стоит сказать тому же Куникиде?
— Нет. Что с тобой случилось, совсем без меня отупел?
— Скорее наоборот. А ты так и остался высокомерным, охуевшим. Не можешь объяснить, это не моя проблема.-
Брюнет подскочил, лицо его перекосило в жуткой гримасе, брови были готовы сместить глаза ниже, а слова, не пойми с каким криком, летели, изгибаясь у языка и проскальзывая среди зубов. Он пнул дряхлый стул отвалилась ножка, и сам он покрошился.
— Следи за языком, мальчик.- ушел.
Ацуши же не мог терпеть, и выбежал следом. Он не тот, кем был более полу года назад. Тот, кто не мог ему и слова перекинуть в огород, ложился под любые оскорбления.
— Ох нет уж, стоять!-
Пару секунд и тигр получает по лицу, сторонится и тут же налетает на противника, катясь с лестницы, Аку сверху, Ацуши напрягает шею и ударяет его лбом, когда черноголовый взбирается на пару ступеней, всё ещё лежащий на полу, тянет за ковер. Спавший, с младшего детектива, берец хватается и летит ему же в лицо. Пара вдохов, убрать волосы с глаз, желтых и серых смотрящих друг на друга. Рюноскэ срывается с места и бежит к кухне. Огревает Накаджиму деревянной доской. В ответ ему прилетает дверцей холодильника. Катания по полу, любые шкафы, выдвижные и на распах попадали в лицо, в колени от чего парни переворачивались через них и падали. Кружка, недопитый чай, кровь и слюни в помесь, скользило по полу. Попытки задушить рукавом куртки, вылились Ацуши встречей затылка и стены. Где-то в комнате пищала музыка. Из-за ощмётков стула, задевших ползунок, она играла громче.
Feelin' korn goin' blind
Free as hell doin' time
I'm insane can't complain
— Да что ты блять знаешь или знал обо мне - Удар "Свинг" сносит Аку до столешницы, рука соскальзывает в раковину и уже о голову бьётся очень тонкий бокал.
— Я знаю тебя лучше чем себя блять.
Крик и возня в стеклянной стружке — Да ты всё это время просто ненавидел меня, лицимерный ублюдок, - ярко-красный плевок в лицо старшего. Ацуши шипит, его начинают душить.
- Ах так. Тогда почему я блять жил с тобой - Его руки сильнее сжимали тонкую шею, глаза как и цвет лица розовели. - Перед собственной смертью я позвонил тебе. В свои блядские последние минуты.
***
Оба сидели и курили. Ацуши стошнило, его лицо и руки были в ссадинах, в его легких была первая за жизнь затяжка. Он выхватил сигарету прямо изо рта соседа, вдохнул, и после долго кашлял.
— Всему тебя учить.
И он научил себе на горе, теперь его пачка похудела на штуки 4.
— Ты не изменился. - Акутагава жутко по человечески смеялся.
— Это обидно.
— Нет ты просто перестал бояться. Всегда призерал тебя за это.
— Аха ну что ты, "пап", скажи ещё, что гордишься мной- Парень скорчил гримасу, отпивая кофе- Конечно горжусь.- Вечер приятный вечер, облегчение телу и душе, от всплеска и выплеска эмоций. Прохлада, можно сказать, восставший их мертвых, шутил, шутил прямо сейчас и это не было галлюцинацией.
— Праздник какой-то
— Праздники требуется отмечать. Знал?
***
Бар собирался к закрытию. Но парень, заявившийся нежданно, знал о любви хозяина задержоваться в своём детище. Дверь открылась, Гоголь бегал по залу с бокалом в руке и подпевал музыке из колонок.
When you hear the call you got to get it under way
Word up. ahh ahh
Накаджима в синяках, уже без открытых ран, но с кучей пластырей и бинтов, вошел в зал и стал подпевать с барменом.
It's the call, word
No matter where you say it
Гоголь подхватил это, и хозяин с гостем бесились, пока тот не повернулся к пришедшему.
И последняя строчка досталось ему сольной.
You know that you'll be heard
— Черти, что с тобой?
— А? - он был так поглощен этим трансом, что забыл о людях вокруг. - Ах это. Неважно, сцепился с одним невежей. Но у меня сегодня невероятное настроение.
— Ого, редко тебя таким вижу. А точнее, никогда ещё до этого. Чего хотел то?
— На самом деле, не знаю. День сегодня такой, весь по косой.
— Это по какой?
— Ну..
— Стоп, ни слова. Ты хочешь пить. Я ждал этого всю свою жизнь. О Ацуши, я был рождён для этого. А тебе какой вкус больше нравится, сладкий или горький? А ты хочешь вина, или коньяк? О мой фаворит Егерь, такой настой из 56 трав. Так же...
У Гоголя случился словесный выброс. Фёдор же почти в начале диалога вышел из бара. Смысла подслушивать нет, да и подышать хотелось. Перед баром была всего одна машина. - Видимо паренька - И он заинтересовался. Подошел ближе, начинал рассматривать то, что любил видеть в машинах, это всяческие брелки. Как наткнулся на читающего парня в балахоне. Тот оторвался от чтива и заметил Достоевского. Две пары глаз, как межгалактические тарелки и только крик из машины - ТЫ!