— А теперь, мои омеги, позвольте мне сделать вам лунные метки. Чимин, запомни, ты должен быть под луной в ее пик, именно тогда она благословит тебя своим даром, — Говорила мать, обращаясь к ним троим.
Тэхён недовольно проворчал: — Мама, почему я не могу пройти ритуал? Я ведь достигну возраста через 9 дней. Неужели мне придется ждать целый год?!
Женщина тихонько вздохнула: — Мне очень жаль, моя любовь. Но если ты сделаешь это раньше 20 лет, то рискуешь остаться без благословения, и Луна отвергнет тебя. Тогда ты останешься без единственного дара нашей семьи.
Чонгук закатил глаза: — Не то чтобы это был хороший подарок. Может, это и не подарок вовсе. В смысле, какая от него польза? Все в стае смотрят на нас свысока, а мы из-за этого вынуждены пропустить окончание фестиваля.
Их мать посмотрела на Чимина со спины и резко отчитала мальчика: — Ты не будешь так говорить о нашем даре, молодой человек! — Ее тон заставил молодого омегу покорно склонить голову: — Наш дар — единственный такой в мире. Возможно, его мощь не столь очевидна, как сила или то, что некоторые считают полезным в наше время, например, запах, но это непередаваемое чувство, когда она благословляет тебя своими метками. Вы никогда не почувствуете себя одиноким, пока на небе есть Луна. Вы никогда не почувствуете себя потерянным или безнадежным. Даже если с тобой случится беда, ты найдешь утешение в ее сиянии.
Чимин посмотрел на мать, пока она рисовала фазы луны на его коже ритуальными чернилами: — Все в порядке, мама, Чонгуки еще маленький. Он просто не понимает. Он еще даже не представляет. Он поймет.
Женщина улыбнулась старшему: — Я знаю, мой дорогой. Ты рад? — Она вдруг вспомнила: — Ой, подожди! А что ты будешь просить у Луны сегодня на празднике? Ведь после ритуала это может исполниться!
Чимин вздрогнул от этого вопроса: — Я… я думаю, я попрошу у Луны суженого. Настоящего. Такого, чтобы я стал его мужем.
Старшая женщина улыбнулась, и с каждым днем морщинки у ее глаз становились все более заметными: — О, я помню, когда я была в твоем возрасте. Я не просила о паре, но просила стать матерью. Через год Луна подарила мне твоего отца, а еще через несколько месяцев — тебя. — Она вспомнила эту историю и посмотрела на своего среднего ребенка: — А потом она принесла мне тебя, всего через несколько месяцев! Я была благословлена ее сиянием. И я надеюсь, что то же самое произойдет и с тобой сегодня. «Праздник зимнего солнцестояния — волшебное время».
Чимин вздохнул: — Хотелось бы, чтобы у нас было время и после праздника Солнцестояния. То, что нас вынуждают впадать в спячку в омежьем гнезде, не поможет мне в ближайшее время найти себе пару.
Мать кивнула: — Да, это очень жаль. Тем более что ты не сможешь насладиться зимними месяцами со своим даром. В это время года он намного сильнее, но альфы стаи правы. Помню, когда я была маленькой девочкой, омег каждый день находили мёртвыми. Теперь мы в безопасности, и нам легче прокормить всю стаю, — Она улыбнулась: — Этот альфа стаи тоже оказался просто замечательным! За пять лет у нас ни один омега не умер от нападения или голода зимой!
Чонгук нахмурился: — Мне все равно! — Он застонал: — Я не выношу спячки. Я хочу быть в лесу, дышать свежим воздухом, чувствовать солнце и луну на своей коже!
Женщина тихо засмеялась: — В тебе говорит твой отец. Но не говори об этом Альфе стаи, ему это не понравится, — На мгновение она замолчала, а затем снова посмотрела на сына: — Как поживает твой отец в последнее время?
Чонгук пожал плечами: — Не знаю. Мы редко видимся. У него нет времени на детей, которые ему не нужны.
Его мать не смогла сдержать рычания: — Плохой альфа. Что это за альфа, который не проводит время со своими детьми! Со всеми! Не только со «альфами»!
— Мама, это ведь не только потому, что я омега, — Чонгук вздохнул.
Женщина посмотрела на него: — Вот почему ты обижаешься на наш семейный подарок! Это из-за него! — с раздражением сказала она, закончив наносить ритуальные знаки на своего старшего.
Чонгук слегка свернулся калачиком: — Никто не хочет быть с нами, мама.
Мать отложила чернила и подошла к младшему: — Это неправда, любовь моя! Посмотри на своих братьев! После их течки альфы пытаются ухаживать за ними каждые две недели!
Тэхён закатил глаза: — Они не ухаживают за нами ради чего-то особенного, мама. Они не хотят стать парой или даже размножаться. Они просто используют нас в качестве приплода.
Чимин фыркнул: — Или, что еще хуже, для своих удовольствий.
Мать вздохнула: — Только не надо обижаться на семейный праздник. Он… он особенный. Намного больше, чем вы думаете.
Чимин улыбнулся, обняв мать со спины: — Я очень рад сегодняшнему вечеру, мама. Я готов стать единым целым с луной и соединиться с нашими предками. А Чонгуки, — он выпрямился и подошел к брату, — наш дар особенный. Он не похож ни на чей другой. Даже если никто не понимает его, это то, что связывает нас с самыми священными символами.
Чонгук кивнул, глядя на брата: — Я… я знаю.
Чимин улыбнулся ему: — Хорошо, хочешь, я нарисую тебе знак солнцестояния, а мама нарисует луну для Тэхёна? — Младший брат кивнул: — Хорошо, а что бы ты хотел на следующий год?
Чонгук вздохнул: — Просто хочу, чтобы все было по-другому. Готов к тому, что этот год закончится.
Чимин задумался: — Как насчет тисового дерева? Они символизируют смерть старого года и рождение нового.
Чонгук кивнул брату: — Это как раз то, что мне нужно.
***
— Чимин, ты готов к празднику? — спросила его мама.
Чимин посмотрел на свое отражение в зеркале. Его кожа была украшена рисунками прекрасных лоз плюща, извивающихся на руках и закручивающихся вокруг шеи. Последние три часа он потратил на то, чтобы тщательно прорисовать каждую деталь.
Сегодняшний вечер должен был пройти идеально. Каждое зимнее солнцестояние, когда Луна достигает своего пика, стая верила, что каждый, кто купается в ее свете, исполнит одно желание. Желание должно быть выражено через символы природы, нарисованные на коже. Начало традиции рисования было положено в давние времена, но она стала любимой частью ритуала.
Под сегодняшней луной Чимин загадал желание о второй половинке, о любви. В качестве символа он выбрал плющ, потому что он олицетворяет все, что он хотел бы видеть в своей второй половинке: преданность, верность и лояльность.
Чимин гордился рисунками на своей коже, и ему нравилось, что фазы луны на его спине видны сквозь топик без спины. Выйдя из общей спальни, он встретился с матерью и братьями в общей гостиной.
Мать задохнулась, увидев его кожу: — О, Мими, это прекрасно, — Она подошла к нему и взяла его за руку, рассматривая картины: — Луна непременно исполнит твое желание сегодня ночью. В течение года у тебя будет вторая половинка!
Чимин застенчиво улыбнулся: — Я могу только надеяться.
Он увидел на ее плече маленькое растение розмарина, символизирующее верность и память. Это было то самое растение, которое она носила с тех пор, как умер его отец, когда он был еще ребенком. Это было скорбное желание, которое она так и не смогла отпустить.
Он посмотрел на своих братьев. Младший был украшен тисовыми деревьями, красные ягоды усеивали зеленые листья, покрывая лишь правое предплечье и кисть, так что их было видно даже в зимних мехах. У Тэхёна на руках были изображены берёзы — он объяснил Чимину, что не загадывал особых желаний, просто надеялся, что новый год принесёт ему рост, вот старший омега и предложил деревья.
Мать снова заговорила: — Чимин, не забудь про свои меха! Будет холодно, а у тебя и так много кожи на виду во время нашей церемонии. Не хочу, чтобы кто-нибудь из вас заболел!
Чимин надулся: — Но мама, все мои труды пойдут насмарку. Чтобы мое желание исполнилось, они должны быть в лунном свете.
Мать поджала губы, подумав: — Хорошо, надевай свои меха, только пусть они не закрывают плечи и, может быть, верхнюю часть рук.
Чимин кивнул, довольный таким компромиссом, и обернул меха вокруг предплечий, оставив их драпироваться за спиной: — Хорошо! Идемте, мы же не хотим опоздать на праздник! — взволнованно щебетал он.
Семья покинула логово и вышла к центру территории своей стаи. Это была открытая площадка, преображенная и украшенная темно-зелеными, синими и белыми цветами для сегодняшнего праздника. Когда они пришли, солнце уже село, и Луна предстала во всей своей красе. Уличные фонари мерцали свечами по мере того, как медленно сходилась стая. Вскоре на земле собралось несколько сотен человек, они разговаривали, смеялись, пели и танцевали.
Чимин улыбался, танцуя со своими братьями, которые пели старую зимнюю песню, передававшуюся из поколения в поколение. Он смеялся, глядя, как младший спотыкается о ноги, все еще разучивая древний танец. Музыка наполняла воздух, барабаны и струнные, а луна поднималась все выше и выше.
Через несколько часов после захода солнца музыка стихла, а грохот стаи ослаб. Чимин остановился и огляделся, пытаясь понять, в чем причина.
Он посмотрел в ту сторону, куда смотрели окружающие, и увидел человека в родовом мехе стаи. Эти меха принадлежали только главе стаи. Его появление означало, что пиршество вот-вот начнется, и поэтому некоторые решили, что пора затихнуть.
Чимин наблюдал за ним. На нем были сапоги и свободные черные штаны, но грудь была обнажена. В этом не было ничего необычного для альфы стаи. Каждый раз на зимнее солнцестояние он оголял грудь, чтобы прекрасная картина с изображением дуба была видна в лунном свете. Каждый год это был один и тот же дуб. Он символизировал все, что нужно альфе стаи: силу, стабильность, выносливость, плодородие, власть, справедливость и честность. Могущественный символ для могущественного человека.
Он занял место во главе стола, за которым сидели старейшины стаи и другие знатные члены стаи.
Тэхён наклонился к братьям и прошептал: — Альфа стаи Юнги сегодня выглядит особенно хорошо.
Братья улыбнулись: все омеги знали, что альфа их стаи был самым желанным не только из-за своей власти, но и потому, что он был одним из самых красивых альф в стае.
Чонгук покачал головой, на его губах все еще играла улыбка, но он уже смотрел на другого альфу, который сидел в конце главного стола: — Да, но ты видишь Намджуна? Разве он не самый красивый альфа, которого ты когда-либо видел? — Юноша практически потерял сознание.
Чимин улыбнулся брату: омега был влюблен в альфу с самого детства, но когда Намджун предстал перед ним в возрасте 16 лет, Чонгук просто по уши влюбился в альфу. Что-то в том, что он превратился в зрелого альфу, заставило омегу влюбиться. А может быть, дело было в том, что альфа, проходя мимо, всегда демонстрировал ему эти милые ямочки.
— Скоро это случится, Чонгуки. Только представь себе, скоро у тебя будет первая течка. Уверен, если ты попросишь его, Намджун с радостью поможет тебе, — сказал Чимин.
Юноша покраснел, но не успел он заговорить, как громкий голос призвал их к вниманию. Они посмотрели на стол и увидели, что один из старших альф встал: — Прошу всех занять свои места.
Толпа заняла длинные деревянные банкетные столы. В этом году семья оказалась ближе к переднему краю, благо, что пришли раньше.
Старейшина снова заговорил: — Настало время праздника! Ведь мы, стая, пережили еще один год, и все благодаря нашей Матери Луне и нашему сильному вожаку Мин Юнги.
Собравшиеся издали короткие возгласы, стукнув по столу своими руками — знак уважения и похвалы своему альфе стаи.
Мужчина продолжил говорить: — С зимним солнцестоянием наступает и спячка наших омег. Как обычно, праздник посвящен им, ведь они отдают свои зимние месяцы во благо стаи. Мы благодарим вас и желаем вам спокойной спячки, — Мужчина поклонился собравшимся, после чего сел.
Следом встала старшая омега. Она громко сказала: — Мы тоже благодарим вас, альфы и беты. Без вашей защиты мы были бы подвержены жестоким зимним месяцам, которые в прошлом привели к гибели многих омег. Мы желаем вам безопасности в ближайшие месяцы, — Она тоже кланяется и снова занимает свое место.
Следующим выступает старший бета: — Сейчас мы хотели бы поблагодарить альфу стаи. Без вас этот праздник был бы невозможен, а без вашего руководства мы не смогли бы пережить этот год. Как символ жизни, которую вы приносите в нашу стаю, мы возлагаем на вас вечнозеленые ветви, — Бета поднял корону, сделанную из веток вечнозеленого дерева, и возложил ее на голову альфы. Вернувшись на свое место, бета поклонился и сел.
Далее настало время альфы стаи. Он был немногословен, так что во время праздников, когда наступало его время говорить, стая внимательно слушала.
— Моя стая, без вашей тяжелой работы мы бы не справились. Омеги, ваша неустанная работа по добыче еды не осталась незамеченной. Ваш труд по обеспечению нас лучшими мехами, чтобы согреть нас зимой, очень ценится. Дети, которых вы рожаете и которые оживляют стаю, — это, пожалуй, самый большой из ваших даров нам.
— Альфы, ваша работа во время наших охот достойна восхищения. Ваша защита на границах нашей земли достойна подражания. А ваша преданность альфе стаи признана и по-настоящему оценена.
— Беты, ваша работа на всех фронтах, будь то работа с альфами или омегами, всегда будет для нас предметом благодарности. Ваше стремление заботиться обо всех нас и помогать нам, когда наши инстинкты берут верх, достойно уважения, и я хотел бы лично поблагодарить вас всех.
Юнги взял чашу, стоящую перед ним, и поднял ее: — Я надеюсь, что Луна одарит вас всеми своими благословениями и исполнит все ваши желания в следующем году, — Он поднес чашу к губам и отпил из нее.
Чимин внимательно наблюдал за ним, пока он говорил, и его глаза блуждали по груди, разглядывая роспись. Это была действительно прекрасная работа, выполненная только лучшими в стае, но его внимание привлекло то, что мех альфы упал с его плеча, обнажив верхнюю часть руки. От увиденного у Чимина сильно забилось сердце.
Там, на внутренней стороне бицепса альфы стаи, был изображен лист плюща. Он был нарисован в другом стиле, чем дуб на его груди. Рисунок был грубым и немного небрежным, но Чимин достаточно долго изучал это растение, чтобы понять, для чего оно предназначено.
Его глаза поднялись к лицу альфы стаи и расширились, когда он увидел, что тот смотрит на него. Он был уверен, что его щеки разгорелись, но тепло исходило от нарисованных листьев плюща на его плечах.
Их взгляды задержались слишком долго, чтобы омега мог предположить, что альфа лишь перевел взгляд на ту сторону двора, но Чимин не мог позволить себе думать о том, что это могло означать. Он даже не позволил своим мыслям сдвинуться в этом направлении.
***
— Идемте, мои дорогие! Луна скоро достигнет своего пика! — Мать повела их прочь с праздника и к своей берлоге. Вместо того чтобы войти внутрь, они пошли за здание.
Между двумя вечнозелеными деревьями, посаженными за их логовом, лежал большой белый мех с полуночно-синей тканью посередине, а на ткани стояла чаша с водой.
Женщина подвела Чимина к меху: — Вот, мой дорогой, садись на колени, — Она усадила его на мех: — Позвольте мне взять это, — Она сняла с плеча Чимина зимний мех, обнажив чернила на его спине. Она встала перед Чимином, а двое младших мальчиков встали позади него. Она посмотрела на Тэхёна и Чонгука: — Вы тоже встаньте на колени. Чимин, ты помнишь, что мы тренировали?
Чимин с волнением в груди кивнул: — Да, мама.
Женщина улыбнулась, в ее глазах зажглась гордость: — Хорошо, — она подняла голову, чтобы увидеть луну на пике, — тогда пришло время, любовь моя.
Она сбросила с себя мех, так что стали видны несмываемые метки на ее спине,
— Под ночным небом много-много лет назад наши предки были найдены представителями другого вида. Эти звери охотились на наших предков, доведя нас почти до полного исчезновения. Днем перемещаться было опасно, так как враг мог нас обнаружить, а ночью было так темно, что наши предки не могли ориентироваться. Именно в самые холодные зимы, когда в будущем нам грозило вымирание, один из наших предков обратился к луне с мольбой направить нас. Чтобы она привела нас в безопасное место и присмотрела за нами.
— Именно после этой молитвы глаза нашей прародительницы стали серебряными, а на спине появились фазы луны. Она послала нашим предкам сообщение о том, что будет вести нас, защищать и охранять. Своим светом она одарила наш род тремя дарами. Способность видеть ночью, непревзойденное мастерство охоты, и, что самое главное, она дала всем омегам возможность рожать детей. Это было ее благословение.
Но нашему роду она дала еще более сильный дар. Благословение, которое мы несем с собой в метках на наших спинах. Отметины, которыми она одаривает нас, когда мы достигаем того возраста, в котором находились наши предки, обращаясь к ней за советом. А теперь мы приветствуем нового члена Луны, — Она посмотрела на Чимина.
Чимин глубоко вздохнул, опустился на одно колено и позволил луне осветить ритуальные чернила. Он с гордостью и уважением произнес слова молитвы предков: — Луна, я взываю к тебе, я прошу тебя, услышь мою мольбу. Направь нас своим чарующим светом, ибо мы нуждаемся в нем. Защити мой народ, мой род, от ночной тьмы. Присматривай за нами, пока мы продолжаем этот путь. Ты нужна нам сейчас, как никогда. Прими меня как подношение, мое сердце, мое тело, мою душу. Я отдаю их тебе в обмен на твою любовь и благосклонность.
Когда он закончил молитву, воздух вокруг него изменился. Он открыл глаза и посмотрел на воду перед собой. Она равномерно колыхалась, как будто ее подталкивала и тянула какая-то невидимая сила. Он почувствовал, как его окутывает тепло, и услышал два вздоха братьев. Он посмотрел на мать и увидел, что она стоит со слезами на глазах. Она жестом велела ему встать.
— Теперь, когда ты получил свой дар, встань на колени и обратись к своим предкам, — сказала она.
Чимин знал, что делать, ведь она уже говорила ему об этом. Он встал со своего места, обошел чашу с водой и опустился на колени по другую сторону от нее.
Мать подошла к нему и встала на колени рядом с ним. Она окунула в воду маленькую тряпочку и снова заговорила: — С водой, освященной Луной, ты теперь един с ней, — Она взяла мокрую тряпочку и стерла ритуальные чернила, оставив на его спине постоянную метку.
Когда церемония была завершена, он и его мать встали. Она посмотрела на него: — Как ты себя чувствуешь, дорогой?
Чимин глубоко вздохнул: — Я… я чувствую… я чувствую комфорт. Как будто меня окружает любовь и забота.
Она кивнула, смахнув несколько слезинок, и улыбнулась: — Именно так. Это наш дар.