— Юнги! — Намджун ворвался в мастерскую.
Юнги поднял взгляд от дерева, лежащего перед ним: — Да, брат? — его брови нахмурились.
Намджун не тянет время: — Твой омега, Чимин, сейчас в доме лекаря. Джин велел мне позвать тебя. Это срочно.
Юнги бросает инструменты и бежит к лекарю, молясь луне, чтобы с Чимином все было в порядке.
Когда он добрался до дома, то увидел, что омега лежит на боку на одной из кроватей. Его глаза были открыты, но тело было неподвижно, а взгляд устремлен вдаль.
— Юнги, — альфа стаи оглядывается и видит Джина, — альфа стаи, мне очень жаль, что именно я должен сообщить тебе об этом, но., — Джин вздыхает, не в силах больше смотреть на стоящего перед ним человека: — Но, похоже, у Чимина случился выкидыш. Он больше не вынашивает щенков.
У Юнги замерло сердце, но он проглотил свое горе: — А что с Чимином? С ним все в порядке?
Джин тихонько выдохнул: — Физически — да. Но это новость… любому омеге сложно справиться с подобным.
— Могу я его увидеть? — спрашивает Юнги, отводя взгляд от Джина и возвращаясь к юноше.
Джин кивает: — Да, конечно, альфа стаи.
Юнги не теряет ни секунды. Он сразу же подходит к кровати Чимина и садится напротив него. Он выглядел таким маленьким, таким молодым, таким сломленным. Юнги берет его за руку, когда взгляд Чимина останавливается на альфе.
Его губы дрожат, дыхание становится затрудненным: — Альфа, омега был недостаточно силен.
Юнги качает головой: — Нет, нет, Чимин, нет.
Чимин кивает: — Омега потерял нашего щенка, — по его щекам текут слезы: — О-Омега очень сожалеет, альфа стаи, — он сворачивается калачиком.
Юнги кладет руку на щеку Чимина: — Омеге не за что извиняться. Ты ни в чем не виноват, малыш.
Чимин всхлипывает все громче: — О-Омега не подходит для альфы. Он не может выносить щенков, Омега не заслуживает его доброты, — он задыхается: — О-Омега потерял его., — Чимин кричит от боли: — Я потерял нашего щенка Юнги!
Альфа не может этого выдержать. Его сердце разрывается на части, когда он видит, как его омега страдает от боли: — Пойдем, малыш, мы идем к альфе домой, — он встает и берет омегу на руки. Плачущий мальчик прижимается к нему, плача в рубашку альфы.
Юнги покидает логово целителя и идет к себе, не обращая внимания ни на кого, кто может оказаться на его пути. Он уверен, что запаха, исходящего от него и омеги, более чем достаточно, чтобы все поняли, что произошло.
Добравшись до своего дома, он укладывает омегу на кровать и быстро осматривает здание в поисках подушек и одеял, которые у него есть. Не в силах больше терпеть, он приносит их на кровать к Чимину. Юноша не переставал плакать.
Сердце Юнги болело, пока он старательно сооружал гнездо вокруг своего омеги. Когда гнездо было готово, он залез к Чимину и прижал его к груди.
Юнги пытался успокоить омегу, как мог. Его запах сменился на сандаловый и мандариновый, когда он провел пальцами по волосам Чимина и тихо прошептал: — Все хорошо, омега, альфа не расстроен, не из-за тебя. Такое случается, малыш. Это не твоя вина.
Чимин задыхается: — Да! Да, это альфа! О-Омега сделал что-то не так. Я… я мог бы все сделать по-другому, я знаю это. Я… я мог бы больше спать… или лучше питаться. Я не знаю! Я… я просто знаю, что сделал не так, — он всхлипывает: — Я з-знаю, что это был я! Я что-то сделал.
Сердце Юнги разрывается от боли: сначала он видит, что его омега в таком тяжелом состоянии, а потом принимает тот факт, что у него больше не будет щенка. Он крепче сжал Чимина: — Нет-нет, Чимин, ты не мог этого сделать. Если ты считаешь, что поступил неправильно, то, возможно, и я тоже. Я… я мог бы быть рядом с тобой больше, следить, чтобы ты не напрягался. Обеспечить тебя лучшим мясом, позаботиться о тебе.
Чимин качает головой: — Нет! Не Альфа должен нести ответственность за щенка! Это… это на Омеге, — он снова задыхается, его тело дергается при попытках вздохнуть, — Это на мне!
Юнги резко вдыхает, хватая омегу и переворачивая его так, чтобы он мог видеть его глаза. Он хватает его за лицо и говорит: — Хватит, Чимин! Это не твоя вина, черт возьми! Не ты виноват, не я виноват, никто не виноват! Иногда у звезд другие планы. Это нормально — грустить, не понимать, но, пожалуйста, — на глаза Юнги навернулись слезы, а горло сжалось, — пожалуйста, Омега, не вини себя, — он обхватывает Чимина за талию и крепко прижимает к себе: — Не вини себя, Чимин.
Чимин наконец затихает, его слезы все еще капают, но он шокирован проявлением эмоций Юнги. Он тоже обхватывает его руками. — Я… все в порядке, альфа. Я… я… я в порядке. Не плачь, альфа, — он говорил слабо, голос грубел от печали, гладя его по волосам.
Юнги захрипел, у него потекли слезы, но он попытался остановить их: — Ты… ты не можешь винить себя. Просто не можешь.
Чимин вздрогнул, вздохнув: — Я… я не буду. Не буду, если это означает, что Альфе не будет больно.
Юнги кивнул, принюхиваясь к запаху омеги, желая успокоить их. Они замолчали, не зная, что сказать друг другу.
В конце концов, они погрузились в глубокий, полный печали сон, крепко прижавшись друг к другу.
***
Спустя несколько часов Юнги просыпается от движений на кровати. Открыв глаза, он увидел Чимина, который сидел на краю кровати и смотрел в сторону.
— Омега? Ты ч…
— Я ухожу, Юнги, — голос Чимина напряжен.
Юнги нахмурил брови: — Что? Почему? Ты не обязан, ты можешь…
Чимин смотрит на него через плечо: — Думаю, будет лучше, если я уйду альфа-пак. Ты больше не несешь за меня никакой ответственности. Тебе лучше поискать омегу, который сможет выносить следующего альфу стаи. С лучшим даром, — он снова смотрит вперед: — Тот, кто достаточно силен, чтобы выносить твоих щенков.
Он встает и собирается уходить, но Юнги хватает его за запястье: — Чт-что? Нет. Я… я не…
Чимин остановил его, подняв руку: — Альфа стаи, я больше не с твоим щенком. Ты мне ничего не должен, — он берет руку Юнги и убирает ее с его запястья: — Не думаю, что нам стоит больше встречаться. В этом нет смысла, это только навредит нам обоим. Так будет лучше. Лучше для стаи.
Чимин поворачивается и выходит из дома, оставляя альфу стаи одного.
***
Возвращаться в свой дом было тяжело. Чимин не отрывал глаз от земли, но чувствовал, что люди смотрят на него. Если они не знали об этом раньше, то теперь точно знали. От Чимина волнами исходил запах скорби, но не хватало запаха щенка.
Чимин не мог поднять взгляд и встретить жалость стаи или, что еще хуже, осуждение. Он был первым омегой, потерявшим щенка за последние три года. Они должны были знать, что он слаб, что он сделал что-то, из-за чего потерял щенка.
Он добирается до своего жилища перед наступлением ночи, и то, что его встречают, заставляет его вновь и вновь плакать.
Его семья, его омеги, бросились к нему. Мать так заботливо обняла его, а братья присоединились к ней.
Его мать говорит: — Мы с тобой, Чимин. Мы здесь с тобой в горе, как и в радости. Луна с тобой, любовь моя, она позаботится о тебе, она будет твоим путеводным светом в это время.
Чимин почувствовал, что у него слабеют колени, но его семья рядом, обнимает его, дает ему силы.
— Иди, любимый, отдохни. Мы обустроили гнездо. Делай с ним все, что захочешь. Мы рядом, — мать ведет его в угол общей комнаты логова. Там были собраны все одеяла и подушки из всех спален. Здесь были и свечи, и книги, и вязаные вещи, но Чимин не мог ничего сделать, только лежать в гнезде. Он чувствовал себя оцепеневшим, пустым.
Мать приползла к нему сзади, Чонгук — перед ним, Тэхён — за матерью. Они обнимают его. Они не ждут от него слов, не жалеют его, не осуждают. Они молчат и остаются с ним в его горе.
***
Месяц спустя
— Чимин, мы собираемся на фестиваль, ты готов? — спросила его мать, открывая дверь спальни. Она увидела сына, все еще лежащего в постели: — Малыш, ты забыл о фестивале солнцестояния? Я уверена, что мы сможем вытащить тебя туда.
— Вряд ли я пойду в этом году, мама, — тихо ответил Чимин. Последний месяц был, мягко говоря, не самым счастливым в жизни Чимина. Он подолгу спал и редко покидал их дом. Ему с трудом удавалось поесть, а когда он ел, то чаще всего через час снова хотелось есть. Мать попросила лекарей навестить его, но они сказали, что омега переживает скорбь в сердце и ничего нельзя сделать.
Его мать подошла и села рядом с ним: — Мими, ты любишь праздник зимнего солнцестояния, — она провела рукой по волосам мальчика: — Мне кажется, тебе будет полезно выйти из дома и побыть со своей стаей.
Чимин не двигается: — Мама, я просто устал. Я неважно себя чувствую. Иди без меня, повеселись с ребятами.
Женщина вздохнула, продолжая играть пальцами с темными локонами мальчика: — Дорогой мой, ты должен идти. Праздник. Омеге нужно хорошо поесть перед спячкой. Пожалуйста, пойдем с нами, любимый.
Чимин качает головой: — Я не голоден, даже если бы и был, то не смог бы удержаться. Пусть другие наедятся.
— А как же наша Луна? Сегодня ее ночь, ночь, когда мы благодарим ее. Разве ты не хочешь сделать хотя бы это? — женщина действительно старалась.
Чимин закрыл глаза: — Я помолюсь сегодня. Она знает мое сердце, она понимает. Все будет хорошо, мама, просто уходи. Я в порядке, правда.
Мать тяжело вздыхает: — Хорошо, любимый, — она наклоняется и прижимается губами ко лбу мальчика, — мы вернемся в полночь, чтобы провести ритуал Луны. Сегодня вечером мы сделаем Тэхёну подарок. Я знаю, что для тебя это будет очень важно.
Чимин кивает и смотрит на нее: — Приди за мной до того, как это случится, я хочу быть рядом с ним.
Женщина кивает и встает: — Если мы тебе понадобимся, ты знаешь, где мы будем. Мы вернемся домой через секунду.
Чимин кивает и снова погружается в сон.
***
— Он не придет, да? — спросил Чонгук, когда его мать вернулась из их комнаты.
Женщина покачала головой: — Нет, плохо себя чувствует, — она посмотрела на Тэхёна: — Но он сказал, что будет присутствовать на ритуале сегодня вечером.
Тэхён кивает, на его губах появляется грустная улыбка: — Я просто хочу, чтобы ему стало лучше.
— Я знаю, будем надеяться, что богиня Луны благословит нас сегодня и исполнит наше желание, — семья покрыла свою кожу рисунками цветов, деревьев и растений — все, что угодно, лишь бы это означало здоровье, рост и исцеление. Это все, чего они втроем желали в новом году. Они хотели, чтобы Чимину стало лучше.
Втроем они отправляются на фестиваль. Они пришли гораздо позже, чем в прошлом году, и в стае их почти не видели, так как они делали все возможное, чтобы помочь Чимину, поэтому при их появлении многие повернули головы. Все они заметили отсутствие старшего брата.
Младший юноша не смог удержать на лице фальшивую улыбку. Он слышал шепот, осуждение и насмешки над своим братом. От этого его руки сжались в кулаки, а губы опустились вниз. Он мог сойти с ума, просто находясь рядом с этими людьми.
Тэхён взял мальчика за руку и раскрыл ее, массируя его ладонь: — Младший брат, не позволяй им овладеть тобой. Большинство в стае понимают, просто те, — Тэхён оглядывается через плечо на группу людей, омег, бет и альф, — кто бессердечен, всегда кричат громче всех. Давайте, займем свои места. Альфа стаи должен скоро прийти, — Чонгук кивает и следует за братом, пока тот ведет их к свободным стульям за длинным банкетным столом.
Вскоре выходит альфа стаи в сопровождении старейшин и садится. Его внешний вид сильно отличался от обычного. Его глаза казались темнее, а обычный нейтральный хмурый взгляд — глубже. По крайней мере, для Лунной семьи было очевидно, что с ним не все в порядке.
Но не только изменения в его внешности заставили стаю перешептываться. В этом году рисунок на его груди был другим. На ней был изображен обычный крепкий дуб, но его ствол был покрыт листьями плюща. Все знали, что означают листья плюща, которые обычно носят на празднике, но семья чувствовала, что в них заключено еще более глубокое послание. Оно предназначалось для мальчика, который покрыл себя такими листьями год назад.
Церемония была такой же, как и предыдущая: старейшины благодарили друг друга и стаю. Затем встает альфа и произносит свою речь. В этом году его речь была короткой. Он, как обычно, поблагодарил стаю и выразил надежду на хороший следующий год, а затем сел на свое место, и начался пир.
Тэхён посмотрел на двух членов своей семьи: — Вы же не думаете, что это из-за…
Их мать кивнула: — Конечно, думаю. Тяжело терять щенка, а ему, как главе стаи, нельзя показывать свою слабость. Ему больно, — она говорила тихо, чтобы слышали только ее мальчики.
Чонгук покачал головой: — Почему бы ему просто не прийти и не проведать его? Уверен, это помогло бы им обоим.
— Мне кажется, есть причина, по которой он до сих пор этого не сделал. Наверняка Чимин что-то сказал ему перед тем, как покинуть логово, — Тэхён вздохнул: — Ты же знаешь, каким он может быть.
— Лунная, — прерывает их голос. Они поднимают глаза и видят стоящего позади них Хосока, рука беты покоится на плече омеги: — Альфа стаи хочет вас видеть. Он ждет вас возле своего дома.
Трое смотрят друг на друга, не зная, как расценить эту просьбу, но их мать кивает и встает. Мальчики тоже встают и следуют за матерью, которая ведет их к логову альфы.
Когда они приходят, то видят, что альфа шагает перед своей дверью, и кажется, что его грудь быстро поднимается и опускается. Когда он видит семью, то быстро подходит к ним: — С ним все в порядке? Я не видел его на фестивале. Пожалуйста, скажите, что с ним все в порядке.
Заговорила их мать: она протянула руку и взяла альфу за руку, пытаясь успокоить его: — Он… он будет в порядке. Он переживает трудное время. Так же, как, я уверена, и ты, глава стаи.
Юнги тяжело сглотнул, не зная, что сказать: — Я… он., — он вздохнул: — Я слышал, что он не выходил на улицу. Что он не ходил кормить или помогать со скотом. Даже не ходил в логово омеги, а теперь еще и это. Я не знаю, как помочь. Я думаю только о нем.
Чонгук смотрит на него большими глазами в лунном свете: — Почему бы тебе не навестить его? Уверен, это поможет.
Юнги качает головой: — Не думаю, что это поможет. В тот день, когда это случилось, он сказал мне, что мы не должны больше видеться. Я не хочу нарушать его желания и, конечно, не хочу углублять раны.
Тэхён кивает: — Все в порядке, альфа стаи. Мы поможем ему. Это то, что мы умеем делать лучше всего.
— У вас есть запасы еды для вашей семьи? — Юнги спрашивает: — Если его нет на фестивале, значит, он не участвует в празднике. Он умрет с голоду, если не будет есть.
Женщина вздыхает: — Нет. Мы всегда ходим на фестиваль вместе, так что никогда не запасаемся такой едой.
— Неважно, если бы мы это делали, он не ест альфа стаи. Когда он ест, все сразу же возвращается обратно. Он слаб, — Чонгук смотрит на землю.
Юнги делает глубокий вдох: — Я буду обеспечивать вашу семью во время спячки. Пришлю вам мясо и все остальное, что смогу. Проследите, чтобы он съел что-нибудь из этого, даже если он не сможет сдержаться, заставьте его съесть. И., — Юнги смотрит на луну: — И пусть он не знает, что это от меня.
— А кто мы такие, чтобы говорить, что это от нас?
Альфа смотрит на Чонгука: — Намджун ухаживает за тобой, не так ли?
У Чонгука расширяются глаза, он краснеет, ведь он еще не рассказал об этом своей семье, но кивает.
— Скажи ему, что это подарки от Намджуна, я уверен, что он все равно пришлет мясо, — он смотрит на Тэхёна: — То же самое с Хосоком, он, скорее всего, пришлет продукты, ведь он будет на границе земель. Скажите, что это от него.
Их мать кивает: — Спасибо, альфа стаи. Пожалуйста, если мы можем вам чем-то помочь, дайте нам знать. Когда теряют щенка, горевать может не только омега.
Дыхание Юнги сбивается, но он кивает: — Да, я дам вам знать, если что-то понадобится. А сейчас возвращайтесь на пир. Простите, что задержал вас так долго.
Трио чувствует себя неловко, но все равно принимает извинения. Они покидают альфу, не говоря ни слова, и возвращаются на пир.
Есть трудно, но все они знают, что должны это делать, если не хотят умереть с голоду во время спячки.
Как только луна достигает своего пика, все трое возвращаются домой для проведения священного ритуала. Когда все готово, Чонгук отправляется за Чимином.
— Чимин? Ритуал Тэхёна вот-вот начнется, — тихо говорит он.
Чимин кивает и встает с кровати, где он свернулся калачиком. Он молча следует за юношей.
Как только Чимин ступил на лунный свет, он почувствовал, что в груди стало легче. Как будто ему стало легче дышать и ходить. Как будто кто-то помогает ему нести его ношу. Он смотрит на луну и тихонько улыбается — впервые за месяц его губы вытянулись вверх. Он тихо шепчет: — Спасибо.
Ритуал проходит без заминок, и ночь заканчивается тем, что Тэхён получает свой подарок. Чимин старается разрядить обстановку и проводит время с братом, поздравляя его и умиляясь.
Когда они наконец ложатся спать, Чимин забирается в свое гнездышко и пытается уснуть, но не может. Он ворочается в кровати, его грудь сжимается от эмоций, которым он не может дать название. Через несколько часов он с тихим вздохом встает.
Он знал, что ему нужно.
Молодой омега выскользнул из гнезда и подошел к комоду, в котором хранились вещи для гнезда. Глубоко вздохнув, он открывает ящик и видит только один большой мех. Остальные вещи были вытащены за последнюю неделю и упакованы для спячки, но Чимин собирался оставить этот.
Чимин заглядывает в ящик и проводит рукой по мягкому меху. От запаха меха в груди становится легче. Он закрывает глаза, вытаскивает мех и оборачивает его вокруг плеч. Его окутал аромат виски и дров с легким привкусом мандарина. Он почувствовал, как расслабляются его мышцы, когда он откидывается на мех.
Через мгновение Чимин встает и возвращается в свое гнездо. Он сворачивается в клубок и зарывается носом в мех, вдыхая запах альфы. Молодой омега чувствует, как в горле у него сжимается комок, а дыхание становится неровным. Юноша еще глубже зарывается лицом в мех, слезы непрерывным потоком текут из его глаз. Мех помогает заглушить рыдания, но он все равно пытается успокоиться.
Казалось, что весь его мир стал неправильным. Он должен был вынашивать ребенка. Завтра ему должно было исполниться девять недель, почти половина срока. Он должен был быть с Юнги. Планировали, как назвать щенка, оформляли детскую и обнимались в постели, уткнувшись в большой живот Чимина.
Но нет, ничего этого не было. Вместо этого он был один. Прижавшись к меху альфы, которого он вытеснил из жизни в надежде, что тот найдет омегу сильнее себя. Такую, которая смогла бы выносить его щенков и родить большой род. А не ту, которая могла вынашивать только одного щенка за раз и не справилась даже с этим.
***
На следующее утро мать разбудила его после того, как его братья уже ушли в гнездо для спячки. Она ждала, зная, когда ее ребенок заплачет, когда ему будет больно и нужна помощь.
Она садится рядом с ним на кровать. С ее губ срывается тихий вздох, когда она замечает мех альфы стаи, который Юнги подарил ему почти год назад, и опухшие глаза. Она провела пальцами по его волосам и тихонько позвала: — Чимин? Любовь моя, пора просыпаться. Нам пора впадать в спячку.
Чимин открыл глаза. Он устал, все внутри него было тяжелым. Он даже не был уверен, что сможет встать, а тем более дойти до пещеры.
— Мими, поговори со мной. Как ты себя чувствуешь? Что заставило тебя снова плакать? — мягко спросила его мать. Юный омега наконец-то смог прожить день без слез, но теперь, похоже, почти недельное достижение было сведено к нулю.
Чимин тяжело вздохнул: — Сегодня было бы девять недель.
Она сразу же поняла, о чем он говорит. — О, мой щенок, мне так жаль, что тебе приходится проходить через это. Мне очень, очень жаль. Я хочу забрать всю эту боль, но не знаю, как помочь.
Чимин прижался к ней, из его глаз почти незаметно катились слезы: — Все хорошо, мама. Со мной все будет хорошо. Я… я переживу это.
— Любовь моя, ничего страшного, если ты этого не сделаешь. Ничего, если ты не в порядке. Ничего, если ты хочешь кричать и плакать. Мы здесь для твоей поддержки. Мы здесь, когда тебе плохо. Пожалуйста, позволь нам быть здесь, — женщина умоляет сына.
Чимин не знает, почему он не может заставить себя просто выплеснуть свою боль, свой гнев, свое горе, но он просто не может. Единственное, что он может сделать, — это лежать и иногда плакать. Он чувствовал себя таким разбитым, таким пустым.
Он отстраняется от матери: — Когда ты мне понадобишься, я найду тебя. Но я не думаю, что смогу сделать что-то еще, кроме того, что я делал. Я чувствую себя таким тяжелым и пустым. Каждый раз, когда я пытаюсь что-то сделать, даже погулять, я выматываюсь. Мне просто нужно поспать. Это все, о чем я прошу, пожалуйста, дай мне отдохнуть.
Его мать кивает, пытаясь смахнуть слезы: — Мы можем это сделать. Я обещаю, мы сделаем это.
Чимин пытается улыбнуться, но улыбка выходит слабой: — Тогда пойдемь в пещеру, хорошо?
***
Чимин хотел бы сказать, что спячка была для него периодом исцеления, но это не так. Он проводил время в гнезде и спал по 20 часов в сутки, иногда больше, иногда меньше. В то время, когда он был бодр, члены его семьи насильно впихивали ему еду в рот. И в конце концов он смог осилить ее.
Он был очень рад, что в этом году Намджун ухаживал за Чонгуком, а Тэхён и Хосок были вместе. Они получали много мяса от альфы и различные орехи, ягоды и травы от беты. Честно говоря, они получали больше, чем рассчитывали, поэтому стали делиться с другими омегами, у которых не было альфы или беты, охотившихся для них.
Его братья отчаянно пытались поднять его на ноги. Каждый день предлагали что-то новое. От круга зашивки до торгового района и просто посещения гнезда Джина. Все, что могло бы помочь ему оказаться рядом с другими омегами, но каждый раз старший брат отворачивался от них, не в силах собрать силы, чтобы даже подумать о том, чтобы встать.
Пока наконец он не почувствовал, что может это сделать. Тэхён спросил его, может ли он пойти с ним посидеть у большого центрального костра, и хотя Чимин чувствовал, что не может пошевелиться, что если он даже попытается пойти, то тело его подведет, он все же сел.
— А… Ты идешь? — спросил Тэхён, широко раскрыв глаза от удивления, что брат вообще откликнулся на его предложение.
Чимин кивнул: — Да, я посижу у костра.
Тэхён смахнул слезы и улыбнулся: — Может, возьмешь с собой книгу? Мы можем поговорить, пошить или повязать. Мы можем делать все, что ты захочешь!
Чимин вздохнул: — Я думаю, что...... Я бы хотел просто посидеть у огня.
Тэхён быстро смахнул слезу: — Хорошо, мы можем это сделать, — Тэхён помогает омеге встать, а Чимин, опираясь на брата, идет к костру. Его выход из гнезда, конечно, тоже привлек внимание.
К счастью, большинство омег давно перестали клеветать на Чимина. Они жалели мальчика, особенно старшие омеги, у которых остались воспоминания о выкидышах в прошлом.
Правда, последний выкидыш случился три года назад, а до этого было пять, а до этого Чимин даже не помнил. Но старшие помнили каждый из них в мельчайших подробностях. Такое трудно забыть. Каждый раз омега, у которого случался выкидыш, словно терял себя, свой дух. В позапрошлый раз омега не выдержал. Они не могли выкарабкаться из своей депрессии.
Поэтому после того, как стало известно о потере Чимина, зависть в стае почти полностью исчезла. Многие семьи выражали свои соболезнования, а другие присылали утешительные вещи, которые, как они надеялись, помогут Чимину в трудную минуту. Омеги стаи могли быть ревнивыми, собственническими и иногда злыми, но когда доходило до дела, они заботились о своих. Они помогают им. Именно эту любовь Чимин так боялся потерять, оказавшись с альфой стаи.
Но теперь было очевидно, что он никогда ее не терял. Он видел мягкие глаза некоторых омег, маленькие улыбки. Они были рады видеть его на ногах. Видеть, как он снова ходит, пусть и на короткое расстояние.
Когда они добрались до костра, Тэхён помог Чимину сесть, а сам уселся рядом с братом. Чимин тихонько вздыхает от тепла и опускает голову на плечо Тэхёна. Он глубоко дышит, сидя рядом, и чувствует себя лучше, просто находясь вдали от своего гнезда.
Так было до тех пор, пока
— Я не понимаю, почему все так волшебно относятся к нему! — хриплый, но резкий шепот доносится с другой стороны костра. Было очевидно, что они пришли сюда, чтобы поговорить наедине: потрескивание дров было громким и могло заглушить большинство разговоров. Но не в этот раз: — Сначала он соблазнил главу стаи, чтобы тот завязал с ним первый узел.
Чимин поднимает голову и смотрит на огонь, а голос продолжает.
— Потом спит с Луна знает сколькими альфами, использует нашего главу стаи во время гона, объявляет, что он носит первого щенка из рода альфы стаи, — то, что было обещано мне!
Чимин не мог оторвать взгляда от пламени, которое плясало на полене, сжирая кору и превращая ее в пепел. Его глаза стали пустыми и немигающими.
— Чимин, пойдем. Пойдем, я уверен, что Круг шитья будет рад тебя видеть, — Чимин едва слышит Тэхёна, сосредоточившись на другом голосе.
— А потом он еще имеет наглость грустить, что потерял щенков. Да ладно! Любой, у кого есть мозги, мог бы сказать, что такой слабак, как этот омега, никогда не сможет выносить щенков альфы стаи. Жалко, что он вообще пытался!
По щекам Чимина потекли слезы, но он не шевелился, не отрывая взгляда от пламени.
Оглядевшись по сторонам, Тэхён почувствовал, что его дыхание участилось. Он увидел Чонгука, который с радостью смотрел на Чимина, покинувшего гнездо, и помахал ему рукой.
Молодой омега направляется к нему, и Тэхён останавливает его на полпути: — Чонгук, случилось кое-что плохое.
— Что?! Что происходит? — Чонгук быстро сменил выражение лица с облегченного на обеспокоенное.
— Дочь линии связи находится по ту сторону огня. Она говорит гадости о Чимине. Он… Он замолчал. Он не хочет уходить Куки. Она сказала, что все знали, что Чимин не сможет выносить ребенка.
У Чонгука темнеет в глазах, а из груди вырывается низкий рык. Он оглядывается и видит женщину: — Позаботься о Чимине.
Он подходит к женщине и слышит, как она продолжает: — Так ему и надо! Я уверена, что он сделал это…
— Эй, сука! — кричит Чонгук, как только оказывается достаточно близко. Он замахивается и бьет ее в челюсть. Когда она отшатнулась, он прошипел: — Держи имя моего брата подальше от своего ничтожного узловатого рта!
Женщина смотрит на него сверху вниз, приходя в себя: — Как ты смеешь! Ты знаешь, кого ты только что ударил?!
— Да! Кусок дерьма, порожденный лжецом!
Женщина бросается на него, но Чонгук, увернувшись от нее, смеется. Годы издевательств над ним из-за его роста подготовили его к уклонению от ударов.
Он берет ее за волосы и прижимает к земле, а затем садится на нее сверху и прижимает ее руки. — Если я еще раз услышу из твоих уст имя моего брата, я сделаю так, что это будет последнее, что ты скажешь, слышишь меня? — Чонгук тяжело дышал, из его груди вырывалось рычание. Он чувствовал себя злым, диким, словно мог разорвать девушку на куски.
Внезапно вокруг талии Чонгука обвились руки и оттащили его от женщины. Он сопротивлялся, но хватка была сильной.
— Чонгук, успокойся. Ты только навлечешь на себя еще больше неприятностей, — это был Хосок.
Почувствовав знакомый запах, Чонгук начал успокаиваться: — Хоби? Что ты здесь делаешь?
Хосок слабо улыбается: — Пришел, чтобы отвести тебя к альфе стаи.
Глаза Чонгука слегка расширяются: — О! — по остальным бета-охранникам было видно, что как только Чонгук нанес первый удар, их позвали
Хосок вздохнул: — Да. Если я тебя опущу, ты останешься рядом со мной и не будешь нападать на нее?
Чонгук надулся: — Да, но она тоже заслуживает последствий.
Хосок опускает его на землю: — Расскажи альфе стаи, почему ты так думаешь, и, возможно, он согласится.
Когда они проходят мимо Тэхёна и Чимина, бета останавливается и наклоняется к ним: — Привет, любовь моя. Увидимся, когда я верну его обратно, — он нежно целует омегу в щеку, а затем выводит Чонгука из пещеры.
Тэхён оглядывается на брата, который все еще не двигался: — Чимин? Брат, пойдем, вернемся в гнездо. Пожалуйста.
Чимин медленно кивает, но его глаза не отрываются от всепоглощающего пламени. О, как тепло было бы войти в это пламя. Пусть огонь сожрет его целиком и превратит в пепел. Он не мог не жаждать этого ощущения. Любая, даже мучительная боль, была бы лучше, чем всепоглощающее онемение в груди.
Тэхён помогает ему встать, но Чимин не поворачивается и не идет с ним. Он просто продолжает смотреть на пламя. Оно словно зовет его. Он делает шаг вперед, раз, два, три…
— ЧИМИН?! — он чувствует, как его обхватывают руки и оттаскивают от тепла.
Это наконец вывело его из оцепенения. Он оглядывается по сторонам и видит, что на него смотрят бесчисленные омеги, а Тэхён крепко прижимается к нему: — Чимин, что ты делаешь?
Молодой омега опускает взгляд и замечает, что кончики его пальцев покрылись розовыми пятнами. Он даже не почувствовал этого.
Тэхён весь дрожит: — Зачем ты зашел в… Чимин, пожалуйста, я не могу видеть тебя таким, — он рыдает.
Чимин жалеет, что не может успокоить брата. Хотел бы сказать, что такого больше не повторится и что ему очень, очень жаль. Но он не может. Ему остается только гадать, будет ли это его жизнью. Сможет ли он когда-нибудь снова чувствовать? Стоит ли жить, если все вокруг такое пустое и серое?
Чимин ничего не говорит, пока его уводят в гнездо целителя.
***
— Чонгук, что ты здесь делаешь? — Юнги вздохнул, увидев стоящего перед ним омегу.
— Его поймали, когда он напал на старшую дочь семьи Связи, альфа стаи, — говорит охранник, стоявший по другую сторону от Чонгука.
Юнги переводит взгляд на него: — Тебя зовут Чонгук?! Нет? Тогда тихо! — он снова посмотрел на мальчика: — Что случилось?
Чонгук вздохнул: — Она говорила о Чимине. Клянусь Луной, она не может произносить его имя! Это она распространяет всю эту ложь о нем с прошлого года! Она… альфа стаи, она сказала кое-что мерзкое, и я сорвался. Я знаю, что не должен был вступать в драку, но во мне словно что-то перевернулось от осознания того, что Чимин это слышал.
Сердце Юнги сжалось, когда он услышал об омеге: — Что она сказала Чонгук?
Молодой омега замялся. Он не уверен, что ему стоит говорить. Это может обидеть альфу стаи так же, как и его брата: — Альфа стаи, я не уверен, что вам захочется это знать.
Юнги садится на свое место ровнее, сминая брови: — Что она сказала Чонгук? Я больше не буду спрашивать.
Чонгук делает глубокий вдох и отвечает: — Сказала что-то о том, что все знали, что Чимин не сможет выносить щенка, потому что он слишком слаб, чтобы выносить альфу стаи. Сказал, что он заслуживает…
Юнги прерывает его в порыве гнева. Он резко встает и опрокидывает чашку, стоявшую на подлокотнике: — Она что?! — рычит он.
Все присутствующие в комнате невольно напряглись, увидев рыкающего альфу. Чонгук посмотрел на него и увидел, что его глаза стали золотыми, а зубы сменились клыками: — Я… я не знаю, все ли это Чимин услышал из уст глава стаи. Тэхён сказал, что он замолчал, не двигался и всё такое.
Юнги вспомнил, каким он увидел Чимина, когда в тот день зашел в логово целителя. Неподвижность, взгляд на несколько тысяч метров. Он вздохнул, из его горла вырвался глубокий рык, и он обратился к своим охранникам: — Отведите Чонгука обратно в гнездо. Приведите женщину, которая это сказала. Она будет изгнана из стаи немедленно.
Глаза Чонгука расширились, как и у всех остальных в комнате. Правильно ли они его поняли?
Юнги не сдержал рыка: — Я что, запнулся?! Ближе к делу!
Прежде чем Чонгука отвели обратно в пещеру, он пропищал вопрос: — Альфа стаи? Могу я увидеться с Намджуном перед тем, как вернуться?
Юнги слегка смягчается. — Да. Уверен, мой брат будет рад тебя видеть. Но только на минутку. Хосок останется с тобой и отвезет тебя обратно.
Чонгук мягко улыбается ему: — Спасибо, глава стаи, — перед тем как его увели.
***
— Вы слышали? Ее изгнали.
— Изгнана?! За что? За нападение?!
— Думаю, мы все знаем, за что. Не секрет, что именно она распустила все эти слухи о Лунном мальчике.
— Он нравится альфе стаи, мы все это точно знаем.
— Я слышал, что бедный омега услышал ее последние бредни. Вот почему он пытался зайти в огонь.
— Он что?! Я, наверное, спал. Он в порядке? Ему так нелегко пришлось в последние несколько месяцев.
— С ним все будет в порядке. Просто обжег руку, пока брат не оттащил его.
— Мы должны что-то сделать. Может, предложить его семье помощь в ремонте или что-то в этом роде. Они были так добры к омегам, у которых не было кормильцев, делились своим мясом и костями.
Тэхён услышал шепот, когда проходил мимо круга починщиков. Сердце защемило, когда он услышал их, но, по крайней мере, они не были грубыми в этой ситуации.
Вернувшись в гнездо, он видит, что мать держит Чимина на руках, слегка покачивая его в объятиях с закрытыми глазами.
Он присаживается рядом с матерью и шепотом спрашивает: — Как он?
Женщина качает головой, ее глаза выглядят усталыми и опухшими: — Я… я больше не знаю. Я… я не., — ее плечи трясутся, а из глаз снова льются слезы.
Тэхён обнимает мать за плечи: — Все будет хорошо, мама. Мы справимся с этим, — он смотрит на брата: — Он справится.
***
К концу спячки Чимин определился с планом дальнейших действий. Возможно, если бы он рассуждал здраво, то не выбрал бы этот план, но, тем не менее, он был настроен именно на него. Это был единственный способ забыть альфу стаи и пережить этот период своей жизни. Единственный способ сохранить себе жизнь.
Когда спячка закончилась и семья возвращалась в логово, мать задала тот же вопрос, что и всегда в это время года: — Кто-нибудь из вас будет участвовать в «Забеге» в этом году?
Тэхён начинает отвечать: — Мама, ты же знаешь, что мы…
— Я буду участвовать в этом году.