Трехсекундная заминка, и Глускин уже слишком близко. Хорошо, - говоришь ты себе, – хорошо, ты попробуешь.

за чертой горизонта, где-то на другом краю неба явно есть что-то. что-то, что обладает безграничной властью. что-то, что может осчастливить всех людей разом, в одну секунду. просто взять и сделать всех счастливыми. звучит слишком хорошо, чтобы быть правдой. но ты всё равно хочешь найти это во что бы то ни стало.

(Q): Как там у Дирка с личным пространством? Не странно жить так близко с кем-то живым?

Они молчат. Молчат, когда свистят пули, когда исчезают младенцы из люлек, когда прыскает красным на пол. И за тебя — хоть бы одна собака вступилась. Такая вот плата за милостиво отобранное, выпотрошенное; за веру мальчишки, сжимавшего крепче крестика только ладошку сестры.

Кто ты такой, Рюноске Наруходо?

девятого июля пятьдесят первого года в ревашоле один мужчина после обморока проснулся с амнезией в обнимку со своими рабочими записями, загнав себя тем самым в порочный круг из трудоголизма, вызванного избеганием уязвимости — и уязвимости, вызванной последствиями трудоголизма.

Ты снова идешь в душ. Это единственное место, где ты можешь спрятаться от жизни. Но жизнь все равно тебя найдет. 

Мари любит брата. Но еще она любит, когда все проходит идеально.

три тысячи семьсот семьдесят пять слов о том, как лейтенант кицураги коротает время в лазарете пятьдесят седьмого участка с пулевым ранением, разбитыми очками и обезболивающим, которое совершенно не помогает держать сконструированный за годы образ остроумного рационалиста. (и как принимает решение перевестись оттуда раз и навсегда).

О любви, которая погасла, чтобы породить что-то невероятное и крепкое.