Всё началось с того, что наёмница-недоучка перешагнула порог таверны, коих полно. И с тех пор Высшие обратили на неё свои насмешливые взоры, подкинув воительнице новых знакомых.

Это история веселья, боли, любви, вопросов чести и, конечно же, приключений.

Запомни: Ты – не больше чем проекция, остаток того светлого, что когда то было в этом монстре. Ты – причина по которой тело медленно остывает, покрываясь нездоровой каменистой оболочкой, чтобы рассыпаться пылью. Именно Ты причина, по которой живые существа вокруг тебя потеряли рассудок уподобившись неразумным тварям. Именно Ты, причина, по которой твой собственный брат попал в ловушку. Будь с ним. Как угодно, будь рядом, кричи, если сможешь докричатся. Ищи его до тех пор, пока не взойдет солнце.

Передо мной стояла моя юность, мой первый незабвенный эксперимент.

поднять глаза на нее снова — как выстрел в упор. грудная клетка от этого рушится так же, распадается на куски ребер, сердце вспухшим мешком уже трепетать перестает. 

В Малороссии солнце яркое обычно, но не печёт, — за то другое отвечает, а солнце ласковое, игручее, — а лучами колкими, длинными обнимает и лижет Мишины босые пятки и зарывается в кудри на затылке.

Слова Героя изменили атмосферу в комнате. Беззаботная улыбка спала с лица Шута. Славный Малый сделала ещё один глубокий глоток. Правительница инстинктивно плотно закрыла крылья, несмотря на мешавший стул. Невинная спрятала глаза, сжимая в руках бокал. Бунтарь допил, после чего поставил бокал на пол, перевернув его. Заботливый тяжело вздохнул. Любовница закинула ногу на ногу, будто бы её не тревожили произнесённые слова. Мудрец не изменился в лице. Искательница поджала губы. Творец перевёл взгляд с огня на Героя, после обратно, а потом медленно закрыл глаза.

Амиста возвращается в своë поместье с военного задания, но уже не одна – два бывших пленных захваченного государства, несующие на себе воспоминания недавно прошедших дней, следуют за ней.

Им хотят помочь, но они

не дают до себя дотянуться.

Мобэй-цзюнь был абсолютно несведущ в вопросах любви по-человечьи. Шан Цинхуа пришлось его учить.

Муравейник — самое страшное, что было в моей жизни. Это не дом, это — чудовище, готовое выжрать твоё сердце и выплюнуть наружу жалкий мешок костей. Я бы растопил этим дневником нашу комнату, любимая, но я хочу, чтобы Вандер знал, как мы жили и как ни за что на свете не должен жить он сам.

//можно читать как ориджинал//

раскаленная суть в одиноком тебявынашивании