Барон умер в поисках. Маркиз обознался. Граф остался ни с чем. Мир подошёл к концу...

Обидно, не правда ли?

Бокал, заполненный вином до краёв, на столе.

Раскрытый «Молот ведьм», мирно лежащий на подоконнике.

Металлическая бейсбольная бита, надёжно укрытая в шкафу под одежду.

Канцелярский нож и карты Таро, сложенные вместе в ящиках комода.

Мато Хотару смотрит на эту пустую комнату, полную различных вещей, но менее пустой она от них не становится.

какие ссоры? какие обиды? я приду к ней, и мне будет легко.

— Случилось... Почему это не случилось с кем-то другим?! Почему так?! Почему Набу умер?! 

В темноте глаза Ривена будто горят, когда он зол, и Гелию это, к удивлению, не пугает. Расстраивает. Грудная клетка чуть не разрывается от той печали, что он испытывает.  

Эта история могла закончиться лучше, если бы... 

Но “если бы” не существует. Ты не можешь ничего изменить в прошлом.  

Или можешь?

Ёнги чувствует себя клоуном, у которого забрали любимый парик — ой, то есть, ребёнком без любимой конфетки, конечно же, ребёнком.

Иногда складывается ощущение, что смерть запала на него и пытается защитить своими способами. Давайте дадим Ширазу Гинши вагон везения, потому что так смешно наблюдать, как он из разу в раз пытается помереть. Как из разу в раз у него не получается.

Представьте — вы способны помнить каждую прошлую жизнь. Звучит невероятно, верно? Но именно этого сумели добиться давние подруги, в погоне за тайнами мироздания случайно открывшие ящик Пандоры. Старания идут крахом, когда неведомая сила врывается в каждое из их воплощений, уничтожая всё на своём пути. Чего стоит дружба, исчисляющаяся веками, и может ли любовь, пронесённая сквозь столетия, обернуться самой главной ошибкой?

Обычно подобные действия требуют смелости. Или же это является следствием безысходности. Как-то по-другому объяснить мой поступок не представляется возможным.

— Вы сами должны прекрасно понимать свою ситуацию.

Да, я снова записался на сеансы психотерапии.

И как бы я ни стремился объяснить или обосновать содеянное, так или иначе факт того, что подобный акт был просто жизненно необходим, оставался незыблемым.

«Ты можешь помочь Бэкхёну».

— Каким образом, если он умер?

— А если я скажу, что Бэкхён жив?

Мишке четыре. Он семенит на тощих ножках за матерью и не понимает, почему весь город бежит к вокзалу и почему так радостно гудит паровоз. Мишка любит поезда и ненавидит самолёты.