В прошлом доктор Финн Кальтенбреннер спустя двадцать лет возвращается в старый маленький городок вместе с повзрослевшей дочерью Оливией. Он чувствует зов того, кого он никогда не мог бы забыть. Зов того, кто был той роковой ночью, кто был участником его кошмаров... и чудовищем.

В туманной Эйриу все неспокойно. Люди страдают от вороньей хвори, прорастающей перьями сквозь их тела, пока Служители складывают костры для грешников. Дома Великой крови отправляют сыновей на ритуальный турнир в честь единственной наследницы, вступающей на престол — Блодвин, костяной принцессы, мечтающей завоевать мир. Они станут жертвой для старых камней.

Вот только участницей турнира становится северянка Рона. Она заключила сделку со Служителями, и никто не должен догадаться, что она девушка.

Безымянный узник странного места однажды получает возможность покинуть свою камеру и узнать, что находится за ее пределами...

Ритуал этот древний, как мир, как Краи́на, как все боги и как сама магия. Возможно, он был выписан на скрижалях вместе с первыми заклинаниями, с законами первыми?

В нём так давно не возникало нужды.

Мондштадт терроризируют твари Бездны: ночными наплывами, безмолвными чёрными волнами, – они действуют всегда по одному и тому же сценарию. А рыцари с ног валятся, пытаясь удержать ситуацию под контролем. Паника тихо плещется в каменных стенах города, так и норовит вскипеть отчаянием. У Кэйи свободного времени остаётся лишь на сон и короткие перекусы на ходу. И совсем не остаётся на лелеяние собственного разбитого сердца.

Дилюк Рагнвиндр вернулся в Мондштадт не один.

И тогда у него родился план. Что если он убьёт Хакурю, Рёкурю и Сейрю? Вдруг гибель остальных драконов освободит его израненную душу от ненавистного тела?

Он просто не сможет убить единственного человека, которого любил больше всего на свете. Вдруг лечение всё же найдётся? Что если не всё потеряно.

Прошутто решил испытать свой стенд в деле.

Если разрушать нечего, можно разрушить только себя.

Есть мнение, что человек не предназначен для управления магией. И ничего не подтверждает его лучше, чем существование Искажения.