— Тебе не холодно?

— Немного, но, знаешь... Меня всё устраивает.

[альтернативные названия: "гей" // "sneaky snitch"]

Поначалу Ацуши чувствовал, что-то не так в их отношениях, но постепенно, день за днём ласки, объятия и смешки Дазая всё больше отвлекали от этих ненужных, глупых мыслей. Дазай его любит, зовёт "удивительным", целует и гладит, так о чём ещё смеет мечтать такой мальчишка, как он? Казалось, что то, что подобный учителю умный, образованный и взрослый человек влюбился в него, глуповатого сироту — уже наивысшая награда!

— Дедуля говорит, что все люди извращенцы, просто скрывают это. А значит ты не можешь не быть извращеннкой! — изрек Драгнил, сделав умный вид.

— Ну если так, то я извращенка только для мужа! — заявила я, ставя жирную точку на данной теме.

Они неправильны до мозга костей.

Елена знает, что в его руках — лишь марионетка. Послушная собачка, которую выбросят, как только наиграются. Огнев любит только две вещи, так тесно связанные друг с другом: власть и игру. Он — искусный манипулятор, у которого каждый ход козырной. В нем не осталось ничего от души человека, ее выжгла маска. Нортон-старший никогда не избавится от нее. Он живет, чтобы спутать всем карты.

После возвращения из Сумеру Дотторе задумывался о любопытном выявленном свойстве, которое не подчинялось законам физики: предателя нести на руках куда тяжелее, чем возлюбленного.

Когда Кагеяма и Тоору вместе, весь мир у их ног, они способны свернуть горы и дотянуться до неба.

всё-таки, есть у алкоголя некоторые преимущества. например, неожиданные, но, похоже, очень приятные знакомства...

— Леви? — осторожно спросил Эрвин, — Всё в порядке?

Леви поднял глаза, слегка покраснев от смущения и того, что его застали в такой неприятной ситуации.

— Э-Эрвин! Ты рано вернулся домой…

— Да, я думал удивить тебя, — ответил Эрвин, — А ты… Тебе нужна помощь?

Леви захныкал, ставя бедную кастрюлю обратно на плиту и нервно проводя руками по волосам.

— Я… На этот раз я правда очень старался, Эрвин…

- Всего один поцелуй. - томно проговорил Григорий, нависая над Артемием.

Что же могло пойти не так?