ты уже не сделаешь ей больнее

[au: во взрыве не погиб никто, но для Джинкс они мертвы]

На свой одиннадцатый день рождения Лаванда проснулась от кошмара, в страхе ощупала свою шею, пытаясь найти признаки укусов или разодранной плоти, и сорвалась к родовому алтарю — сон, по всем признакам, был вещим. Она не хотела умирать так: в стенах собственной школы, с переломанными ногами и в лапах оборотня. Лаванда, сотрясаясь в истерике, молила Магию о защите и другой судьбе.

Возможно, Хитоши живет в приюте. Возможно, время от времени его похищают. Возможно, он может видеть то, что обычно не видит никто. Может даже быть, что где-то есть такие же как он. Только пока что это значения не имеет. Сначала он сделает свою жизнь немного лучше, а потом уже подумает над этим. И вообще. Никого Хитоши не видит, и никакой зубастой многорукой дряни, ползающей по лестничному пролёту, на самом деле нет. Ясно?

На закате солнце тонет в море, заполненное непролитыми слезами.

Эти мальчики с их порно — я знаю, как они тебя обидели. Когда чаша будет преисполнена, и мир будет принадлежать им — куда идти нам?

Ты говоришь, что в порядке, но я знаю. Ты говоришь, любовь реальна — как болезнь, но позволь себе оказаться неправой хотя бы однажды. Позволь мне увидеть тебя.

Лишь спустя неделю Эллисон заметила новые слова на его руках.

Au, где, начиная с подросткового возраста, на теле человека начинают появляться слова, которые чаще всего говорят другие люди в отношении этого человека.

он хватается пальцами — за простыни и чужие плечи, разумом — за остатки здравомыслия. сяо привык прислуживать, быть вакуумом, просто обёрткой для чужих удовольствий. быть любимым кем-то — никогда.

Жестокий, добрый, красивый, ужасный.

Отношения с родителями уже никакие, ничего тут нет. Руки тянутся к бесконечно далекой и кажущейся чем-то невозможным свободе. Она уже совсем близко. Но та ли это свобода?...

на этот день он невольно, но неизбежно потух, теряя почти, а с давкой изнутри уже абсолютно все, чему был настолько предан и что настолько сильно любил. пустота безобразно и неожиданно в несколько часов затмевает всю палату своим неприятным дымом, отбирая от реальности и потихоньку собою истощая.