Время, когда запреты теряют силу. Время, когда разрешены все безумства. Время, стирающее все грани реальности. Это Вальпургиева ночь.

Сонгфик на песню Helvegen - Шабаш

Власть в королевстве Кэберит захвачена Инквизицей, магия вне закона. В глухом городке ведьмы готовится к шабашу, не зная, что охотник на нечисть уже явился по их души. Кажется, что в таких условиях союз между охотником и колдуньями невозможен. Никаких компромиссов, никаких поблажек, обе стороны безжалостны друг к другу. Только если речь не идёт о мелочных обидах, низкой зависти — и бурлящей страсти...

[middleages!au]. крест неприятно жжётся над сердцем. грудь разрывается от боли предательской души. глупому дьяволу самодуру нравятся его обряды! по венам разливается адский огонь и грешное желание

Мягкие губы Минги разошлись в смущенной улыбке — Ёсан смотрел на него слишком внимательно, до озноба пристально. На его губы, если точнее. Очень конкретно так.

Рен девушка с боевым и вспыльчивым характером, у которой нет магии но есть антимагия, а Цукико девушка с мягким и добрым характером, использующая силы звезды Сириуса. На выпускном балу в магической Академии Цукико бросает парень, после чего девушки случайно встречаются и заводят разговор. К чему приведёт их разговор? К чему может привести встреча двух таких разных девушек?

Когда над головой по очереди быстро раздаётся два металлических щелчка наручников, Авантюрин вздрагивает. С лица уходит уверенность, а улыбка тухнет.

Кроули каждую ночь снятся кошмары, если только его ангел не находится рядом с ним.

Они сидели на причале; Лулу тепло привалилась виском к его плечу и, прищурившись, смотрела куда-то далеко-далеко — то ли на тот берег, то ли сквозь берег, сквозь небо, сквозь весь чёртов Кошмар. Неспокойные воды озера рябили под их ногами лунными отблесками; смуглое лицо Лулу будто светилось в темноте, и Каин нет-нет, да скашивал на неё глаза — всего на пару секунд, ловя образ — а потом переводил взгляд вдаль, наслаждаясь им, пока тот не потух под его веками.

Мастер (изнутри ещё более помятый, чем снаружи), который каждый раз придумывает гениальные в своём безумии планы, и Доктор (изнутри старше, чем снаружи), который каждый раз его останавливает, однажды решают прервать этот замкнутый цикл.

Юрве, сколько Резар его помнил, только и делал, что синяки получал. Сперва — когда учился летать. Потом — когда его, маленького несмышлёныша, поймали пираты и, лишив самого для гарпии ценного, выкинули на русалочьем рифе. Затем — когда дрался со сверстниками, придумывавшими одно прозвище обидней другого. И, наконец, когда он загорелся идеей вернуть давно утраченную способность летать.