Плохие девушки выбирают то, что хотят, пока их подруги не всегда с этим согласны.

Погружая клинок в чьё-то горло, она та же Сана, которая избегала возвращаться в темноте.

Наблюдая из-за спины Хёнсона за месивом кулаков и плоти, за кровью на полу и детском трупом, она та же Сана, которая выливала алкогольный напиток в горшок с искусственным растением во время корпоратива.

“Что изменилось?”

Ничего.

В самой Сане - ничего.

‒ Я не буду называть тебя «мама».

‒ И с чего тебе называть меня так? ‒ осторожно спрашивает Суён, сомневаясь, хочет ли знать ответ.

Так-то Солон учёный, да только от учёности в нем лишь умные фразочки на латыни да жажда исследователя остались. Вот и исследует теперь Люция; первопроходец, как-никак — а первопроходческое в Солоне было...

Люций и есть — чувства.

Давно потерянные, ненужные, забытые чувства Каина — возвращаются с болью, со скрипом.

Парная самоизоляция хуже, чем парное самоубийство.

Чем больше он говорит — тем больше чутьё подсказывает (вернее, кричит в ухо): что-то здесь нечисто. Не то что бы сама идея освоить ближний бой плоха — вот уж нет! — но следом за ней, как оголодавший тилацин за дичью, точно следует нечто иное. Амири улавливает на нюх, но не может себе объяснить.

Дин совершенно не был против того, чтобы Кас пошел на свидание... пока тот не пошел на свидание…