Ёжик смотрел с крыши четырехэтажки вниз, когда воздух разошелся тугим толчком. Нервно дернув правым крылом, Ёжик поморщился. Опять этот…

В Лондоне чудесный день.

Азирафаэль думает о том, что это слишком забавное начало — и слишком забавный конец. И, наверное, люди успели придумать десятки историй о демонах и ангелах, которые пожелали быть вместе. Наверное, они с Кроули лишь одна из многих. Но очень, очень счастливая.

Это началось давно. Ещё в то время, когда он смотрел на новый, только зарождающийся мир с огромной, полной наивности улыбкой. Тогда он ещё не знал, насколько жестоким и безжалостным может быть Он. И сейчас, возможно, где-то в глубине своей души, он хотел бы снова оказаться там. Снова увидеть начало.

В лежанке свернулась змея. Небольшая, чёрная, только её узкая голова и острый, настороженный, мерно движущийся кончик хвоста оказались красными.

Азирафель знал, что это было самое тёплое место в доме. Яблочко привык к огню Геенны и часто мерз на открытом воздухе даже летом, — на этот случай у ангела уже был заготовлен целый гардероб собачьих элегантных костюмчиков, — и стараниями Кроули и Вельзевул лежанка подогревалась камнями с подножья адской пропасти. Неудивительно, что…

Не так давно Азирафаэль стал замечать удивительную закономерность – Кроули постоянно таскает с собой клетчатый плед.

кроули снилось небо. ему снились звёзды и созвездия. // немного о снах и о прощении

«Нашего» стало как-то много. Кроули передёрнуло. Для Азирафаэль он мог отдать многое и та, к великому ужасу, это прекрасно понимала. Но всё же у всего были границы.

— Сторона наша, проблемы с Гав… Джимом наши, машина наша, а книжный магазин твой?

Бедное бедное дитя 

Чья любознательность не знало ограничений 

И чье Падение разбило матери сердцебиение,

— Мне звонил Гавриил, — с той же интонацией продолжил Азирафель, — и спросил, когда ты собираешься прийти за щенком.

Кружка в руках Кроули взорвалась как сверхновая.

Азирафаэль разворачивается и заходит в лифт. Он улыбается Метатрону, он счастлив, он очень счастлив, он возвращается на Небеса, он сможет изменить все к лучшему, он станет настоящим абсолютным добром. Белый свет от непривычки слепит так, что глаза начинают слезиться. Подъем кажется бесконечно долгим, а молчание рядом абсолютно незнакомым и неправильным.